- Конечно, Эвальд, - я не мог видеть ее лица в темноте, но по тембру голоса догадался, что она улыбается.

      - Ну, вот и отлично! - воодушевился я. - Сейчас же собираемся и валим из этого замка. Что тебе надо для того, чтобы вернуть нас в мой мир?

      - Постой, ты не выслушал меня до конца.

      - Нет, нет, я больше ничего не хочу слушать! Мы все решили, да?

      - Нет, - сказала она мягко, но меня это "нет" пронзило, как копье. - Я не могу бросить свой народ на произвол судьбы.

      - Причем тут народ? Они и без тебя прекрасно проживут.

      - Магистры Суль ищут меня. Теперь, после всего случившегося на Порсобадо, они поняли, кто я такая. Кара ценой своей жизни дала мне передышку. Она отвлекла Дуззара и агентов Суль и позволила мне найти Харрас Харсетта и передать его моим соплеменникам. Артефакт должен быть у моего народа, нельзя, чтобы он оказался у фламеньеров или у магистров Суль. Но у всего своя цена, Эвальд. Я должна сделать то, чего от меня ждут виари.

      - Ты нашла артефакт?

      - Затем Кара и взяла меня в эту экспедицию. Она поняла, кто я, скрыла это от Охранительной Ложи и сумела добиться моего назначения в ее группу. Поначалу мы старательно изображали поиски виарийских артефактов в руинах Айлифа, но долго обманывать Дуззара мы не могли. Надо было спешить. Еще до нас в Фор-Авек прибыл один из наших кораблей. Капитан Амель Варин был посвящен в план Кары и согласился нам помочь. А еще в экипаже Варина была одна девушка...

      - И что?

      - Эта девушка пожертвовала собой. Запомни ее имя, ее звали Джалин Улайд. Только благодаря ей я осталась жива. Она добровольно пошла на верную смерть, заменив меня в последней экспедиции в Айлиф. В той экспедиции, когда Кара и ее спутники были убиты подручными Суль.

      - Как же Дуззар не заметил подмены?

      - Немного магии и грима. Большинство салардов не особенно присматриваются к женщинам виари, а уж Дуззара вообще никакие женщины не интересуют, он любит мужчин, так что принял бедняжку Джалин за меня. В то время, когда Кара выполняла свой долг, я выполняла свой. Я нашла место в Фор-Авек, о котором она говорила, и там был Харрас Харсетта. Чтобы забрать его с собой, мне пришлось разрушить Сосуды покоя и освободить Неупокоенных. По-другому было нельзя, неприкосновенность Сосудов была связана с артефактом. Мне очень жаль, что так получилось. Я знаю, что неупокоенные причинили тут много зла. Но не волнуйся, призраки больше не побеспокоят Фор-Авек. Мне удалось найти способ упокоить их.

      - Значит, это твоя работа? - Я присвистнул. - Напугали они нас, твои призраки. А Дуззар, рожа лживая, сказал, что это он их освободил.

      - Дуззар не может смириться с тем, что его обманули. Придумывает для себя оправдание. Кара, умничка бедненькая, обвела его вокруг пальца, так он выкручивается перед магистрами, говорит, будто специально освободил души мертвых, чтобы создать вам, как ты говоришь, геморрой.

      - О, черт! - вырвалось у меня. - Моя Домино! Вот теперь я знаю, что это ты. Моя маленькая виари!

      - Смешной салард! - хихикнула она. - Ты мне все лицо обслюнявил!

      - Домино, Домино, Домино! И где же ты была все это время?

      - На корабле Варина. Амель спрятал меня.

      - И ты по-прежнему прячешься у него? Это очень опасно. Другой ваш капитан, Брискар, сказал нам, что Варин готов выдать тебя вербовщикам.

      - Варин не имеет такой власти. Судьбу Гленнен-Нуан-Нун-Агефарр будет решать совет глав домов виари.

      - Твою судьбу, Домино!

      - Да, мою, - просто сказала она. - Это их право. Не забудь, что я беглая арас-нуани, и этим все сказано.

      - Какой еще, к чертям, совет?

      - Среди виари никогда не было единства. Некоторые наши дома давно служат сулийцам верой и правдой. Например, дом Туасса ад-Руайн или дом Фейн. Варин мой дядя, и он намерен созвать в ближайшее время совет глав домов, чтобы решить, как нам быть дальше. Если меня передадут вербовщикам, - а это очень возможно, - все капитаны примут решение служить Суль. Виари окончательно станут слугами Неназываемой Бездны, а я этого не хочу.

      - Этого не будет, - сказал я жаром, опустившись перед Домино на колени. - Я знаю, что мы должны сделать. Ты станешь моей женой. Я прошу тебя выйти за меня замуж, Домино. Я люблю тебя. И я буду драться за тебя со всем миром.

      - Ты готов взять в жены будущую глайстиг?

      - Я хочу взять в жены девушку, которую люблю больше жизни. Я никому не позволю отнять тебя у меня. И никто не посмеет выдать этим гнусным некромантам жену фламеньера.

      - Это не нам с тобой решать, милый. Но, как странно, ты будто прочел мои мысли!

      - О чем ты?

      - О нас. О тебе и обо мне.

      - Так ты согласна стать моей женой?

      - Эвальд, поднимись с колен.

      - Ты не ответила мне.

      - Я знаю, какое решение они примут, - шепнула Домино. - Меня отдадут вербовщикам, потому что так надо. Но очень скоро сулийцы поймут, что я не та беспомощная девочка, за которую некому было вступиться.

      - Ты хочешь сказать...

      - Да, - она сделала легкое движение рукой, и что-то с тихим звяканьем упало на ковер у наших ног. - Ты мой защитник. Ты защитишь меня, любимый. Я не хочу больше носить пояс невинности. Я буду твоей женой сегодня. И прошу тебя, будь сегодня таким, чтобы я не пожалела о своем решении!

       Я обнял ее, глубоко, как пловец, вынырнувший на поверхность, вдохнул тонкий запах морской свежести, дождя, мяты и вереска, идущий от ее волос. Нашел ее губы. Ответив на мой поцелуй, Домино опустила лицо и отстранилась от меня.

      - Ты боишься? - шепнул я.

      - Твои прикосновения, твои поцелуи - они такие... Но я боюсь тебя разочаровать и...

      - Я люблю тебя.

      - Я знаю. Погоди, я сама.

       Она неловко, дрожащими пальцами, распустила завязки на плаще, потом сняла платье. Я вновь привлек ее к себе, обжигаясь ее теплом, начал целовать и сразу ощутил вкус соли.

      - Ты плачешь?

      - От счастья. Не останавливайся, прошу тебя.

       Я подхватил ее на руки - боже мой, какая же она легкая, маленькая, хрупкая! - положил на постель. Ее горячие ладони легли мне на плечи. Сказать было нечего, да и говорить было незачем. В такие секунды слова не нужны.

       В подобные мгновения вообще ничего не нужно, потому что у тебя есть главное, ради чего рождается и живет в этом мире человек.

       Любовь.

       Никогда я еще не был так счастлив. Каждая клеточка моего тела пела от счастья. И мне хотелось, чтобы Домино чувствовала то же самое. Чтобы она поняла, как безумно я ее люблю, как жажду быть с ней. Как волнуют и радуют меня ее близость, ее красота, ее нежные неловкие прикосновения и ласки. Чтобы любой страх и любое сомнение навсегда ушли из ее сердечка.

      - Люби меня, Эвальд. - шепнула она. - Laenar a muin, mi a`Raynn. Мне нравится, как ты это делаешь.

       Так, как ты этого достойна, сказал я себе, гладя бедра девушки и разводя их в стороны. Так, как велит мне любовь.

       Нежно. Бережно. Безумно. Алчно. Ненасытно.

       Так, чтобы в последний миг моей жизни, когда Курносая, явившись по мою душу на поле боя или зайдя в больничную палату, где я буду ждать ее прихода, призывно поманит меня своей костлявой лапой, я бы с улыбкой вспомнил не что-нибудь, а именно эту ночь - главное событие моей уходящей навсегда жизни.

       Зимнюю ночь в замке Фор-Авек, в которую я был бесконечно счастлив.

      - Домино?

      - Да, милый?

      - Я люблю тебя.

      - Я знаю.

      - Ты останешься со мной.