Все это время Рольф Стандер сидел молча, но теперь поднял голову и негромко сказал:

– Это правда, Мэнни. Все, что она тебе говорит, – правда. Когда я женился на ней, я знал, что она носит твоего ребенка. Она откровенно созналась. Ты бросил ее – женился на Хайди, а я любил.

– Ты знал, что это правда, – прошептала Сара. – Ты всегда знал, Мэнни. Ты не мог смотреть в глаза Кобусу и не знать. У обоих твоих сыновей желтые глаза, Мэнни, у Лотара и у Кобуса – у обоих. Ты знаешь, что он твой сын.

Манфред опустился в кресло. В тишине Хайди взяла его за руку. Этот жест как будто придал ему сил.

– Даже если это правда, я ничего не могу сделать. Чьим бы сыном он ни был, правосудие должно свершиться. Жизнь за жизнь. Он должен заплатить за то, что сделал.

– Мэнни, пожалуйста… Ты должен нам помочь… – Теперь Сара плакала, слезы катились по ее бледным щекам. Она хотела броситься к ногам Манфреда, но Рольф подхватил ее и удержал. Она слабо билась в его руках, но он держал ее и смотрел на Манфреда.

– Во имя нашей дружбы, Мэнни, во имя всего, что мы сделали и пережили вместе, – ты поможешь? – взмолился он.

– Прости, Рольф. – Манфред снова встал. – Отведи жену домой.

Рольф мягко повел Сару к двери, но не успели они дойти до порога, как Сара вырвалась и снова повернулась лицом к Манфреду.

– Почему? – горестно воскликнула она. – Я знаю, ты можешь, но почему не хочешь нам помочь?

– Потому что из-за тебя Белый Меч проиграл, – негромко ответил он. – Вот почему я не хочу тебе помочь.

Его слова поразили ее, и Манфред повернулся к Рольфу.

– Уведи ее, – приказал он. – Наконец я с ней покончил.

Во время долгого возвращения в Стелленбос Сара, скорчившись на пассажирском сиденье, плакала. Только когда Рольф остановил «моррис» у дома, она выпрямилась. Ее голос и лицо были неузнаваемы от горя.

– Я ненавижу его, – сказала она. – О Боже, как я его ненавижу!

– Я сегодня разговаривала с Дэвидом Абрахамсом, – сказала Изабелла, наклоняясь вперед в седле и поглаживая кобылу по холке, чтобы отец не видел ее лица. – Он предложил мне работу в йоханнесбургском офисе.

– Поправка, – ответил Шаса. – Ты позвонила Дэвиду и сказала, что в Йоханнесбурге необходим работник по связям с общественностью с зарплатой две тысячи фунтов в месяц плюс средства на покупку одежды плюс пятидневная рабочая неделя и предоставляемая компанией машина. Если не ошибаюсь, ты даже назвала марку машины – «Порше-911», верно? Дэвид позвонил мне сразу, как ты повесила трубку.

– Ой, папа, к чему такие технические подробности, – вызывающе мотнула головой Изабелла. – Ты ведь не хочешь, чтобы я одевалась в тряпье и умирала с голоду?

– На самом деле я хочу, чтобы ты оставалась здесь, где я могу за тобой присматривать. – Глядя на нее, Шаса чувствовал в груди свинцовую тяжесть неизбежной потери. Дочь – смысл его жизни, а ведь она всего месяц как вернулась из Лондона. И хочет уйти опять. Чутье говорило, что ее нужно удержать, но Сантэн посоветовала: «Пусть уходят легко, тогда есть шанс, что они вернутся».

– Это ведь не Сибирь и не Гебридские острова, папа. Смотри на вещи разумно. По дороге – рукой подать.

– Тысяча миль, – согласился Шаса. – И гораздо ближе к стадиону для регби в Лофтус-Версвельд [320].

– Не понимаю, о чем ты.

Шасе редко удавалось вывести дочь из равновесия, и сейчас он мстительно наслаждался ее тревогой.

– О регби, – объяснил он. – Там большие потные ослы бьют друг друга по головам.

Она великолепно справилась с собой.

– Папа, если это имеет какое-то отношение к Лотару Деларею, то должна тебе заметить, что он один из величайших спортсменов нашего времени и самый молодой бригадир за всю историю нашей полиции… и что для меня он вообще ничего не значит.

– Твое равнодушие поразительно. У меня гора с плеч.

– Означает ли это, что я могу принять приглашение Дэвида на работу?

Шаса вздохнул, и одиночество опустилось на него, как зимний вечер.

– Как мне остановить тебя, Белла?

Она торжествующе завопила и обняла его длинными загорелыми руками. Жеребец Шасы с высокомерным недовольством заплясал под ним.

На обратном пути к шато Изабелла весело болтала.

– Я забыла сказать Дэвиду про средства на квартиру. Квартиры в Йохбурге ужасно дорогие. За те жалкие деньги, что он мне будет платить, я не найду ничего достойного.

Шаса в восторге покачал головой.

Во дворе они отдали лошадей конюхам и, все еще в костюмах для верховой езды, пошли завтракать; Изабелла любовно висла на руке отца.

Сантэн стояла у бокового столика и накладывала себе в тарелку омлет. Она была одета для работы в саду, с рассвета возилась с розами. Она вопросительно взглянула на Изабеллу, и та счастливо подмигнула ей.

– Черт побери, – сказал Шаса, заметив их обмен взглядами. – Все было подстроено. Это заговор.

– Конечно, я сначала рассказала бабуле, – потянула его за рукав Изабелла. – Я всегда начинаю с самого верха.

– Когда она была маленькой, я всегда грозила отдать ее полицейскому, если она будет плохо себя вести, – довольно сказала Сантэн, относя тарелку на стол. – Надеюсь, этот полицейский с ней справится.

– Он не полицейский, – возразила Изабелла. – Он бригадир.

Шаса положил себе на тарелку яичницы с помидорами и отнес во главу стола. Рядом с его прибором лежала аккуратно сложенная утренняя газета, и он, усевшись, развернул ее и открыл на первой полосе. Главная новость – предполагаемая встреча английского премьер-министра Гарольда Вильсона и Яна Сматса для решения проблемы Родезии. Шаса обратил внимание на место встречи – английский военный корабль в море. Израиль и Иордания по-прежнему спорят из-за долины Хеврон, а из местных новостей – ночью перевернулся паром с острова Роббен, два человека погибли, восемь считаются пропавшими без вести.

Зазвонил телефон на буфете, и Сантэн перестала намазывать тост маслом.

– Это Гарри, – сказала она. – Он звонил уже дважды, пока ты катался.

– Еще только восемь утра, – недовольно сказал Шаса, но пошел к телефону. – Здравствуй, Гарри, ты где?

Гарри удивился.

– Конечно, в офисе, где же еще?

– В чем проблема?

– В бассейнах, – ответил Гарри. – У меня появилась возможность получить франшизу на новую технологию изготовления дешевых бассейнов. Она называется «Гунит». Мы с Холли видели ее, когда ездили на медовый месяц в США.

– Боже, только очень богатые люди могут позволить себе собственные бассейны, – возразил Шаса.

– Мои бассейны будут покупать все – когда я закончу, у каждого дома в этой стране будет свой бассейн.

Энтузиазм Гарри был заразителен.

– Это сработает, папа. Я видел, и данные все сходятся. Беда только в том, что ответ мне нужно дать сегодня в полдень. Интересуется кто-то еще.

– Сколько? – спросил Шаса.

– Для начала четыре миллиона – за франшизу и фабрику. В течение двух лет еще четыре миллиона на оплату производства, потом мы начнем получать прибыль.

– Хорошо, – сказал Шаса. – Действуй.

– Спасибо, папа. Спасибо за то, что всегда мне веришь.

– Ну, пока ты меня еще ни разу не подводил. Как Холли?

– В порядке. Она здесь со мной.

– В офисе в восемь утра? – рассмеялся Шаса.

– Конечно. – Гарри снова удивился. – Мы команда. Бассейны для купания – это ее идея.

– Передай ей привет, – сказал Шаса и повесил трубку.

Когда он вернулся на свое место за столом, Сантэн сказала:

– Сегодня голосование по премьерскому бюджету. Пожалуй, я загляну.

– Будет интересно, – согласился Шаса. – Думаю, Фервурд произнесет большую речь о международной политике страны. У меня с утра заседание комитета по вооружениям, но почему бы нам не встретиться за ланчем, а потом ты послушаешь речь доктора Хенка с галереи для посетителей. Я попрошу Тришу заказать тебе билет.

Когда час спустя Шаса вошел в свой кабинет в парламенте, Триша с нетерпением ждала его.