– У нас нет десяти дней. Вы не слушали, что я говорил?

– Это невозможно, – упрямо повторил человек.

– Возможно! – повысил голос Манфред. – Мы обязаны это сделать!

Строго вмешался администратор:

– Довольно, господа. Лучше будем сражаться с врагами.

С явным усилием Манфред смягчил тон.

– Прошу прощения за несдержанность. Однако повторю: времени у нас нет. Изъятие оружия из железнодорожных мастерских вскрылось, десять наших людей арестованы. Один их наших людей на Маршалл-сквер сообщает, что там готовят свыше двухсот ордеров для ареста нашей верхушки, и аресты намечены на воскресенье – это через четыре дня.

– Мы все это знаем, – снова вмешался администратор. – И сейчас должны решить, будем осуществлять план – или от него следует отказаться. Я выслушаю мнение каждого и мы проголосуем. Будем выполнять решение большинства. Начнем с бригадира Копмана.

Все посмотрели на армейского генерала. Он был в штатском, но не распознать военную выправку было невозможно. Он начал доклад профессионально бесстрастным голосом, разложив на складном столе крупномасштабную карту и используя ее для иллюстрации своих слов. Вначале он сообщил, какие боевые приказы действуют в армии и где расположены пехотные части, самолеты и бронетанковые войска, оставшиеся в стране, потом продолжил:

– Как видите, существуют два места сосредоточения войск: учебные казармы у аэропорта Робертс-Хайтс и войска в Дурбане, ожидающие отправки морем на север. Поскольку свыше ста шестидесяти тысяч человек – за пределами страны, остается не больше пяти тысяч. Кроме пятидесяти учебных самолетов «гарвард», современной авиации нет. Это позволяет нам по крайней мере на первые критические дни, которые потребуются для захвата власти и установления контроля, лишить войска подвижности. Осуществить это можно, уничтожив все главные дорожные и железнодорожные мосты, в особенности через реку Ваал, Оранжевую реку и реку Умзиндузи.

Он говорил еще десять минут, потом подвел итог:

– Наши люди размещены на командных постах вплоть до Генерального штаба и смогут предупредить нас о любых действиях армии. После этого они арестуют людей Сматса в Генеральном штабе и приведут армию на нашу сторону для поддержки нового правительства республики.

Один за другим выступали присутствующие. Последним говорил Манфред.

– Господа, – начал он. – Последние двенадцать часов я поддерживаю прямую радиосвязь с германским абвером через его представителей в Португальской Анголе. Нам переданы заверения германского верховного командования и самого фюрера. Немецкая снабженческая подводная лодка «Altmark» находится в трехстах морских милях от Кейптауна и имеет на борту свыше пятисот тонн вооружения. Она ожидает только сигнала, чтобы прийти нам на помощь.

Он говорил спокойно, но убедительно, и чувствовал, как настроение меняется в его пользу.

Когда он закончил, наступило короткое, но сосредоточенное молчание, потом администратор сказал:

– Мы выслушали изложение фактов. Необходимо принять решение. Оно таково: прежде чем правительство сумеет арестовать и заключить в тюрьму нас и других законных представителей Volk, начинаем осуществлять план. Мы восстаем, свергаем существующее правительство и берем власть в свои руки, чтобы вернуть наш народ на путь свободы и справедливости. Теперь я спрашиваю каждого из вас – «да» или «нет»?

– Ja, – сказал первый.

– Ek stem ja. Я говорю да.

– Ek stem ook ja. Я тоже говорю да.

Администратор подвел итог:

– Все согласны – никто не высказался против. – Он помолчал и посмотрел на Манфреда Деларея. – Вы говорили о сигнале к началу восстания. О чем-то, что перевернет страну. Можно сейчас узнать, что это будет?

– Убийство предателя Яна Кристиана Сматса, – сказал Манфред.

Все молча смотрели на него. Было ясно, что, хоть они и ожидали чего-то грандиозного, такого не предвидел никто.

– Это политическое убийство тщательно спланировано, – продолжал Манфред, убеждая всех. – В Берлине были предложены три вероятных плана – каждый для особой даты, в зависимости от обстоятельств. Первый план – самая ранняя дата – вполне отвечает нашим потребностям. Сматс будет казнен в субботу. Через три дня. За день до того, как получат законную силу ордера на арест.

Тишина тянулась еще целую минуту, потом администратор спросил:

– Где и как это будет сделано?

– Вам не нужно это знать. Я один, без помощников сделаю все необходимое. Услышав о смерти Сматса, немедленно начинайте действовать, быстро и решительно. Мы должны занять место, которое он оставит, и перехватить бразды правления.

– Да будет так, – негромко сказал администратор. – Мы будем готовы, когда пробьет час, и да благословит Господь нашу битву.

Когда поезд отошел от станции Блумфонтейн и начал долгий путь на юг, к Кейптауну, из восьми человек в купе остался только Манфред.

– У меня есть разрешение на огнестрельное оружие, – сказал Манфреду управляющий винной фабрикой Сакки ван Вурен. – Мы используем его против бабуинов, которые спускаются с гор и грабят виноградники и сады.

Он первым спустился по ступенькам в холодную полумглу погреба.

– Если кто-нибудь услышит выстрелы со стороны горы, то не обратит на них внимания, но, если вас остановят, скажите, что идете из поместья, и сошлитесь на меня.

Он открыл фальшивое днище винной бочки и отошел в сторону, а Манфред наклонился и достал один из водонепроницаемых контейнеров.

Вначале он извлек радиопередатчик и подсоединил новые батареи, которые раздобыл для него ван Вурен. Передатчик вмещался в матерчатый рюкзак и был портативным.

Затем Манфред открыл второй контейнер и достал ружье в чехле. Это была снайперская модель «Маузер-98», которая создавала такое высокое давление, что разгоняла пулю в 173 грана до скорости 2500 футов в секунду. К винтовке прилагались пятьдесят обойм патронов 7x57 мм, вручную изготовленных опытными мастерами на «Deutsche Waffen und Munitionsfabrik», и цейссовский оптический прицел. Манфред прикрепил к ружью прицел и зарядил магазин. Остальное снова упаковал и спрятал в бочке с фальшивым днищем.

Ван Вурен на своем старом полутонном «форде» отвез его в одну из горных долин Готтентотской Голландии и там, где дорога обрывалась, высадил его и поехал обратно по каменистой извилистой тропе.

Манфред посмотрел ему вслед, взвалил на спину рюкзак и ружье и начал подъем. Времени у него было много, торопиться некуда, но тяжелый подъем и физическое напряжение доставляли ему удовольствие, и он взбирался длинными пружинистыми шагами, наслаждаясь ощущением струек пота на лице и теле.

Он пересек первую гряду холмов, спустился в лесистую долину, потом снова поднялся на одну из главных гор. Около вершины он остановился и установил радиопередатчик, подвесив антенны к верхушкам двух деревьев и тщательно сориентировав их на север.

Потом сел спиной к камню и съел сандвичи, приготовленные Сарой. Агент абвера в Луанде, столице Португальской Анголы, должен был выйти на связь в 15:00 по Гринвичу. Манфреду оставалось ждать еще почти час.

Поев, он положил на колени «маузер» и любовно занялся им, вспоминая ощущение тяжести и уравновешенности оружия в руках. Пощелкал затвором, поднес ствол к плечу, посмотрел в прицел на предметы ниже по склону.

В Германии он бесконечно тренировался в стрельбе из этого ружья и знал, что с трехсот метров может выбирать, в какой глаз человека послать пулю. Однако требовалось убедиться, что прицел в порядке. Нужна была цель, как можно более сходная с человеческой фигурой, но с того места, где Манфред сидел, он не мог высмотреть ничего подходящего. Он осторожно отложил ружье, посмотрел на часы и занялся передатчиком.

Он установил ключ Морзе и обратился к блокноту, в котором заранее записал кодированное сообщение. Размял пальцы и начал передачу, быстрыми гибкими движениями отбивал точки и тире медным ключом, понимая, что далеко на севере, в Луанде, оператор сочтет доказательством его идентичности скорее не подпись, кодовое имя, а почерк и стиль.