Ночью остановились всего на час и пошли снова при свете звезд, ориентируясь по большому кресту в созвездии Центавра. И хотя двигались всю ночь, и лошади арабов должны были утомиться, на рассвете выяснилось, что расстояние между ними и преследователями не увеличилось. Облако пыли, в лучах рассвета красное, как кровь, по-прежнему виднелось в трех лигах за ними.

После ночных маршей даже Аболи потерял представление о том, сколько они прошли и где находятся среди этих диких холмов. Вечером они пересекли еще одну гряду холмов, надеясь увидеть внизу реку Лунгу, но их надежды пошли прахом: впереди открылась новая цепь зеленых холмов.

Они пересекали долину между грядами холмов, лошади почти падали, силы и выносливость у всех были на пределе. Даже Аболи страдал, пытаясь скрыть хромоту, вызванную растяжением сухожилия в колене. Лицо его посерело и покрылось пылью, вся влага выходила с потом, к которому липла пыль. Дориан исхудал, тело под одеждой, казалось, состоит из одних костей, из-под грязной повязки на ране выступила свежая кровь. Ясмини выбивалась из сил, стараясь удержать Дориана в седле. Последняя лошадь спотыкалась под их тяжестью.

Она пала у подножия холма, свалилась внезапно, словно пуля пробила ей мозг. Том разрезал ремень, связывавший лодыжки Дориана, и снял брата с лошади.

— Дальше на своих двоих. Сможешь, парень? — спросил он.

Дориан попытался улыбнуться.

— Смогу не хуже тебя, Том.

Но когда Том попытался его поднять, колени у Дориана подогнулись и он упал на каменистую землю.

В долине, которую они только что пересекли, поднималось красное облако пыли. Вырезали короткий шест, и Том с Аболи взялись за его концы.

Дориана посадили на шест, его руки положили себе на плечи и, шатаясь, понесли вниз с холма.

Ночью останавливались всего на несколько минут, потом поднимали Дориана на шесте и несли дальше, пока не падали на землю, не в силах сделать больше ни шага. Им потребовалась целая ночь, чтобы пересечь широкую долину. Они могли лишь надеяться, что преследователи на ночь остановились, неспособные отыскать их след.

Рассвет застал их во время подъема на противоположный склон долины. Когда они оглянулись, арабы были так близко, что утренний свет, отражаясь в остриях их копий, весело подмигивал беглецам.

— Они сократили расстояние вдвое, — сказал Том, когда они в очередной раз опустили Дориана на землю, чтобы передохнуть. — При такой нашей скорости они догонят нас через час.

— Оставь меня здесь, Том, — прошептал Дориан. — Спасайся сам.

— Ты спятил! — воскликнул Том. — В последний раз стоило мне отвернуться от тебя, и ты исчез на многие годы. Больше я рисковать не буду.

Дориана подняли и пошли дальше. Ясмини плелась, отставая на несколько шагов. Ее кожаные сандалии порвались и почти слетели с ног, на ступнях там, где лопнули волдыри, выступала кровь. Она упала раньше, чем они поднялись на вершину, и хотя подползла к ближайшему дереву и цеплялась за него, была слишком слаба, чтобы устоять на ногах.

— Люк, займи мое место. Батула, помоги ему.

Том передал им конец шеста и пошел туда, где у дерева, неслышно всхлипывая, сидела Ясмини.

— Я слабая глупая женщина, — заплакала она, когда он остановился рядом с нею.

— Да, — согласился он, — но слишком красивая, чтобы бросить.

Он поднял ее, и хотя она была хрупка и легка, как птица, ему потребовалось напрячь все мышцы и сухожилия ноющей спины и плеч. Он прижал Ясмини к груди и собрался с силами, чтобы сделать следующий шаг наверх.

Сзади послышался крик, и Том оглянулся. Передовые всадники арабской колонны достигли подножия холма под ними. Один поднял джезейл, и из длинного ствола вырвался столб порохового дыма. Секунду спустя они услышали выстрел. Но расстояние было слишком велико, и пуля не долетела.

— Почти на вершине, — сказал Том, старясь говорить бодро и весело. — Еще одно усилие, парни.

Он поднялся на вершину. Пот заливал глаза, мешая видеть. Том знал, что идти дальше не сможет. Он опустил Ясмини на землю и вытер глаза, но перед ними не прояснилось, только плавали яркие пятна. Том покачнулся, посмотрел на остальных и увидел, что им тоже конец. Даже Аболи подчистую истратил свои исполинские силы. И едва сумел сделать последние несколько шагов к вершине.

«Здесь мы умрем, — подумал Том. — У меня есть шпага, чтобы сразиться в последний раз, а потом — пистолет для Дориана и Ясмини». Он сунул руку под рубашку и нащупал рукоять.

Неожиданно Аболи оказался рядом с ним. Не в силах говорить, он показывал вниз, в долину.

На мгновение Том подумал, что это мираж, но потом понял, что ослепительный свет, от которого болят глаза, — это отражение солнца от широкой поверхности реки Лунги и что у берега стоит маленький «Кентавр».

Они так близко, что можно разглядеть фигуры на палубе.

Том почувствовал прилив новых сил к ногам. Он достал пистолет и дважды выстрелил в воздух.

На корабле началось движение, и Том увидел блеск стекла направленной на них подзорной трубы. Он замахал руками, и высокий Уил Уилсон замахал в ответ.

Том оглянулся. Передовые всадники-арабы скакали галопом и были уже на полпути к вершине холма.

Без единого слова Том поднял Ясмини и устремился с холма. Его подхватила сила тяготения, и он едва успевал переставлять ноги. Каждый шаг отдавался болью в спине, земля летела под ногами. Он слышал, как за ним бегут Аболи и остальные, но не мог оглянуться. Все его силы, всю способность мыслить поглощала только необходимость оставаться на ногах. Ясмини в страхе закрыла глаза и обеими руками держалась за его шею.

Неожиданно сзади послышались крики и выстрелы из мушкетов. Арабы поднялись на вершину холма. Пуля сорвала кусок коры со ствола рядом с Томом, брызнули белые щепки. С Ясмини на руках он не мог бежать быстрее и не мог остановиться. Одна нога под ним подвернулась, и Том упал. Они с девушкой кубарем покатились вниз, ударились о камень и остановились, ошеломленные.

Мимо них с Дорианом на спине прыжками пронесся Аболи, не в состоянии сбавить ход, Батула и Люк Джервис старались не отстать.

Аболи не мог остановиться, чтобы помочь Тому, но Люк схватил его за руку и поднял, а Батула подхватил Ясмини и с ней на руках сделал несколько шагов вниз по холму.

Застучали копыта: к ним сверху скакали арабы. Они уже выставили копья, и Том читал на их смуглых лицах торжество. И тут услышал, как Сара окликает его:

— Том! Мы идем!

Он повернулся и увидел, что она скачет на гнедом жеребце, ведя за собой под уздцы двух запасных лошадей. За ней на черной кобыле из их табуна несся Уил Уилсон. Он тоже вел двух запасных лошадей. Сара остановилась рядом с ним, Том выхватил из рук Батулы Ясмини и перекинул ее легкое тело через холку лошади Сары. Сара подхватила девушку с другой стороны и не дала упасть.

— Уходи! — выдохнул Том. — Убирайся отсюда!

Сара молча бросила ему поводья и поскакала вниз с холма; Ясмини, как мокрый мешок, тряслась перед ней.

Том оставил одну лошадь Люку и Батуле, а сам сел на вторую. Он быстро догнал Аболи и снял с его спины окровавленного, побитого Дориана.

— Возьми лошадь у Уила! — крикнул он Аболи, проносясь мимо, и поскакал за Сарой. Он слышал близко за собой крики арабов и стук копыт их лошадей и каждое мгновение ожидал удара копья в спину.

Но он был слишком занят, удерживая Дориана, чтобы оглянуться. В отчаянии он чувствовал, что Дориан выскальзывает из его рук, что у него нет больше сил его удерживать. Неожиданно рядом появился Аболи. Наклонившись с седла, он поднял Дориана в рост, так что Том мог схватить его за плечи.

Достигнув ровной поверхности на берегу, Том и Аболи поскакали рядом сразу за Сарой, которая везла Ясмини.

Далее тесной группой двигались Уил, Батула и Люк. А сразу за ними — арабские всадники. Они догоняли, вытягивая длинные копья.

Добравшись до реки, Сара не колебалась. Она погнала лошадь вперед. Та прыгнула с высокого берега, ударилась о воду, подняв тучу брызг, и погрузилась. Том и Аболи, не останавливая галопа, последовали за ней с обрыва, и сразу, почти на них, прыгнули остальные. Вынырнули рядом с лошадьми и поплыли по течению к «Кентавру».