— Позвольте объяснить, — ответил Хэл, снова пряча пергамент за подкладку плаща. — На борту моего корабля нет никакого сокровища. Вы единственный поверили в это. Я солгал вам, чтобы испытать вашу честность. Я готовил засаду пирату, известному как аль-Ауф.

Грей смотрел на него. На его лбу и подбородке выступили капли пота и образовали ручейки.

— Я также сообщил вам дату своего отплытия из Занзибара и свой маршрут. Аль-Ауф не смог бы подстеречь мой корабль без этих сведений. Он получил точные данные, которые могли исходить только от одного человека. — Хэл легко коснулся груди Грея острием сабли. — От вас, сэр.

— Это неправда! — с жаром воскликнул Грей. — Я верный слуга короля и честный человек.

— Если вам нужны дополнительные доказательства, один из людей аль-Ауфа назвал мне ваше имя. Вы в сговоре с пиратом. Вы виновны в содействии врагам короля и в подстрекательстве их к пиратству. Нет необходимости обсуждать это дальше. Я приговариваю вас к смерти через повешение.

Хэл возвысил голос.

— Аболи!

Рядом с ним появился Аболи; его татуированное лицо было таким страшным, что Грей откатился на дальнюю сторону кровати и затрясся, как выброшенная на берег медуза.

— Подготовь веревку для казни.

Веревка висела, свернутая, у Аболи через плечо. Он подошел к окну, доходившего от потолка до пола, и распахнул резные ставни. Выглянул во двор, где плескался и булькал фонтан, встряхнул петлю и выпустил ее; петля, раскачиваясь, повисла на середине стены. Свободный конец веревки он морским узлом привязал к оконной раме.

— Такому бочонку жира слишком долго падать. Веревка срежет ему голову, как цыпленку. — Аболи хмыкнул и покачал головой. — Грязи будет много.

— В таких делах нельзя быть слишком чистоплотными и аккуратными, — ответил Хэл. — Надевай петлю.

Грей закричал и забился на кровати.

— Ради Бога, Кортни, вы не можете так со мной поступить!

— Думаю, могу. Давайте проверим.

— Я англичанин. Я требую, чтобы меня судил справедливым судом английский судья!

— Вы только что были судимы таким судом, — заметил Хэл. — Мистер Фишер, пожалуйста, подготовьте осужденного к исполнению приговора.

— Есть, капитан!

Большой Дэниел ввел своих людей в комнату, и они окружили лежащего на кровати Грея.

— Я больной человек! — кричал Грей.

— У нас есть превосходное лекарство от вашей болезни, — спокойно ответил Большой Дэниел. Он перевернул Грея на живот и бечевой связал ему руки за спиной. Его люди подняли тяжелое тело с кровати и потащили консула к окну. Аболи набросил ему на шею петлю. Потом Грея снова повернули лицом к Хэлу. Его пришлось поддерживать — опухшие ноги не держали его.

— Вам будет интересно узнать, что ваш сообщник, мусульманин Бен-Джангири, известный также как аль-Ауф, выскользнул из расставленной мной западни. — Хэл сел на край кровати. — Он исчез в океане. Надо полагать, уполз в свое логово зализывать раны, которые я ему нанес.

— Я ничего об этом не знаю. — Грей висел на руках моряков, трясясь от страха. — Вы должны мне поверить, сэр Генри.

Хэл продолжал, словно ничего не слышал:

— Мои трудности усугублены тем, что аль-Ауф схватил моего младшего сына. Я уверен, вы понимаете, что я пойду на все, дабы освободить моего мальчика, и, думаю, знаете, где мне его найти.

Он прижал острие шпаги к горлу Грея.

— Пусть стоит сам, — сказал он своим людям, и те отступили.

— Умоляю вас, сэр Генри! — Грей покачивался у открытого окна. — Я старый человек…

— И очень плохой, — согласился Хэл и чуть сильнее прижал острие к горлу. Яркая капля крови выступила из проколотой кожи и окрасила толедский клинок.

— Где мне найти аль-Ауфа? И сына?

Из-под одежды Грея послышался булькающий звук, и жидкие испражнения, коричневые, как табачный сок, полились по его ногам и образовали лужу на полу. В маленькой жаркой комнате повисло тошнотворное зловоние, но выражение лица Хэла не изменилось.

— Где мне найти сына? — повторил он.

— Морской Цветок! — закричал Грей. — Флор-де-ла-Мар, старая португальская крепость на острове. Там логово аль-Ауфа.

— Должен заметить, сэр, что ваша способность предоставить эти сведения определенно подтверждает вашу виновность.

Хэл медленно увеличивал давление острия на горло Грея. Грей пытался сопротивляться, прогибая спину, но его ноги скользили в его собственном дерьме, и вскоре пятки консула высунулись за край открытого окна. Несколько мгновений Грей шатался на краю, потом с отчаянным воплем выпал наружу. Веревка со свистом разворачивалась вслед за ним, потом резко остановилась, натянутая тяжестью тела Грея.

Хэл повел своих людей вниз по лестнице во двор.

Здесь он на мгновение остановился и взглянул на раздутое тело, свисающее с веревки. Грей висел прямо над рыбным садком.

Хэл достал из-под плаща приготовленный накануне вечером пергамент и протянул Аболи.

— Повесь ему на шею.

Аболи взобрался на бортик фонтана и накинул на шею Грею шнурок, прикрепленный к пергаменту. Объявление Хэла было написано по-английски и по-арабски.

„Подвергнутый суду и признанный повинным в пиратстве на море и сговоре с пиратом, известным как аль-Ауф, Уильям Грей, обвиняемый, приговорен к смерти через повешение. Приговор приведен в исполнение мною, Генри Кортни, согласно полномочиям, предоставленным мне его величеством королем Уильямом“.

Том стоял рядом с отцом и вслух читал арабский текст объявления. Дойдя до конца, он сказал:

— Тут подписано „эль-Тазар“. Это значит Барракуда. Почему?

— Так меня назвали мусульмане, когда я впервые появился в этих водах.

Хэл взглянул на сына и в который раз почувствовал угрызения совести оттого, что столь молодой человек, как Том, вынужден присутствовать при этом мрачном действе. Но потом он вспомнил, что Тому уже семнадцать, что шпагой и выстрелами из пушки он убил не одного человека. Он не ребенок и призванием и обучением подготовлен к такой тяжелой работе.

— Здесь наше дело закончено, — тихо сказал Хэл. — Возвращаемся на корабль.

Он повернулся к высокой резной двери, и Большой Дэниел сделал знак морякам, охранявшим их. Те распахнули двери.

На пороге стояла старая карга, впустившая их в дом. Улица за ней была заполнена стражниками. Их было не менее дюжины, вооруженных джезейлами и кривыми ятаганами. Едва дверь раскрылась, они начали заходить во двор.

— Посмотрите, что неверные сделали с нашим господином! — завопила старуха, увидев раскачивающееся на веревке тело Грея. — Убийство!

Она раскрыла беззубый рот и испустила вопль, которым арабские женщины вводят своих мужчин в убийственный гнев.

— Аллах акбар! — закричал начальник стражи. — Бог велик!

Он вскинул джезейл к плечу и выстрелил в английских моряков. Пуля попала одному из матросов Хэла прямо в лицо, выбив множество зубов, раздробив челюсть и уйдя глубоко в голову.

Матрос вскрикнул, и Хэл сделал шаг вперед и поднял правую руку с нарезным пистолетом.

Первым же выстрелом он попал начальнику стражи в правый глаз. Глазное яблоко лопнуло, оставив пустую орбиту, и студенистая масса потекла по щеке. Командир упал; Хэл выстрелил во второго человека, стоявшего за ним, и попал точно в лоб. Мертвец рухнул на товарищей, сбив одного из них с ног.

— Вперед, парни! — крикнул Хэл, и его моряки сплошным строем устремились к выходу.

— „Серафим“! — прозвучал их боевой клич. Стражники не устояли перед натиском. В тесноте никто из них не сумел поднять длинный мушкет, и они отступали перед ярко блестевшими абордажными саблями.

Упали еще три стражника, и команда Хэла оказалась на улице, где было больше простора для фехтования.

Второй, еще не выстреливший пистолет был у Хэла в левой руке, но он берег пули и саблей сбил на землю преградившего ему путь араба. Оглянувшись, он увидел в шаге за собой Тома. И мельком заметил, что шпага Тома высоко поднята и ее острие окрашено кровью. Он тоже заработал очко.