Хэл ударом в горло убил капрала и посмотрел на Аболи.

— Через мгновение тут будут люди со шлюпок.

Они слышали в тылу дикие крики: моряки прыгнули в окопы и занялись теми, кто еще там оставался. Хэлу и Аболи не нужно было оглядываться, чтобы понять, что все кончено.

— Прощай, старый друг! — выдохнул Аболи. — Хорошие были времена. Жаль, что они так быстро кончились.

У Хэла не было возможности ответить — в это мгновение хриплый голос сказал по-английски:

— Хэл Кортни, проклятый щенок, удача отвернулась от тебя.

Полковник Шредер оттолкнул двух своих людей и шагнул к Хэлу.

— Один на один! — крикнул он и быстро двинулся вперед, выставляя правую ногу, как искусный фехтовальщик, быстрыми движениями шпаги тесня Хэла.

Хэл снова испытал силу этих ударов: требовалось все его умение, чтобы отразить их. Толедская сталь его шпаги звенела под мощными ударами, и он почувствовал отчаяние; Хэл ясно понял, что против такого противника ему не выстоять.

Голубые глаза Шредера смотрели холодно и безжалостно. Полковник предвидел каждое движение Хэла и на любую его попытку сделать выпад отвечал уверенным парированием, отбивая клинок противника и угрожая своим.

Сэр Фрэнсис, поглощенный собственной дуэлью, не видел тяжелого положения сына. У Аболи в руке был только обломок древка, а это не оружие против такого человека, как Корнелиус Шредер. Аболи видел, что Хэл выбился из сил и сдает перед превосходящими силами нападающего.

По выражению лица Шредера Аболи понял, что тот выбирает момент, нанести смертельный удар. Смерть Хэла неизбежна, он не выдержит удар такой силы.

И Аболи с быстротой нападающей черной кобры предвосхитил последний удар Шредера. Оказавшись позади Хэла, он занес дубину. И ударил Хэла по голове, по виску.

Шредер с изумлением увидел, что его жертва без чувств лежит на земле — как раз в тот миг, когда он собирался нанести смертельный удар. Пока он колебался, Аболи отбросил дубину и встал над телом Хэла.

— Вы не можете убить сбитого с ног человека, полковник. Иначе пострадает честь голландского офицера.

— Ах ты, черный дьявол! — раздраженно взревел Шредер. — Если я не могу убить щенка, то тебя уж точно могу!

Аболи показал ему пустые руки, держа раскрытые ладони перед глазами Шредера.

— Я безоружен, — негромко сказал он.

— Безоружного христианина я пощажу! — рявкнул Шредер. — Но ты безбожное животное!

Он отвел клинок и направил его в грудь Аболи, где на солнце блестели от пота мощные мышцы. Перед ним встал сэр Фрэнсис, не обращая внимания на клинок полковника.

— Однако, полковник Шредер, — спокойно сказал он, — я христианин и джентльмен. Я со всеми своими людьми сдаюсь на вашу милость.

Он повернул саблю и рукоятью протянул ее Шредеру.

Шредер сердито смотрел на него, от ярости и досады лишившись дара речи. Он не сделал попытки взять саблю сэра Фрэнсиса, но прижал острие к его горлу и слегка уколол.

— Стойте в стороне, или, клянусь Господом, я зарублю вас, будь вы хоть христианин, хоть язычник.

Костяшки пальцев правой руки, сжимавшей оружие, побелели: он готов был нанести удар.

Но тут окрик заставил его остановиться.

— Послушайте, полковник, мне не хочется вмешиваться в дела чести. Но если вы убьете моего брата во Христе Фрэнки Кортни, кто отведет нас к сокровищам вашего галеона «Стандвастигейд»?

Шредер повернулся и увидел Камбре, который шел к ним, размахивая большой окровавленной саблей.

— Груз с галеона? — спросил Шредер. — Мы захватили логово пиратов. И все сокровища найдем здесь.

— Не будьте так в этом уверены. — Канюк печально покачал рыжей бородой. — Я знаю моего любезного брата во Христе Фрэнки, он, по примеру белки, самое дорогое где-нибудь припрятал. — Его глаза алчно сверкнули из-под полей шляпы. — Нет, полковник, вам придется сохранить ему жизнь, по крайней мере пока мы не вознаградим себя горстью серебряных риксдалеров за Божью работу сегодня.

Очнувшись, Хэл увидел склонившегося над ним отца и прошептал:

— Что, отец? Мы победили?

Сэр Фрэнсис, не глядя ему в глаза, покачал головой и принялся вытирать пот и сажу с лица сына лоскутом, оторванным от своей рубашки.

— Нет, Хэл. Мы не победили.

Хэл посмотрел за него, и все встало на место. Он увидел жалкую горсть уцелевших членов экипажа «Решительного». Они стояли неподалеку под охраной солдат с заряженными мушкетами. Остальные лежали там, где их застала смерть: на земле, на брустверах окопов.

Он увидел Аболи, перевязывавшего красным головным платком рану Дэниела. Дэниел сидел и как будто немного оправился, хотя явно потерял много крови.

Его лицо под коркой грязи и крови было серым, как пепел последнего лагерного костра.

Хэл повернул голову и увидел полковника Шредера и Камбре, которые о чем-то серьезно беседовали. Наконец Канюк прервал разговор и крикнул одному из своих людей:

— Джордж, принеси с «Чайки» цепи для рабов! Мы не хотим, чтобы капитан Кортни снова покинул нас.

Моряк побежал к берегу, а Канюк и Шредер подошли туда, где под охраной мушкетеров стояли пленники.

— Капитан Кортни, — зловеще обратился Шредер к сэру Фрэнсису. — Я арестую вас и ваших людей за пиратство в открытом море. Вас отвезут на мыс Доброй Надежды и предадут суду за это преступление.

— Протестую, сэр. — Сэр Фрэнсис с достоинством встал. — Я требую, чтобы вы обращались с моими людьми как с военнопленными.

— Войны нет, капитан, — ледяным тоном ответил Шредер. — Между Голландской республикой и Англией несколько месяцев назад заключен мирный договор.

Сэр Фрэнсис в ужасе смотрел на него, с трудом приходя в себя от этой ужасной новости.

— Я не знал о заключении мира, — сказал он наконец, — но в любом случае у меня каперское свидетельство его величества.

— Вы и во время нашей прошлой встречи говорили об этом каперском свидетельстве. Не сочтете ли вы бесцеремонностью мою просьбу предъявить этот документ? — спросил Шредер.

— Свидетельство в матросском сундуке в моей хижине. — Сэр Фрэнсис указал на ограду, за которой многие хижины были снесены артиллерийским огнем. — Если позволите, я его принесу.

— Не беспокойтесь, мой добрый друг Фрэнки. — Канюк потрепал его по плечу. — Я принесу его для вас.

Он ушел и нырнул в низкую дверь хижины, указанной сэром Фрэнсисом.

Шредер снова обратился к сэру Фрэнсису:

— Где вы держите своих заложников, сэр? Губернатор Ван де Вельде и его бедная жена, где они?

— Губернатор должен быть за оградой вместе со своей женой и капитаном галеона. С начала боя я их не видел.

Хэл неуверенно встал, прижимая тряпку к голове.

— Жена губернатора укрылась от боя в пещере выше по склону.

— Откуда вы это знаете? — резко спросил Шредер.

— Я сам отвел ее туда ради безопасности, — смело ответил Хэл, стараясь не смотреть в проницательные глаза отца. — Я возвращался из пещеры, когда наткнулся в лесу на ваших солдат, полковник.

Шредер посмотрел вверх по холму, разрываясь между долгом и желанием бежать на помощь женщине, чье спасение — по крайней мере для него — было главной целью экспедиции. Но в этот миг из хижины вышел Канюк. Он нес пергаментный свиток, перевязанный красной лентой. С ленты свисала королевская печать красного воска.

Довольный сэр Фрэнсис с облегчением улыбнулся.

— Вот оно, полковник. Я требую, чтобы со мной и с экипажем обращались как с почтенными пленными, захваченными в честном бою.

Канюк, не приближаясь, остановился и развернул пергамент. Он держал документ на вытянутой руке и повернул его так, чтобы все видели причудливый, с завитушками почерк какого-то из клерков Адмиралтейства. Потом кивком подозвал одного из своих моряков. Взял у него из рук пистоль и подул на дымящийся фитиль, чтобы тот разгорелся. Потом улыбнулся сэру Фрэнсису и поднес огонь к листу.

Сэр Фрэнсис в ужасе смотрел, как пергамент загорается, сворачивается и чернеет; постепенно весь лист охватило желтое пламя.