— Пока сталь наших мечей соприкасается, ты можешь задавать вопросы. Шум заглушит звук голосов, а движение исказит чтение губ.

— Когда я смогу увидеть Таро?

— Широ обещала устроить свидание в сумерках. Тебе нужно будет ждать в своей комнате.

— Он тоже живёт в дэвоне?

— Да. Но Правительница, воспользовавшись его долгим отсутствием, решила напомнить о его обязанностях в совете. Он будет разъезжать по Марьянм весь следующий месяц. Он покинет столицу сегодня на закате.

— Целый месяц? — изумилась я, и Мария приставила меч к моей шее.

— Если не хочешь навредить ему, храни чувства в тайне, — посоветовала она, но потом заметила, что моя левая рука держит клинок у её рёбер, и промурлыкала с напускной наивностью, — ах да, ты же владеешь мечом в равной степени обеими руками, и как я могла забыть?!

— Правительница будет заниматься со мной лично. Что это значит? — Мария молчала, и некоторое время наш поединок происходил в тишине. А затем ответила:

— Она умеет читать людей.

— То есть она может узнать, что я думаю, просто посмотрев на меня?

— Не совсем, но в целом — да, именно так. Она знает, что Таро узнал что-то в Доме Дэв, но он умеет прятать свои мысли. Он рассказывал тебе что-нибудь об этом?

— Нет.

— Тем лучше. Ты дышишь как заезженный верблюд.

Я не стала отвечать, так как все мои силы уходили на отражение атаки, и спустя пару минут Мария остановилась.

— На сегодня всё. Ты хорошо сражаешься. — Я довольно улыбнулась, но Мария пресекла эту робкую радость и добавила. — Хорошо для Хэнда. Я видела, как вы сражались на турнире. Слишком явная агрессия. Боевое искусство Дэв более мелодичное.

Я закатила глаза.

— Ты ещё скажи, что ты тоже заставишь меня выделывать восьмёрки.

— Хм, нет. Но если ты брала уроки у Майи, то всё должно пойти гораздо легче.

— Ты знаешь Майю?

— Я слышала о ней от Широ. Она обучалась у неё ещё до того, как Майя попала к Илхаму. У тебя есть боевое искусство Хэнда, есть искусство танца, тебе нужно лишь соединить две эти сути.

Я посмотрела на Марию, как на умалишенную, и прыснула:

— Ты предлагаешь мне держать в руках клинки и одновременно вилять бедрами?

— Про Дэв говорят: «Мысль для созидания, недра для жизни, глаза для тайны». Заметь, не «руки для клинка, а бёдра для виляния». Улавливаешь разницу? Отныне ты не только Хэнд, ты ещё и Дэва.

Я утвердительно кивнула. Знать бы только, что значит это «ещё и Дэва». Но размышлять об этом оказалось совершенно некогда. После тренировки Мария потащила меня знакомиться с окрестностями. Но оказалось, что Марьянм необъятен. Многие значимые места находились на таком расстоянии, что нам приходилось брать лошадей. Поэтому, когда к вечеру мы зашли в дэвон, я сразу прошла в свою комнату и рухнула на кровать без сновидений. Разбудила меня одна из целительниц, которая принесла снадобье и осталась для восстановительного обряда. «Я проспала встречу с Таро!» — с разочарованием подумала я. Но потом увидела в своей руке оставленный кем-то желтый цветок и грустно улыбнулась.

На следующий день, ещё затемно, в комнату вошла служанка и отвела меня на первое занятие к Правительнице. Госпожа Виктория приняла меня в тренировочном зале с плотными бархатными шторами цвета сирени. Пахло в комнате на удивление не потом и пылью, как в тренировочных Турии, а всё той же сиренью.

— Твоя проблема в том, — сразу приступила Правительница, — что ты пытаешься ощутить исток дара Дэвии там же, где находится исток Хэнда, — она прижала руки к моему солнечному сплетению. — Но магия Дэв начинается несколько ниже, — она опустила руки и, сложив пальцы треугольником, приложила их чуть выше моего пупка. — Почувствуй.

Я прижала палец к указанному месту и на самом деле ощутила, как вместе с потоком крови пульсирует во мне магия Дэвии.

— Теперь, — продолжила Правительница, — попробуй направить её, но не через мысли, не через заклинание, а через недра.

В ответ я в недоумении наклонила голову на правый бок. При виде этого жеста Правительница слегка дернула плечом и ещё плотнее сжала губы.

— Вы, Хэнды, мыслите этим, — она сухо толкнула меня пальцем в лоб. — Дэвы управляют магией не звуком, слетающим с твоего языка, не сигналом, продиктованным разумом. Язык магии Дэвии, может, и записан в трактатах, но он начинает жить в тебе только тогда, когда ты произносишь заклинание на уровне интуиции, предчувствия, твоего недра.

Я заглянула в трактат и, прочтя несколько раз нужную мне строку, запомнила заклинание. Затем закрыла глаза и попыталась представить дар Дэвии во мне. Вот он огонь Хэнда. Ясный, понятный, логичный. Возьми любое заклинание из своего запаса, направь нужный поток энергии, и если твоих возможностей окажется достаточно, то магия сделает то, что от неё нужно. Но в том месте, где рождался нектар Дэвии, царил хаос. Я попыталась произнести заклинание и ухватиться за нужный поток, но сконцентрированный сгусток магии Дэв, вместо того чтобы найти выход, столкнулся об огонь Хэнда, тем самым причиняя невыносимую боль. В глазах потемнело и я сползла на пол. Правительница прошла мимо, разочарованно цокнув языком.

— Перед тобой три трактата. Это базовые заклинания, которые нужно освоить, чтобы приобрести хотя бы элементарный контроль над стихией внутри тебя. Служанка принесёт тебе еду. Но после, до того, как за тобой зайдёт Мария, дверь будет заперта.

— Зачем вы запираете меня? Я сама пришла к вам за помощью.

— Я запираю не тебя. А тех, кто может помешать твоему обучению.

Я осталась одна, вспоминая фразу, однажды сказанную Марией в пустыне: «Таро, старший брат сестёр, которые могут постоять за себя против всего мира, кроме одной единственной женщины». «Так вот, кого она имела ввиду», — подумала я.

Весь месяц, отведенный целителями на восстановление магии, прошёл в моих попытках добраться до своей комнаты, не заснув в тренировочной одежде сразу же по приходу. С самого рассвета и до вечера я сидела в тренировочном зале, если уж не совершенствуя контроль над магией Дэвии, то хотя бы штудируя теорию. Даже попав в гарем Илхама, я не настолько ощущала неволю, сколько чувствовала её теперь, очутившись под покровительством Правительницы Марьянм. Каждый день ровно в полдень дверь тренировочного зала открывалась, впуская Госпожу Викторию. Властный взгляд и твердый шаг ознаменовывали наступление самого тяжелого часа моего дня.

Спустя неделю моих неудачных попыток извлечь из себя магию Дэвии выходившая из себя Правительница начала выкрикивать оскорбления. Спустя две недели оставлять на моих кистях поперечные шрамы от ударов тонкой магической плетки. Такие же шрамы были у Таро, но я так и не спросила его об их природе. Теперь вопрос исчез сам собой. К началу третьей недели вместо ужина слуги стали приносить воду и хлеб. «Лишения в еде подтолкнут твои первородные инстинкты», — прокомментировала нововведение Правительница. К началу четвертой недели в моём рационе осталась только вода.

Не знаю, какие именно инстинкты должен был будить во мне голод, по мнению Правительницы. Но на деле, единственное, что я стала ощущать — это желание вонзить зубы в сочный кусок мяса.

Я знала, что иногда Таро пробирался в дэвон по оставленному на утро свежему жёлтому цветку с острыми листьями. Но в тот единственный день, когда мне удалось победить сон, он не пришёл. Я пыталась уговорить Марию передать ему от меня хотя бы записку, но она вновь и вновь отказывала, боясь, что это может только ухудшить моё положение. В то же время моя душа вновь была усеяна сомнениями. Если Таро знал о методе обучения своей матери, то почему не попытался уберечь меня от неё или хотя бы предупредить, на что я иду.

Сёстры Таро жили в этом же дэвоне, но кроме как на занятиях, мы почти не виделись. Однажды вечером, после того как ослабевшее от голода тело подвело меня во время занятий с Марией, я свалилась в беспамятстве прямо посреди тренировочной площадки. И когда Мария привела меня в кухню дэвона, я удивленно посмотрела на неё, но она лишь пожала плечами: «Правительница заночует сегодня в другом месте, мы можем немного расслабиться».