Я проснулась в небольшой пещере. Рядом с моей подстилкой из тонкой обветшалой ткани сидел Таро.

— Таро…

— Я здесь, — он оттолкнулся спиной о камень и выпрямился. — С тобой всё будет в порядке, по крайней мере, твоей жизни больше ничего не угрожает.

— Я что-то чувствую. Мне кажется, ко мне вернулась магия. Но она какая-то другая… И Лиам? Он тоже тут?

Таро напряженно посмотрел на меня.

— Они ушли, как только тебе стало лучше. Его магия осталась с ним, но её запасы опустошены. Лиам сказал, что ему нужно проводить Наньи обратно в гарем.

— Я больше не хочу откладывать то, что должна была сделать уже давно, — села я на подстилку и продолжила. — Мне нужно увидеть мать. Отведи меня к Дому Дэв, их магия наверняка тоже сможет помочь мне.

— Прости, Арэя, — Таро покачал головой, — когда на караван напали, я отвёл раненую Марию в ближайшее к Марьянм поселение и отправился к горе Дэвии. Там я застал последний рассвет госпожи Даны, мне жаль.

— Ты видел мою маму?

Таро кивнул и ответил:

— Мне нужно было разобраться в том, что могла знать только она. Я вошёл в Дом Дэв с помощью этого, — он протянул мне мою шпильку. — Она оказалась ключом.

В пещеру зашла Лалоба и взглядом старого стервятника посмотрела на предмет в руках Таро. Затем сказала:

— С языка пустыни на турийский или на язык Марьянм это название переводится по-разному. На языке Марьянм оно звучит как возрождающий цветок. На турийский манер цветок носит название «Капля солнца». А на языке пустыни мы называем его «Осколок солнца». Именно в этот цветок собрала остатки огненного чрева первая Дэва, и его же она посадила в сердце пустыни. Но теперь он живёт внутри тебя. Благодаря твоей матери, ты стала первой огненной Дэвой, — она фыркнула, — как и умолял твой отец. В этом будет спасение Турии, в тебе. Ты должна вернуться в свои земли. Но прежде вы оба, — она провела скрюченным пальцем от меня к Таро, — должны идти в Марьянм.

Желваки на скулах Таро дёрнулись, и он опустил глаза.

— Я знаю, о чём ты думаешь, первый сын. Но это нужно ей. В её теле теперь живёт магия твоей матери. Целители твоих земель восстановят её разорванные магические нити в единую ткань. И потом её нужно научить направлять магию Дэвии.

Я слышала этот разговор как будто издалека. Моей мамы больше нет. И она спасла мне жизнь? Вот как… Я боялась увидеть её, потому что не знала, как она отнесётся ко мне. И, неожиданно для самой себя, новость о её кончине оборвала внутри меня последнюю нить надежды. Значит теперь бежать мне совсем некуда.

— Таро, я поеду за тобой в Марьянм, чтобы встретиться с целителями. И мне нужно понять, что делать с этим, — я указала взглядом на синие реки своей левой руки. — Но после я должна вернуться домой.

К вечеру Таро привел из города молодую серую кобылу, захватив немного запасов, снаряжения в дорогу и походную одежду для меня. Он разжёг костёр и принялся за готовку. В котелке тушились бобы с овощами и специями. Усиливающийся ветер уносил ароматы в сумеречное небо. Таро разломил лепешку и протянул её мне вместе с тарелкой.

— Вкусно. Где ты так научился готовить? Дай угадаю, у тебя много сестёр?

Он рассмеялся.

— Мария, знаешь ли, тот ещё кулинар. И моих сестёр не учили готовить. А я научился этому здесь, в пустыне.

— Вот как! А меня в пустыне научили разве что трясти ягодицами.

От этой информации Таро поперхнулся и долго не мог откашляться, чем вызвал мой смех.

— Я обещаю, что буду каждый день демонстрировать тебе свои обширные навыки местной кухни, если ты обещаешь продемонстрировать свои.

На этот раз настал мой черед почувствовать, как огонь заполыхал по щекам.

— Я кое-что принес тебе.

Он вернулся к лошади, а затем протянул мне мои клинки. Я взяла оружие, которое уже не надеялась увидеть, и задумчиво покрутила в руках.

— Что-то не так?

— Нет, я просто подумала о Лиаме, — при упоминании о нём Таро вновь напрягся. — Мне странно думать, что он помог мне, когда на кону стояло самое дорогое, что у него есть — его магия. Неужели желание укрепиться у власти оказалось дороже, чем дар Хэнда?

— Возможно, — Таро сделал полную смятения паузу, — я действительно украл тебя у любящего сердца.

Я в сомнении посмотрела на него.

— Вряд ли. Особенно теперь. В любом случае, спасибо — ответила я, указывая на клинки и пытаясь прогнать размышление о том, что на самом деле подтолкнуло Лиама на такой поступок.

— Только обещай больше не подставлять их к моей шее. Признаться, в прошлый раз мне не понравилась резкая смена твоего настроения.

Мы разговаривали, пока небо не накрыло пестрящее звездное одеяло. Я рассказывала о своих днях в гареме, упустив, правда, при каких именно обстоятельствах оказалась в огненных путах Лиама. На рассвете мы двинулись к Марьянм. Три дня мы скакали, останавливаясь на ночные привалы, чтобы набраться сил для следующего дня в седле. Новая магия вызывала во мне противоречивые чувства. С одной стороны, та часть меня, где вновь загорелся огонь Хэнда была болезненно наполненной. С другой стороны, я чувствовала, что во мне бушует что-то совершенно новое, неконтролируемое, но при этом такое родное. Как будто на самом деле я лишилась, а затем вновь приобрела не дар Хэнда, а именно дар Дэвии.

В дороге мы много шутили и говорили ни о чём. На четвертый день тропа сменилась, и мы зашли в лес. Пустыня осталась позади. Двигаться рысью или галопом оказалось невозможно, и мы медленно продвигались среди ветвей. Зато к вечеру мы дошли до прекрасного водного источника. Таро научил меня очищающему заклятию и я, сорвав по дороге несколько цветов жасмина, смогла приготовить чай. Он отдал мне свой шерстяной плед, и я наслаждалась этим вечером, греясь под треск костра. Смотря на вздымающиеся вверх искры, мне вспоминалось детство. Я подняла руку и поднесла её к огню. Таро подошёл сзади и посмотрел на меня. Кусочек пламени остался в моей ладони. Я подула на него, и искры полетели к Таро, на лету трансформируясь в бабочек. Они кружились вокруг него, и он попытался взять одну из них, усадить к себе на ладонь. Но бабочка вспорхнула и вернулась к костру, сливаясь с ним в единое целое. Я встала на ноги и подошла к Таро. Сердце пропускало удары и, вместо того чтобы ускорить свой бег, намеревалось остановиться в немом изумлении от моего желания. Его темные вьющиеся волосы были мокрыми от купания в ручье. А лиловые глаза на фоне приглушенной темнотой листвы, казалось, принадлежали не человеку, а сказочному персонажу. Я протянула к нему руку, и мои пальцы растворились в его волосах. Зрачки его увеличились, он громко втянул носом воздух, закрывая глаза. Потом аккуратно и нежно он достал мою руку из своих волос и стал целовать её. Каждый палец, каждый ноготок.

Затем взял моё лицо в свои руки и притянул его к себе. Казалось, что он наслаждается каждой секундной этой ласки, растягивая её, удлиняя само время. Его губы, прохладные и влажные, накрыли мои в глубоком и чувственном поцелуе. Огненные бабочки вспорхнули от груди к животу. Он прервал поцелуй, чтобы посмотреть в мои глаза. Но сомнения в них не осталось. Я выбрала тебя, Таро. Сама не знаю как, но ты заменил мне всех. Мою семью, моих братьев, дом, всё это было в одних твоих руках, которыми ты уже сжимал мою талию, притягивая меня всё ближе к себе.

— Арэя, останови меня.

— В языке пустыни отсутствует слово «нет», — прошептала я и вновь слилась с ним в поцелуе.

— Скажи, что ты настоящая, что ты мне не снишься.

— Я с тобой, Таро. И я самое настоящее, что было и есть в твоей жизни.

На этих словах он замер, рассматривая и гладя моё лицо.

— Самое настоящее, — со счастливой улыбкой прошептал он.

Он взял меня на руки и под аккомпанемент по-летнему теплой ночи отнёс в мой походный шатёр.

Утреннее солнце пробивалось сквозь полотно палатки. Сзади, крепко обнимая меня, лежал Таро и мирно сопел, щекоча своим дыханием мою шею. Я попыталась высвободиться.