Его кадык дернулся, а губы, чуть было познавшие улыбку счастья, сжались в тонкую линию. Он сделал пару шагов назад и попытался немного прикрыть разорванную рубашку.

— Знал, — наконец-то ответил Лиам.

— Чего ты хотел этим добиться? Зачем ты убил всех тех людей? Они ничего тебе не сделали!

— Не сделали!? Они увезли тебя из-под моего носа, из дома твоего отца обманом! Мою невесту выкрали из моих собственных рук. Магистр отправил меня следом за тобой, но искать в пустыне не так-то просто, и я обратился к шейху Илхаму за помощью. Его племена быстро нашли ваш караван. Но когда ты упала мне на руки, то была едва жива. Я оставил тебя Илхаму. Он обещал, что его жемчужина умеет врачевать и восстановит тебя. Затем шейх потребовал свою долю за твоё лечение и возвращение — перестать производить обмен с Анушем. Тем более он был уверен, что ты не та, за кого себя выдаешь. И затянулись долгие переговоры. Но сейчас всё осталось позади. Вернись со мной домой, Ари. Отцу нужен отдых, иначе он испепелит всю Турию своим огнём. А я должен занять место Правителя вместе со своей женой.

— Я не была твоей невестой. Я не стала бы твоей женой, я говорила тебе это уже несколько раз.

— Но всё же ты целовала меня мгновенье назад.

— Лиам, я не могу вернуться домой, тем более теперь.

— Мой Хэнд, как же мне надоело бегать за тобой по всему свету. Что в тебе, собственно, такого есть!?

— Послушай, я обещаю, что буду твоей сестрой, той, кто разделил с тобой своё детство. Но я не выйду за тебя. И единственное место, куда я направлюсь, выйдя из гарема, будет Дом Дэвии.

Ладонями он обвил мои кисти и произнёс: «Значит я буду довольствоваться этим». А затем нанёс мне удар своей головой, и я потеряла сознание.

Я пришла в себя, когда меня, уже связанную огненными путами, нёс Лиам по саду к чёрному входу. Я знала это место, так как Далия показывала неприметную дверцу в кованом заборе, из которой дорога вела в сторону, противоположную городу. В рот Лиам запихнул мне мешочек с травами, сухие стебли которых прорывались сквозь ткань и больно царапали нёбо. Огненные путы жгли кисти. Значит он уверен, что огонь Хэнда во мне есть. Тем лучше, возможно, это сыграет мне на руку. Я пыталась повернуть голову так, чтобы увидеть положение луны. В полночь мой проводник должен ждать меня у чёрного входа. Но когда я попыталась двинуться, Лиам встряхнул меня так, что моя голова безвольно повисла вдоль его позвоночника.

У калитки стоял породистый пустынный конь, но никакого проводника не оказалось. Лиам перекинул меня поперёк коня и вдавил в его бока. Животное заржало и пустилось в галоп. Животом я билась о его спину, вспоминая свой прошлый опыт подобного путешествия, от чего вновь к горлу подкатила тошнота. В попытках совладать с ней, я не сразу услышала звуки погони. Но, судя по тому, с какой силой Лиам подгонял скакуна, становилось понятно, что нас нагоняют. Я видела, как приближается чёрный конь, но не могла рассмотреть всадника. Послышался звон стали. Лиам вступил в поединок. Кони перестали мчаться и кружили, пока их всадники пускали искры от столкновения стали. Лиам больше не мог меня удерживать, и я скатилась на песок. Чтобы меня не затоптали, я тут же вскочила на ноги, но щиколотки были также перевязаны путами, и я вновь упала на землю. Кажется, что это привлекло внимание сражающихся. Оба они спешились и продолжили поединок на земле. Вновь послышался звон сражения, и теперь уже я смогла рассмотреть соперника Лиама. Мужчина был замотан в черное одеяние, отчего его фигура растворялась в ночной мгле. Мой похититель озарил свой меч огнём. Нужно попытаться разрезать путы. Нужно бежать. Но как? Магические путы не разрезать обычным ножом! Я обернулась и не поверила своим глазам: соперник Лиама одерживал победу. Огненный дьявол! Огненный дьявол! Не знаю, кто он, но если не друг, то я не смогу противостоять такому врагу. Лиам перешёл в атаку на расстоянии, и расстановка силы изменилась. Он метал в противника огненные шары, а тот кружил вокруг них, не в силах дать отпор. При попытке уклониться от магии Лиама платок с лица мужчины слетел, и я увидела того, кого считала мёртвым.

Разгрызая зубами ткань и выплевывая сыпавшуюся из мешка траву, мне удалось освободить рот. Мой судорожный крик разорвал полотно ночи: «Лиам, остановись!». Но он даже не повернулся. Добравшись до уклоняющегося от огненных шаров проводника, я вновь крикнула: «Перестань, ты же сожжешь его заживо!». Лицо Лиама исказилось от ненависти. Даже не думая останавливаться, он сплёл из огня новый шар и выпустил его в противника. Песчинки, пересыпающиеся в часах пустыни, замедлили своё движение. Я видела, как огненное оружие приближается к груди моего проводника. Решение пришло быстро и было продиктовано сердцем. Огненный шар вонзился в моё тело. «Арэя!» — раздался испуганный крик Таро, подхватывающего меня на руки, чтобы я не рухнула на землю. Послышались приближающиеся шаги Лиама.

— Режь путы, болван! — рявкнул Таро.

Молодой Хэнд стоял в оцепенении, и ужас в его глазах отражал моё искаженное болью тело.

— Режь путы!

Лиам подчинился. Но освобождение не принесло мне облегчения. Я дотронулась до своей груди. Плоть не горела. Такое чувство, что тело знало магию и старалось защитить меня. Но я чувствовала, как огненный шар в груди разъедает меня, словно я выпила раскаленный яд.

— Я не понимаю, — затряс головой Лиам, — почему магия разъедает тебя?!

— Потому что в ней её больше нет, остолоп!

Лицо Лиама стало белее луны.

— Как, как я могу всё исправить? — затараторил он.

— Таро, ты жив, — прохрипела я, и слёзы застыли у меня в глазах.

— Побереги силы, что должно жить — будет, а ты должна жить.

Таро усадил меня на своего коня. Сев сзади, он крепко прижал меня к себе.

— Потерпи, только потерпи, я знаю, кто сможет нам помочь.

И я верила, потому как несмотря на то, что разум был затуманен болью, только в его руках я вновь почувствовала себя величайшей на свете ценностью.

Я то бодрствовала, то впадала в забытье. Таро крепко прижимал меня к себе и не давал сползти с несущегося коня. Мой спутник время от времени кричал во весь дух: «Лала!!!». Над нами закружил стервятник. «Видимо, чувствует скорый пир», — подумалось мне. Но Таро вдруг резко повернул коня и понёс его в сторону, указанную птицей. Вскоре впереди показались отблески костра. Под деревом сидела старуха из моего сна. А может я и сейчас сплю?

— Лала, умоляю, спаси её!

— Это ты, первый сын? — разворачиваясь к нему, спросила старуха. — Ты знаешь правила: что должно умереть…

— Нет! Это не тот случай. Если есть во мне хоть капля Дэвии, отдай её ей. Она исцелит её!

Она цокнула языком и покачала головой.

— Мне нужен возрождающий цветок. Без него даже я бессильна.

Я видела, как глаза Таро забегали из стороны в сторону. Он обернулся, когда сзади послышался топот лошади. На колени возле меня приземлился Лиам, а вслед за ним непонятно откуда взявшаяся Наньи.

— Арэя, я пыталась нагнать вас по поручению Далии, она сказала, что это нужно отдать тебе, — Наньи украдкой кинула восхищенный взгляд на Лиама и передала мне жёлтый цветок, который с таким трепетом берегла Далия.

Старуха, всё это время наблюдавшая за Наньи с Лиамом, хмыкнула и скорее проскрипела, чем сказала:

— Давай сюда. Значит Далии удалось вырастить «Осколок солнца».

— Кто вы? — прохрипела я.

— Это Лалоба, жрица Дэвии, та, что собирает кости и наполняет их жизнью, она Мать всех Матерей, — объяснил Таро.

— Пора вернуться ко мне, дочь Дэвии, — она растерла в руках цветок и положила его на мою грудь. — Держите её, даже если чувствуете, что магия из вас утекает. Тебе всё понятно, сын Хэнда?

— Утекает? — переспросил Лиам.

— У всего есть цена. У её жизни тоже.

Лиам кивнул. И Лалоба, держа руки на моих висках, затянула низким вибрирующим голосом песню из моего сна. Поначалу ничего не происходило. Монотонные вибрации уводили сознание далеко от происходящего. Я чувствовала руку Лиама на своей правой руке и руку Таро на левой. Но потом всё резко изменилось. Я почувствовала боль, которую не испытывала никогда прежде. Издалека донёсся голос Лалобы: «Терпи, рождаться всегда больно». Я закричала диким протяжным воем. Кости мои как будто выламывались и срастались вновь, из глаз потоком брызжали слёзы. Крики Лиама доносились сквозь пелену боли, окутавшую моё сознание. Казалось, что агония длилась вечно. Не помню, в какой именно момент закончились эти муки, но я поняла, что моя грудь вздымается и опадает, а значит — я жива. Лалоба носила мне отвары и всю ночь заставляла их пить. Я чувствовала запах её трубки и бормотание: «С мёртвыми проще, чем с живыми».