Я закрыла книгу и хотела поставить её на место, но рука Али прервала моё движение. «Оставьте её у себя, пусть это будет мой дар», — произнёс он. Я замялась, но взгляд мужчины был настойчив, и я приняла подарок.

Первые два дня караван двигался, не отходя далеко от моря. Мне казалось, что я готова вынести любые невзгоды, лишь бы не отрывать глаз от линии берега, который так идеально и неестественно разделял оранжевый песок от синей, словно миллиарды рассыпанных под солнцем сапфиров, воды. Но уже к концу первого дня я почувствовала нечеловеческую усталость. Тело ныло от непривычной езды на верблюде, солнце испепеляло всю уверенность, потому что жгло не только кожу, но заставляло закипать и кровь. Магия Хэнда в этих местах бурлила во мне, её хотелось выплеснуть, дать ей свободу. Но кому нужна был огненная сила Бога Солнца, когда все твои мечты сводятся к прохладным минутам вечернего заката.

В этот раз отдельные покои были бы блажью, и я делила свой походный шатёр с Марией, которая к слову держалась на верблюде с такой грацией, будто от рождения уже была в седле. И эти мысли удручали меня ещё больше. Я не была слабой физически. Постоянные тренировки среди моих братьев сделали меня гораздо выносливее, но даже этого было недостаточно. Откуда же столько жизненных сил было в Марии? Когда я падала от усталости сразу же после ужина, она зажигала маленькую походную масляную лампу и писала дневники, продолжала совершенствовать знание местного языка и его наречий, корректировала дальнейший путь совместно с проводником. Краем глаза я замечала, что Таро следит за мной. Он бросал на меня подозрительные взгляды за ужином. В дороге мне тоже казалось, что его глаза пристально впиваются мне в спину, ведь его верблюд шёл вслед за моим. По вечерам до нашего шатра доносилось тихое позвякивание. На мой вопрос о природе этих звуков Мария снисходительно отмахнулась: «Таро опять засел за свои мензурки».

Кромка берега перестала виднеться уже на третий день после нашего отбытия. Пейзаж вокруг стал однообразным. Запасы воды стали редеть. Но из разговора Таро с Фарисом я услышала, что к концу пятого дня мы должны выйти к сардобе — пустынному колодцу.

Проводник был прав — в указанное время мы действительно достигли первого источника воды. Я ожидала, что это будет небольшой оазис, утопающий в растениях. На деле же это оказался всего лишь глиняный колодец с небольшими прямоугольными чашами для верблюдов. Проводник и его люди первым делом напоили животных. Но как только эта процедура была завершена, Мария потребовала, чтобы сегодня же приготовили походную ванну. Я улыбнулась её пылкой просьбе, но в душе была с ней совершенно согласна. Песок проникал буквально везде, и хотелось хоть ненадолго ощутить себя в чистоте.

Когда лагерь был разбит, ванну сложили и установили позади женского шатра. За её установкой я наблюдала тут же, и наконец моё любопытство было удовлетворено. Оказалось, что это изобретение состоит из деревянного цельного дна, к которому приделана кожа. Чтобы вода не выливалась вся конструкция была установлена на сборной системе гибких, но прочных и довольно жестких прутьев. Когда Фарис закончил выливать последнее ведро воды, я не удержалась и опустила руку в ванну. Вода была ледяной, и это дарило наслаждение. Закрыв глаза, я ощутила, как огонь Хэнда, так беснующийся внутри меня, постепенно угасает, но тут же почувствовала неладное. Вначале сработало обоняние и до меня донесся запах варёного мяса. Затем сработало осязание, и кисть, опущенную в воду, пронзила боль. Отдёрнув руку, я закричала, вспоминая все проклятия, которые только знала, адресуя их Хэнду. Глазам моим предстала кипящая в ванной вода и обожжённая, стремительно покрывающаяся волдырями, кисть руки. Первым на шум прибежал Таро, затем Мария и остальные члены каравана.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила Мария.

— Я немного расслабилась, и мой Бог решил сварить меня заживо, — шипя от боли продекламировала я.

— Вам нужна помощь, — приблизился ко мне Таро. — Фенек, неси корзину, которую приготовил для нас Али, я попробую залечить ожог.

Таро завёл меня в шатёр и помог сесть на низкую кушетку.

— Я не знаю, как это вышло Таро, извините, — начала оправдываться я, хотя от боли говорить было нелегко.

— Пожалуйста, — с ноткой раздражения ответил он, — сейчас вам лучше помолчать.

В шатёр зашла Мария и принесла корзинку со склянками и порошками. Таро начал судорожно перебирать баночки, пока не извлёк одну из них, в которой хранилось нечто напоминающее пепел.

— Оставь нас, — произнёс он, едва повернувшись к Марии.

— Таро, — замялась она, — я не уверена, что это лучшее для тебя время…

— Мария, нет. Выйди.

Она помедлила, но всё же поддалась воле брата. Я не понимала происходящего, да и боль от ожога затопила другие мысли.

— Арэя, я нанесу на ожог специальный раствор и произнесу несколько заклинаний. Скорее всего для вас, как носительницы дара Хэнда, это будет весьма болезненно. Но я делаю это потому, что наш путь ещё далёк, и если рана загниёт, то нам не смогут оказать другой помощи. Поэтому я прошу довериться мне.

Он посмотрел на меня спрашивающим разрешения взглядом. Но я даже не представляла, на что соглашаюсь. Оставалось только кивнуть, вновь доверившись человеку, которого я едва знала. Я сморгнула предательскую слезу и протянула больную кисть Таро. Он крепко взял мою руку за локоть и развернул ладонью вверх. Затем насыпал на неё немного пепельного порошка. Потом, тяжело дыша и смотря мне в глаза, он начал произносить заклинания.

Я видела, как вены на его руке набухают и превращаются в бурные реки, вздымающиеся от кистей к телу. Видела, как засиял мягким серебряным светом порошок на моей ладони. Видела, как реки вен превращаются в ветвистые деревья, покрывающие его шею. Потом магия Хэнда во мне скинула оковы слабого контроля и бурным потоком лавы по раскалённым артериям устремилась навстречу Таро. Я не понимала, что происходит, боль уже была не только в кисти, она жгла всё тело. Мне казалось, я стала кричать. Но Таро продолжал держать меня за локоть, и его глаза стали уже не просто тёмным отблеском света от масляной лампы, они сами излучали свет. Меня будто тушили изнутри, и магия Хэнда во мне сопротивлялась этому.

— Перестань, останови это! — в ужасе крикнула я.

Он опустил руку. Голубые реки на его теле стали иссякать. Взгляд потускнел и смягчился. Он дышал так, как будто остановился после продолжительно бега. Я чувствовала, что внутри меня что-то оборвалось. Рука была цела, и даже кожа приобрела свой естественный цвет. Но осознание, чего именно не хватает, вмиг опустошило. Во мне не было огня. Я его больше не чувствовала. Не могла к нему обратиться внутри себя. Из меня словно высосали весь запас солнечной жизни. Оружие должно быть острым, как и твой разум, даже когда он спит. Достав из-под своей подушки клинки, я подставила их к горлу моего спасителя и произнесла:

— Таро, кто ты такой на самом деле? И что ты со мной сделал?

Таро, слабый и едва стоящий на ногах, поднял руки вверх. В шатёр вновь зашла Мария. Увидев брата с лезвием у горла, она остановилась.

— Не делай ничего, — посоветовал он, — просто молча выйди.

Мария настороженно посмотрела на брата и с явной неохотой закрыла полог шатра. И откуда в ней вдруг взялась такая покорность?

— Арэя, клянусь, я не хотел ни на мгновенье причинить тебе боль.

Пошатнувшись, он осел на землю. Я опустила клинок. Слишком противоречивые чувства одолевали меня сейчас. Но так и не решив, кто передо мной — друг или враг, я осталась стоять на своём месте.

— Я не лгал тебе ни о своём имени, ни о своём происхождении. Я умолчал лишь о том, что мы с тобой похожи больше, чем тебе могло бы показаться. Ты носишь в себе дар Бога Хэнда, он чужероден твоей сути, но ты научилась и накапливать его, и подчинять, и даже в некотором смысле использовать. Во мне тоже есть такая суть, но она противоположна твоей. Я несу в себе дар Богини Дэвии.