Рот жгло перцем, нужно было заказать бутылочку минералки.

Пилик! Штраф в 1673 балл. Рейтинг рухнул до 9112.

Парочка было потянулась за телефонами, но осеклась под тяжелым взглядом Матвея.

Подошел охранник в черной футболке с надписью «SecuRRRity!», похожий на гомункула – низкорослый, сбитый крепко и неказисто, бритоголовый, с лицом статуи моаи с островов Пасхи.

– Пожалуйста, покиньте помещение, – уверенным тоном сказал он. – Мы не обслуживаем гостей с рейтингом ниже десяти тысяч. Таковы правила. Оплатите кофе дня.

Охранник отошел за терминалом. А в это время…

Пилик!

Пилик!

Пилик!

У Матвея что-то оборвалось внутри.

Это были еще три эсэмэски от Госуслуг – десятая, одиннадцатая и двенадцатая по счету. Все чертовы старики в очереди были дружинниками! И все они заявили об «асоциальном поведении» Матвея, слив его рейтинг до 1139 – значения, которое было ниже двух тысяч. Что значило…

Охранник недоумевающе смотрел на надпись на терминале. Глаза его медленно округлялись, а челюсть сжималась. Карпов был готов на что угодно поспорить, что в «либре» это был первый случай, когда посетитель не мог заплатить за чашку кофе.

Отвиснув, гомункул грубо схватил Матвея за локоть и потащил к выходу. Карпову даже не нужно было оборачиваться, чтобы убедиться – парочка опять достала телефоны и пилит во все соцсети свежий контент.

Двери кофейни закрылись за спиной. Метрдотель удивленно буравил его глазами из своего гамака.

– Тяжелый денек. Да, – смущенно пробормотал ему Матвей. – Спасибо за отличный кофе…

Метрдотель издал полный презрения хрюкающий звук, выпустил густое ароматное облако пара из электронной сигареты и перелег на другой бок, повернувшись к Матвею спиной.

До дома Матвей добрался в полвосьмого. Пришлось идти пешком. Его любимый беспилотный «финик» отказался приезжать из-за блокировки ВИВА. Приложения с такси заблокировались, даже в общественном транспорте нельзя было оплатить проезд. Пока Матвей шел, он вспомнил, откуда ему знакомо лицо его однорукого спасителя – это был тот герой России, полковник полиции, которого показывали по телевизору в приемной Покровского. Также Карпов решил для себя, что навсегда закрыл вопрос про своего демона – смысла продвигаться дальше в этом направлении не было. Потому что, во-первых, непонятный дальнейший порядок действий мог привести к непредсказуемым последствиям, что продемонстрировал весь сегодняшний день. Во-вторых, у Матвея было много планов, связанных со свадьбой и карьерой. Теперь вот еще добавилась проблема с рейтингом, которую предстояло решать, с завтрашнего дня начиная забег по МФЦ, отделам МВД, паспортным столам и, скорее всего, судам.

Карпов переступил порог квартиры.

Его встретила Настя, которая продефилировала из комнаты в необычном наряде стимпанк-доминатрикс. На ней были коричневые кожаные штаны в обтяжку, заправленные в такие же коричневые кожаные ботфорты на высоком каблуке, застегнутые на множество ремешков. И болотного цвета корсет из джинсы, отороченный кружевом, украшенный шестеренками и перетянутый на талии широким ремнем с большой золотистой пряжкой. Настя всегда надевала его поверх платьев на концерты. Но сейчас платья не было, поэтому обнаженная грудь, подчеркнутая портупеей, ремни от которой шли к высокому чокеру с подвеской в виде ключа, соблазнительно вздымалась над корсетом. Соски украшали накладки с вызывающе торчащими металлическими шипами. На голове была кожаная коричневая шляпа и очки гогглы, на плечах красовались эполеты со стальными заклепками, на руках – длинные перчатки, на боку висел короткий черный хлыст.

Настя стояла в проеме и наблюдала за произведенным эффектом – Матвей прислонился к входной двери, широко открыв рот, и смотрел на это великолепие.

– Матюша, я хочу извиниться за утренний инцидент, – сказала Настя. – Я позволю тебе удовлетворить свою королеву!

Матвей подошел к ней и начал возиться с ремнем на корсете, жадно вонзившись поцелуем между грудей. Настя положила ладонь на лицо Матвея и мягко оттолкнула его.

– Карпов! От тебя пахнет дымом, как от люля-кебаба. Иди в душ, а я буду ждать тебя в спальне. Сначала я затрахаю тебя до полусмерти, а потом расскажешь, что с тобой произошло. Если, конечно, будешь в состоянии.

Она подмигнула, сама расстегнула корсет и сняла его, оставшись обнаженной по пояс. И игриво поддела подбородок Карпова кончиком хлыста.

Матвей побежал в душ.

Пока он приводил себя в порядок, пришли еще два уведомления:

Матвей выругался. И тут же застыл в ужасе: домашний помощник для удобства был настроен озвучивать голосом все приходящие уведомления. Это значит, что и Настя сейчас…

– Карпов! ЧЕРТОВ КАРПОВ! А ну, иди сюда! – Крик невесты был слышен даже через шум мощных струй душа.

Матвей выскочил из ванной прямо как был, голым, в несмытой пене, даже не выключив воду.

Настя стояла посреди спальни, сжимая в руке хлыст. На ее лице застыла гримаса отвращения и злобы. Ее напряженная поза, разложенные на кровати секс-игрушки, лиловое освещение спальни, в котором флюоресцентной рефлексией играло шелковое постельное белье, толстая цепь, перекинутая через кровать, с закрепленными на ней кандалами… Все это в моменте приобрело завершенную выразительность строгой композиции какого-то порноролика, поставленного на паузу. И Матвей поплыл – голова начала кружиться, уши заложило, все схлопнулось в глазах в один уходящий вдаль тоннель, куда Карпов летел с гиперзвуковой скоростью. Как в немом кино, Настя что-то кричала, активно жестикулировала и грозно покачивала хлыстом, ее сиськи смешно тряслись. В сердцах она ударила Матвея хлыстом по плечу. На плече тут же возникла красная линия. Тоннель выплюнул Матвея обратно в реальность.

– Какого черта случилось с твоим рейтингом? Где наши деньги? – орала Настя.

Еще один удар хлыстом, и красная отметина змеей поползла по груди. Матвей скрючился.

– Настенька, сегодня у меня просто день такой, – простонал он.

– Какой, к черту, день! Сколько у тебя сейчас рейтинг? Говори!

Еще удар.

– Триста с небольшим. Я все исправлю. Обещаю. Завтра же в МФЦ пойду!

– Я отдаю тебе лучшие моменты своей жизни! Трачу эмоции! И на что? Чтобы ты слил все?

– Это всего лишь рейтинг! Мы же так друг друга любим…

Настя бросила хлыст, рывком достала из-под кровати свой розовый дорожный чемодан, подошла к шкафу и начала вынимать из него одежду и складывать.

– Что хоть ты натворил?

– Ничего в сущности! Просто недоразумение.

– Это ты, Карпов, недоразумение сплошное.

– Я сегодня в больнице нахамил толпе стариков, и они все подали на меня заявления разом.

Настя остановилась.

– Настенька, я сегодня чуть не умер. Мне два укола эпинефрина сделали, – стенал Матвей. – Я в пожар попал. Меня охранник в кафе грубо вышвырнул на улицу, толкался. Я сюда шел пешком полтора часа. У меня ожог! И ты меня больно стукнула!

Карпов обхватил голову и осел на пол. Зарыдал. Все события этого дня всплывали в голове, закручиваясь в воронку, образуя торнадо. И каждое, казалось, размахивалось хлыстом, чтобы ударить побольнее.