Это были дроны старой модели. С две тысячи сорокового года таких не производили. Величиной с ладонь, в то время как современные квадрокоптеры имели размер около трех сантиметров – немногим больше вложенной внутрь пули. Каисса тех годов, еще не Каисса-2, а первая версия, не прятала дронов в укрытия, поэтому они часто разбивались порывами шквального ветра или сталкивались с препятствиями из-за помех, вызванных молниями и плохой видимостью.

Должно быть, местное правительство использовало еще старые резервы техники Наблюдения и Информирования. Это было хорошим объяснением, но Платон все равно начал нервничать. Он сделал привал, чтобы проверить, не восстановилась ли работа ноутбука или мобильного. Не восстановилась. И тут из чащи послышался дикий вой, непохожий на вой ни одного животного. Не помня себя, Девонский побежал со всех ног по тропинке. Вой повторился, но уже тише.

Десять минут спустя Платон выдохся. Раскрасневшийся, он стоял и переводил дух, оперевшись на толстый сосновый пень. Кажется, его никто не преследовал. Рюкзак со всем содержимым остался на месте привала. Было очень досадно, но возвращаться Девонский не отважился бы ни за что. Вой – может, это вообще какое-нибудь дерево упало, мало ли в лесу звуков – больше не повторялся.

Платон прибавил шагу. Он совсем вымотался: промок под дождем, прошел почти десять километров, испугался странного воя, долго бежал, потерял очки, рюкзак. Еще и дроны эти дурацкие старые повсюду валяются, при этом новых наблюдалок после грозы не встретилось ни одной. Как будто и впрямь попал в прошлое. Понятно, что это все самовнушение. И вообще, затея изначально дурацкая была. Пошел на поводу у каких-то уфологов. А Аркат этот, вдруг всплыло воспоминание, вообще когда-то сидел в местах не столь отдаленных. Не удивило бы, если за мошенничество! Платон по приезде напишет на них жалобу, уж будьте добры. И лично проконтролирует поставку в Сандовский район большой партии новых дронов, а то старый парк наблюдательной техники – это же позор!

Платон вышел из бора и только сейчас заметил, что солнце как будто стало ярче. Оно больше не было закатным, оно поднималось! Странно… Часы показывали начало восьмого, но вряд ли они шли корректно: стрелки стояли как минимум все время, пока Девонский сидел в кургане. А может, они тоже сошли с ума, как компас.

Нужно было возвращаться к исходной точке. Успокоить эфэсбэшника, загрузиться в машину, узнать верное время. И – домой. Принять душ, поваляться. Платон старался сосредоточиться на шагах и на щедрых командировочных. Это помогало сдерживать необъяснимую тревогу до той поры, пока Девонский, спустя без малого час, не вернулся к исходной точке.

Ни «патриота». Ни эфэсбэшника с бровями.

Солнце, кажется, совсем передумало садиться и пропускать такое шоу: висело еще выше, слепило Платона зайчиками, щекотало нос и смеялось в лицо.

Подлетел чудом уцелевший дрон старой модели. Направил объективчик на Платона.

– Чтоб вас черти драли! – крикнул ему Девонский.

Девонский, когда ехал на точку старта, видел указатель на какой-то населенный пункт. Сейчас Платон брел вдоль кромки соснового бора в его поисках. Через пару сотен метров бор перешел в лесополосу, а еще через пару сотен Девонский нашел этот указатель: «д. Соболины, 2 км». Пешком легко дойти. От деревни Соболины было километра три до Сандова, административного центра, откуда автобусом можно добраться до Твери за пять часов.

Платон подумал, что зря Аркат так мучится с поиском аномальных зон, в которых время ведет себя странно. Ведь можно просто выбрать любой некрупный город и убедиться: время в нем замедляется. Из Сандова в Тверь ходили те же неторопливые и проржавевшие автобусы, с того же чуть ли не советского автовокзала, а может, даже с теми же водителями – Платону не раз доводилось встречать вековых старцев за баранкой трухлявых пазиков, – что и в далеком детстве Девонского, когда он с братьями приезжал сюда из Твери на ярмарку меда. Зато из Твери в Санкт-Петербург отправлялись маглевы[20] и сверхскоростные пассажирские катера по Волге.

За мыслями Девонский не заметил, что наступило утро – теперь это было очевидно. Платон прикинул: на маршрут он зашел в полпятого вечера, шел полтора часа, пока не начался дождь. Не сразу нашел курган, потом сидел в нем какое-то время. По расчетам сейчас должна быть ночь. Но солнце поднималось, а лес пробудился и распевал бодрые гимны голосами птиц.

Аркат говорил, что в аномальных зонах люди «мистическим образом» теряют ощущение времени. Но Платон сообразил, что его могло просто разморить в кургане от коньяка и таблеток. И никакой мистики – он просто проспал всю ночь. Поэтому и эфэсбэшник уехал, чего ему ночевать на точке старта.

До Соболин Платон добрался за полчаса – справа от лесополосы показался виток асфальтированного шоссе, на горбу которого расположилась кучка деревенских домов, будто с картин Сурикова, обрамленных песчаной дорогой. По пути в деревню встретилась пожарная машина, стоявшая у деревьев. Пожарные снимали с сосен застрявших дронов и складывали в автомобиль, чтобы отвезти на починку.

Нужно было добыть воды, найти телефон. Если удастся вызвонить эфэсбэшника, чей номер не полагающийся на свою память Платон записал на руке маркером, то есть шанс, что «патриот» заберет Девонского из Соболин. Если нет – придется добираться до Питера самостоятельно, начав свой путь с Сандова.

Местный «супермаркет» располагался в кирпичном кубе вроде трансформаторной будки с обшарпанными стенами и вырезанной на куске выцветшего линолеума надписью «Продукты» над входом. На прилавке был выложен рядок хлебных буханок, стоял алюминиевый тазик с заветренным мясом, на котором мухи с деловитостью древних ацтеков строили цивилизацию. Позади возвышался стеллаж с нехитрым товарным набором: консервы, бутылки воды и водки, посуда, веники и конфеты. За прилавком, оценивающе и недоверчиво глядя на чужака, стояла владычица сего заведения, продавщица бальзаковского возраста, в синем фартуке, с черной копной волос и огромным бюстом. Завершали этот не то натюрморт, не то портрет здоровенные советские треугольные весы.

– Здравствуйте, дайте, пожалуйста, две пол-литровых бутылки воды, «Сникерс» и пачку сигарет, самых дорогих, – сказал Платон. – И пакет, пожалуйста. И зажигалку, самую дешевую.

– С вас полторы тыщи, – продавщица поднесла к предплечью Платона терминал.

– У вас что-то с чипом, – сказала продавщица.

– Я не чипирован. А у вас разве нет оплаты по отпечатку пальца?

– Чего?

– Или по цепочке ДНК… По Face ID?

– Вы что выдумываете! Оплата по чипу, как везде! Вы из Обители, что ли, мужчина?

– Да. – Платон интуитивно понял, что нужно соврать. В таком медвежьем углу из-за отсутствия чипа могли сдать полиции. Если ты не из Обители, которая как раз находилась где-то неподалеку, в Сандовском районе.

Уже к вечеру можно было закончить весь этот цирк в горячей ванне в своей питерской квартире, поэтому явно не стоило попадать в КПЗ в Соболинах.

– Обительских кормят в часовне, она за углом. Идите туда, там бесплатно. Мы не обслуживаем без чипов, мужчина, меня оштрафуют, тут везде камеры!

Из часовен или церквей, при должной подозрительности настоятеля, тоже был риск уехать на машине ППС, но уже в Обитель.

– А я могу выменять эти продукты на часы или компас? Пожалуйста, – попросил Девонский.

– Компас хороший. Сразу видно – армейский. Возьму мужу, он охотник. Хотя нет! Часы вроде дороже – возьму их. «Победа». Ладно, берите продукты. – Часы исчезли в недрах фартука.

Платон взял пакет, развернулся. И тут его взгляд выхватил календарь, висевший на двери. Красный пластиковый квадратик стоял на «10». В заголовке календаря значилось «2035. Август».