— Дело не в этом, — Алессия тяжело вздохнула и опустила глаза. — Это единственное, чему я научилась на свободе. Когда я так делаю, люди лучше ко мне относятся. Не злятся…

— То есть?

— То и есть, что я уже давно поняла, что и как нужно делать, чтобы всем понравиться. И потом! Вы ведь сейчас только для меня улыбаетесь! Значит — хотите к себе расположить. — звонко заключила послушница, утирая слезы и стараясь выдавить из себя улыбку.

— Не «для» а «из-за»! — расхохоталась Ольга, со всей дури хлопнув её по спине. — Смышленая ведь, чуешь чего сказануть надо, сучка! Ой, короче, оно тебе надо, что другие себе где-то там мнят… мнут… думают в общем? — сквозь смех выдавила женщина, постукивая короткими квадратными каблучками по деревянному полу. — Уж поверь: «доброжелательность» и «фальшь» — вещи различные совсем, и это тоже понимать надо! А ты свою лыбу дурацкую давишь в любой непонятной ситуейшн! Куда уж там тебя пойми, к чему оно было?

— Я, вот честно, Вас не совсем понимаю.

— Глупости это всё, говорю! — Степанна тоскливо покосилась в сторону парадной и тут же продолжила довольно тараторить. — Не знаю, с чего ты решила, мол это кому-то там «нравится», но, как по мне, уж лучше быть вредной забиякой, но честно, чем «гадюкой улыбчивой». Уж постарайся, как-нибудь, впредь, не лыбится как сумасшедшая, оно частенько пугает скорей, чем… шо ты там себе навыдумывала?

— Постараюсь, — мило улыбнулась Лесса, по-прежнему глядя на собеседницу абсолютно стеклянными глазами. — Вот только… — она немного поникла, разглядывая избитые шрамами голые ступни, — я уже всё испортила.

— Что это — «всё»?

— Ну, Крис… я ведь её не просто так «встретила»… — рассказывая тетушке историю их «чудесного знакомства», Алессия то завороженно вздыхала, скрещивая пальцы, то виновато опускала глаза, переходя на едва различимый шепот. — Вот. А теперь она сбежала, наверное. И не странно, я бы себя тоже за такое возненавидела, наверное. — вздохнула барышня, громко высмаркиваясь в носовой платок.

Стоя за кухонной ширмой и предпочитая не вмешиваться, Андрей, однако, внимательно слушал этих двоих. Дело было за малым: пресечь любые попытки Дениса переступить порог прихожей раньше положенного времени и хорошенько запомнить ответы послушницы. Больше ничего.

— Ох, поверь мне милая, от Кристишки не так-то и просто прям чувства добиться, а ты сразу: ненависть? — отмахнулась Степанна, не желая и слушать подобной ереси. — Вздор, да и только! Устала она, вот и всё. А вот ненавидит… да и не важно. Вы уже сколько так бродите? С марта, пади?

— Угу.

— Ну так! Она-то у нас выхухоль нелюдимая, а тут такой напор! Да й ты — не молчунья ни разу! Как начинаешь — фиг заткнешь! — она улыбнулась, поправляя пышную косу и выковыривая остатки грязи из-под отросших ногтей. — Ты её… как тебе пояснить? Перегрузила! Да, точно! Перегрузила ты её маленько, вот она и вышвырнулась, лишь только возможность урва́ла. Да и «Флежка» её — от тута остался, так что вернется, не дрейф!

— А вы с чего взяли? — нахмурилась Лесса. — Я же ей пригрозила расправой, если не будет помогать! Вдруг насовсем ушла? А эту «штуковину» она тут оставила, чтобы мы подумали «да», а на самом деле «нет»! И это всё трюк такой, чтобы мою бдительность усыпить!

— Так, давай ка лучше разберемся, почему именно она должна тебя шушить, в смысле по свету водить? — Ольга устало потянулась и сложила руки на груди. — Тебе защита нужна из-за слабой физухи? Так чего б не найти того, кто сам согласиться? Полно таких, милочка! Что же ты так, сходу, к ней прилипла?

— Потому, что я соврала! — Алессия виновато опустила глаза. — Я тут уже давно ошиваюсь, справки навожу, всё такое. И искала я кого-то вроде неё, чтобы, ну… понимаете?

— Нет, не понимаю.

— Ну, как бы это… — монашка замешкалась и принялась нервно мять подол сарафана. — Вот Кристин — девушка, чуть старше меня. Можно сказать, что ровесница. Я же за ней довольно долго следила, пока не решилась «познакомиться»! А тут всё так удачно сложилось, ну я и вот…

— Следила за ней, всё это время, значит?

— Угу! — угрюмо всхлипнула та. — Я просто не могу с парнями ходить, страшно. А наёмниц, таких прям молодых — штук десять видела, и то, такие все злющие, что точно пришибут меня где!

— А рыжая — верна своему слову до посинения, и ты решила этим воспользоваться, — без сомнений заключила трактирщица. — Что ж. Раз ты у нас шпийон, и в каждом глазу микробов находишь, чего ж ты нормально попросить не могла? Подход там найти, узнать, как это сделать?

— А что, так разве можно было? — Вуншкинд удивлённо вытаращилась на собеседницу, как селюк на уцелевший вагон бронепоезда.

— Не можно, а желательно! Да-да, понимаю, отказала бы, но! Попроси ты убежища — она б тебя всё равно б сюда приволокла, чисто конкретно «в долг по понятиям».

— Откуда же я знала, что у неё есть хорошие знакомые?

— Ну, ты ж за ней следила? — Степанна ехидно прищурилась. — Она к нам как раз перед уездом захаживала, странно бы было, если б ты ни нас с Андрюхой, ни домика нашенского не подметила, в глуши то такой!

— Нет, вы слишком хорошо скрываетесь, это уж точно, — Лесса недоверчиво осмотрела женщину с ног до головы. — Но, даже так, знай я об этом месте — она бы ни за что меня к вам не привела, раз у вас тут своё, эм-м, «доверие». Мало ли, на что я способна!

— Не така уж она и дуреха, чтобы ото гадам каким дорогу сюда вести! А ты, видно, потеряшка. Своя. Она своих за версту чует, даже если и сама о том и не в курсе! — хихикнула сибирячка, попутно поглядывая на дверь.

— Да даже привела бы — толку с того?

— А вот это — уже совсем другой разговор, — она подмигнула, загадочно покачав указательным пальцем. — Но ладно, поздновато уже всяки планы тут строить! И вообще, чего ты ноешь-то, не пойму! Ты же и так уже здесь, авось и не скучно у нас аки, да?

— Не могу же я жить здесь! — надулась послушница, не совсем понимая странных намеков Степанны. — И как же мне теперь быть?

— Что «как»? Она возвратиться — на плечи запрыгнешь, сделаешь кусь, и поедешь на ней дале! — ехидно прищурилась Ольга. — Сама говоришь: кандидатура под стать предпочтениям, да и винтовку она в жизнь не оставит, слово моё помяни!

— Но, вы же сами сказали, что «друзья» так не делают!

— Так никто о дружбе и не говорит, ты ж вроде не о ней, а о себе печешься, нет разве?

— Да я, того, не хочу насильно её заставлять, — Лесса печально вздохнула, поглядывая на входную дверь. — А просто так — не получается. Вот вы Воробья не заставляете, а он уже минут тридцать — шесть шкурок доделывает, зато, вроде как добровольно. Вот только, если бы вы его не заставили изначально это делать, он бы давно уже сдался. Вот у меня то же самое, наверно.

— Да не, он это по долгу делает, — ухмыльнулась женщина. — Живет здесь, как никак, пока что. Вот и Кристинка. — по долгу с тобой носится, пусть и по вынужденному. Не вижу ничего криминального. Аки, разве не того ты хотела?

— Нет. Ну вот не совсем этого.

— Так, а чего же ты хочешь?

— Дружить! — Вуншкинд всхлипнула и почесала замурзанную переносицу. — Мальчиков я боюсь, по правде, да и девочек «бродячих» моего возраста тоже! А те, взрослые, в селах — страшные совсем, а я одна боюсь! И получается — придется всё это дальше творить, а я не хочу и… ну должно же как-то всё быть, да? Ну я же не знаю, как оно должно быть, но я сказки читаю, а там…

— Вай, стоять! — Ольга зажала уши и зажмурилась. — Вот это рыжая держится! Уж звиняй, тебе решать, как говорить, вот только не каждый горазд столько слов за раз воспринять! Это вот Дэнчику — так вообще лафа будет! Да и Андрюха-то мой не прочь поболтать, а у меня уж мозг вскипел! Ты знаешь что? Давай так сделаем: когда Кристя вернется, а она точно вернется, ты вот возьми, и ей всё это поясняй, а не мне, хорошо?

— А я вас тоже уже достала? — с лица монашки наконец-то спала натянутая улыбка.

— Если бы достала — я б ушла давно, — усмехнулась Степанна. — Меня даже «конопатка» твоя достать не сумела! У-у-у, такое оно было! Рыжее всё, переляканое, молчало с неделю! Прям «тигрик в засаде»! Куда там тебе до таких-то «психозов»? — она громко расхохоталась, подбадривая послушницу легким тормошением. — Слухай, зараза белобрыса, я тебе такое скажу: дружить, это тоже работа! Долгая, утомительная, и не всегда взаимовыгодная. Насильно мил не будешь, тут у тебя только два варианта.