— Я не убью его, — спокойно ответил Эйлевар, ничуть не смущаясь упершегося в грудь лезвия. — Я дам ему покой. Очевидно, что власть дарила ему лишь беспокойство, заставляла воспринимать близких как орудие, — он обернулся к главе дома. — Лорд Элах, отныне вы больше не имеете власти. Вы лишаетесь всех званий, титулов и привилегий, как и ваши дети. Отныне ваша семья — простые смертные. Родовой замок отныне вам не принадлежит. Думаю, ваш брат не будет против, особенно после того, как вы кинули племянника под нож. Не беспокойтесь, я позабочусь о вас. Вы проведёте остаток своих дней в заточении, под моей опекой. У вас будет много времени подумать о последствиях своих действий.

— Сехтен! — воскликнул Элах, обращаясь к замершему в нерешительности племяннику. — Ты так это оставишь? Ты всегда хотел власти, а теперь нас лишают последнего!

Но Сехтен и не думал нападать. Наоборот, он опустил меч.

— Дядя, я всегда хотел власти, — сказал он, — но вместо этого получал лишь направление движения. Вы очень долго манипулировали мной. Может быть, дому Терим пора умереть. Он веками поклонялся ныне мертвой Титании. Все кончено, дядя.

Сталь нырнула в ножны, и, приосанившись, Сехтен продолжил:

— Я положу начало новому дому. Мы больше не будем полагаться на могущество архифей и прочих тварей.

— Ты не имеешь такой власти, Сехтен, — зло выплюнул Элах.

— Почему же? — возразил Эридан. — Я здесь власть, имею право отнимать и дарить ее, кому посчитаю нужным. Дом Терим окончил свое существование. Да здравствует дом… — он на мгновение задумался, — Авелик.

Шрамолиций не смог скрыть удивления. Улыбнувшись, Эридан хлопнул его по плечу:

— Тебе решать. Ты знаешь цену.

— Что станет с Фистиль? — спросил Сехтен.

— Она больше не леди благородного происхождения, — ответил белобрысый. — Брак с ней теперь не может иметь политической подоплеки. Удерживать ее уже не имеет смысла. Ты можешь взять ее под опеку, как свою низкородную сестру.

Тот кивнул, согласившись с условиями, и его дядя пораженно уставился на него. Поймав этот полный недоумения взгляд, Сехтен сказал:

— Простите, дядя. Я, наконец, могу стать кем хочу, здесь и сейчас. Я устал ждать.

Эридан махнул рукой, и гвардейцы поволокли бывшего лорда прочь из тронного зала. Наконец самообладание изменило зеленоглазому. Забившись в руках охраны, он истерично завопил:

— Сехтен, ты предал свою семью! Ты связался с тем, кто уничтожил весь свой род, эту землю, и ради чего?!

Скрестив руки на груди, его племянник спокойно ответил:

— Ради власти и славы. Некоторые уроки я усвоил очень хорошо.

Пораженный таким ответом, Элах смолк, а через несколько секунд за ним захлопнулись двери.

— Леди Кавахар, выйдите в круг, — приказал Эридан, и Арласшор вывела вперед слепую эльфийку. Оглядев женщину, белобрысый едко заметил. — Не ожидал от дома мудрецов такой глупости. Вероятно то, что вы видите будущее — очередная выдумка.

— Я не люблю лорда Элаха, — спокойно ответила женщина, — но я стара, как и он, и его мне понять проще. Вы непонятны мне, Эйлевар, как и были непонятны Титании. Это я посоветовала держать вас в узде, — ее лицо скривилось в гримасе не то злобы, не то страха, а может и презрения. — Вы не эльф, лорд Эйлевар. Что угодно, но не эльф.

— Вы ошибаетесь, — ухмыльнулся белобрысый, подойдя ближе. — Вам просто сложно признать, что я такой же расы, что и вы. Вы опять же использовали детей. Низко, очень низко.

— Что вы сделаете? — лицо леди Кавахар искривилось в горькой усмешке. — Убьете? Лишите привилегий? На что ещё вам хватит фантазии?

— Вашим наказанием станет позор, — спокойно ответил эльф, — за то, что вам не хватило смелости и мудрости, за то, что поддались уговорам старого труса, — он посмотрел на Арласшор. — Сколько раз ты пыталась очаровать меня, милая?

— Один, — испуганно ответила девушка, потупив взгляд.

Эридан сжал ее миленький подбородок, и эльфийка испуганно пискнула.

— Ты врешь, — констатировал альбинос, посмотрев в золотистые глаза. — Ладно.

Он вытащил игральную кость из сферы, висящей на шее, подкинул на ладони, посмотрел результат.

— Вам повезло, всего два удара, — произнес он, затем немного задумался. — Три. Один за ложь.

Слуги принесли новый кнут взамен изрубленного мечом. Эльф отстегал двух женщин по идеальным спинам. Кавахар пережила экзекуцию стоически, а вот нежная Арласшор рыдала и умоляла прекратить после каждого кровавого разреза, оставленного на коже. Леди Аринар, так и не осмелившаяся встать с колен, заслоняла лицо руками и вздрагивала после каждого болезненного вскрика.

Подарив каждой по три удара, Эридан кинул окровавленный кнут на пол:

— Вы сами решаете, что получить — удар или возвышение.

Он повернулся в сторону главы дома Керам, которая продолжала закрывать лицо руками:

— Леди Аринар, вы оказались очень полезны в раскрытии заговора, но вместе с тем вы и сами участвовали в этом заговоре. Кроме того, показали себя трусливым существом, не способным управлять великим домом. Я отстраняю вас. Вы не лишаетесь имени, но ваш дом должен выбрать нового главу. Ко всему прочему, я облагаю вас двойной данью, и если не будете платить ее, уничтожу ваш жалкий муравейник и медленно растопчу каждого, кто носит имя Керам. Вы будете служить мне, или я уничтожу саму память о вашем существовании.

Последние несколько фраз он произнес таким зловещим тоном, что Аринар окончательно превратилась в жалкую бабу.

— Дом Керам будет служить вам, — плаксиво и покорно произнесла она, и оставшийся в живых головорез смерил ее презрительным взглядом.

Ритуал продолжился. Все без исключения меньшие дома, что откликнулись на зов, присягнули Эридану. Со словами последней клятвы, формула осенила белобрысого ярким всполохом света. Эладрины подняли кубки, празднуя коронацию нового владыки Летнего Царства, Эридан стал полноправным королем.

Праздник продолжился. Гости упились, и официальный прием постепенно стал походить на оргию.

— Теперь совсем как дома, — вздохнул Эридан, обойдя группу занимающихся сексом эльфов.

— Я ожидала больше скромности, — пробормотала Кьяра. — Гвардия и то приличнее себя ведёт, хотя и низкородные.

— Чем гуще кровь, тем сильнее гниение, — объяснил эльф. — Мои ребята всё-таки понимают, что такое порядок.

Потеря крови сделало свое дело: у Эридана закружилась голова, в глазах встала черная пелена, в ушах зашумело. Он обессилено оперся о стол, чуть не свернув несколько тарелок. Зеленовласая Намиас Селани заботливо подхватила его под локоть:

— Вам нехорошо, Ваше Величество? Вы очень бледны. Не беспокойтесь, я поддержу вас. Не хотите ли прогуляться?

Кьяра настороженно дернула хвостом, проверяя, не плетет ли эта плутовка какой-нибудь вредоносной магии, но чутье ничего не обнаружило. Кроме того, спустя секунду Эридан сам отстранился от нее, пробормотав:

— Спасибо, но нет.

Он продолжил бродить по залу, отказываясь от участия в оргиях, чем вызывал недоумение у своих вассалов. Кьяра невольно подумала, что не будь ее бдительного присмотра, то, может, и согласился бы. Она бы не удивилась, учитывая окружение, в котором он вырос, и те примеры, которые видел с малолетства.

После нескольких полуобморочных приступов, Эридан все-таки сказал:

— Мне нужно на воздух…

Кьяра повела его к подъемнику, полюбоваться вечным закатом и подышать запахами летней зелени. Шум кутежа здесь был почти неслышен, а ветер приносил со стены отголоски свежего снега, напоминая о замершей на пороге лета белой равнине. Окончательно спустившись, они совершенно неожиданно вновь встретились с Намиас, которая, казалось, давно прогуливалась здесь.

— Вы всё-таки решили пройтись? Обидно, что меня вы проигнорировали, — с улыбкой сказала она, блеснув ярко-зелеными глазами.

— Прошу прощения, — выдавил эльф.

— Как можно на вас обижаться? — ответила зеленая и снова взяла его под локоть, словно старая подруга. — Вы же король. Покажете, как у вас здесь все устроено?