Он не хотел, чтобы она уходила, но больше этого он не хотел стать свидетелем ее смерти.

— После вчерашнего не уверена, что могу, — пожала плечами Кьяра, — но, главное, не хочу. Не вредничай и не упирайся. Странно, рогов у тебя нет, а иногда складывается ощущение, что ты баран.

Слегка щелкнув его по лбу, она улыбнулась, а затем тихо продолжила:

— Помнишь, предложение Арума? Я вот думала об этом. Может, стоить принять? Знаю, что ты не хочешь…

— Зачем Темпусу тот, кто не хочет быть верным клятве? — резонно заметил эльф. — Я служу ему каждый раз, как вступаю в битву. Нет, Кьяра, Темпусу нужен Арум как его рыцарь, а я разве что в качестве инструмента. Неужели это то, что мне суждено?

Последнее он сказал с горечью. Служба на Ледяную Деву заронила в нем сомнение: жив ли он? Может ли чувствовать и дышать свободно, или он просто голем из плоти, ведомый чьей-то волей? Произошедшее за последнее время доказало, что его сердце все еще бьется и способно на чувства. Темпус, конечно, не Аурил и вряд ли стал бы пытать Эридана, но до конца дней пришлось бы служить целям Владыки Битв. У эльфа было смутное чувство, что он снова может попасть в ловушку долга. Он не боялся вести борьбу и давать обещания, чтобы потом держать слово, но этот выбор он хотел делать сам, без указки высших существ, живущих по своей странной логике.

— Ты не можешь уйти, потому что превратилась в дракона? — тихо спросил эльф. — Ты напугала меня немного, но этот облик тоже очень красивый.

— Да, какая-то женщина пробудила во мне дремавшую кровь, — кивнула тифлингесса. — Сказала, что мне многое откроется, и что я должна буду пробудить меч и не смогу противиться серебряному звону. Странно перекликается с твоим видением, — она скорчила мордочку и показала ему язык. — Я в любом облике красивая, только ты не сразу это разглядел. Прав был Каран.

— Каран? — переспросил Эридан. — А что он говорил?

— Каран говорил, что я — очередная злобная тварь для твоей коллекции.

Эйлевар усмехнулся. Как это похоже на красного. Как же не хватало его острого словца.

— Ты напомнила мне о видении, — произнес он. — В видении меч вытащили из моей груди. Никогда не видел меч с таким клинком и такой рукоятью…

— Из лунного камня?

— Ты откуда знаешь? — удивленно переспросил Эридан.

— Я видела этот меч в другом сне. Просто меч и ничего более. Я на минутку.

Аккуратно положив его голову на землю, она направилась к костру за бурдюками и едой. Каленгил и Арум уже спали, а Ятар дежурил, сидя у огня. Наверное, он видел и слышал все, что они говорили друг другу, но старательно делал вид, что смотрит куда-то в небо. Взяв бурдюк и жареного лебедя, Кьяра вернулась:

— Тебе надо поесть, а потом поспать. Восстановление пойдет быстрее. Могу покормить.

Эльф скривился на слове “покормить”. Вспомнилось унизительное и пугающее ощущение беспомощности, когда он был практически прикован к постели. Однако мгновение спустя он улыбнулся, готовый довериться заботливым рукам девушки. Удивительно, прошло так мало времени, но пережитые события заставили его открыться.

— Да, хочу есть, — сказал Эридан, вновь устроившись на коленях Кьяры. — Покорми меня, блестящий дракон…

— Мне больше нравилось быть кошкой, — фыркнула она, отрывая кусочек мяса. — Не очень-то рада новой способности. Предлагаю держать в тайне, сказать только Элледину.

— Почему ты не рада? — удивился альбинос. — Эта способность не хуже других. Это одна из твоих частей. Ты опасаешься чего-то?

— А другая моя часть попробовала твоей крови, и ей понравилось, — скривилась девушка, подкармливая эльфа кусочками мяса. — Слишком внезапный подарочек, за который придется заплатить непонятную цену. А не говорить, потому что не люблю все раскрывать, секрет может сыграть на руку.

Воспользовавшись тем, что рот Эридана занят, она добавила:

— Я действительно не люблю, когда эльфы говорят о своем возрасте свысока. Мне меньше, чем им, но видеть и хлебнуть пришлось немало. Побольше многих.

Прожевав, Эридан покачал головой:

— Эльфу может быть триста лет, а ума у него будет… Не воспринимай это на свой счёт. Никто из нас не считает себя выше. Эльфы просто по-другому взрослеют. Считается, что эльф становится совершеннолетним, когда он способен обуздать свой внутренний хаос.

“Не очень-то у некоторых получается”, - подумала чародейка, вслух сказала:

— Я вообще-то про твой комментарий о пледе и правнуках.

Она дернула его за волосы. Поморщившись от неожиданности, он улыбнулся:

— Я пошутил. Извини, если моя шутка тебя расстроила. В ней не было злого умысла.

— Да знаю, но все равно… — фыркнула Кьяра, сменив гнев на милость.

Эридана немного разморило от тепла и уютных прикосновений тифлингессы, он прикрыл глаза.

— Тебе бы поспать, — сказала Кьяра, — я побуду с тобой, если хочешь.

— Да, хочу.

Эридан прикорнул у нее на коленях. Девушка караулила сон лагеря, изредка встречаясь взглядом с Ятаром, сидящим по ту сторону костра. Переводя взгляд то на спящего лорда, то на его крылатую избранницу, розоволосый тепло улыбнулся. К утру Кьяра немного подремала, не отходя от Эридана.

Спозаранку, пока эльфы грелись у огня. Арум подошел проверить раны белобрысого. С муками оторвав повязки, он нахмурился:

— Он меня беспокоит. Горячий, испарина… Руки холодные. Боюсь, заражение крови или что-то похожее. Раны долго были необработаны, неизвестно, где он находился. Мы можем лететь, но за ним надо будет приглядывать.

Девушка посмотрела на Эридана. Лицо блестело от испарины, как и вчера, брови сдвинулись, на лбу появилась мучительная складка.

— А эта вещь поможет? — спросила она, доставая из сумки одно из зелий, найденных в сокровищнице.

Осмотрев колбочку, драконид просиял:

— Да! То, что нужно.

Оставив белобрысого на попечение жреца, девушка отправилась за водой и припасами. Ей повезло, неподалеку она нашла небольшой родничок, дикую малину и яблоню. Увидев волчьи следы, решила ограничиться этим уловом и вернуться обратно на крыльях.

К ее возвращению Эридан уже стоял на ногах. От выражения мук и испарины не осталось и следа. Было видно, что ему больно, но не так сильно, как час назад. Улыбнувшись, драконид сказал:

— Мы можем двигаться дальше.

Позавтракав фруктами и ягодами, быстро собрались, затушили костер и отправились в путь по воздуху. Небо немного прояснилось и больше не удручало моросящей пеленой. Аруму приходилось постоянно следить за Эриданом, чтобы тот не свалился со спины ящера. Через несколько часов они ворвались в снежную темноту. Стало очень зябко. Девушка подозревала, что эта та самая снежная пустыня, что тянется до самих крепостных стен Сеннальесса, но была в этом не уверена. Ближе к вечеру, после небольшого привала, на горизонте показались гигантские деревья, и стало понятно, что осталось совсем немного. Последние часы полета она наказала Ятару следить, чтобы её не начало клонить в сон, падение с такой высоты не самое приятное приключение. Пару раз розовому гвардейцу пришлось тормошить девушку. И вот внизу промелькнула каменная стена, ковер зеленого леса, и, наконец, кетцалькоатль подлетел к площадке. Высыпал гарнизон в золотистых мундирах, опасно блеснули взведенные арбалеты, но Эридан крикнул:

— Не стрелять!

Гвардейцы расступились, освобождая место гигантскому существу. Спустившись со спины зверя, Кьяра прервала мучительную концентрацию, которую держала несколько часов подряд. Магические силы почти полностью иссякли, жутко хотелось спать. Гвардейцы обступили прибывших, но их лица смазывались в пестрые сияющие пятна. Элледин подбежал к Аруму, поддерживающему Эридана:

— Как вы? Эридан, что с тобой?

— Все расспросы позже, — отрезал драколюд. — Мы очень устали, а ему, — он кивнул на белобрысого, — нужна помощь.

Он повел Эридана сквозь пеструю толпу, которая расступалась перед ними словно вода перед носом корабля. Обернувшись, Эйлевар приказал: