Научное изучение вепсов началось значительно позднее, чем других финно-угорских народов и связано с именем основателя российского финно-угроведения, академика Императорской академии наук Андерса Йохана Шёгрена[15]. А. Шёгрен (1794-1855) родился в семье финского деревенского сапожника и земледельца, но благодаря своему трудолюбию и способностям окончил Императорскую академию Або (университет г. Турку), а в 1819 г. защитил диссертацию на степень доктора философии. Название её может быть эпиграфом всей его жизни: «Нет ничего недоступного для стертых» (Nil mortalibus ardui est).

Университетские годы и период его становления как учёного (1810-1820-е гг.) совпали с началом национального возрождения в Финляндии, в идеологии которого интерес к финскому языку и культуре тесно связан с изучением родственных финно-угорских народов. Со студенческих лет он мечтал о научных поездках по местам расселения «чудских племен» для изучения их языков и культуры. Мечта молодого финского ученого осуществилась. После присоединения в 1809 г. Финляндии к России интересы национально настроенной финской интеллигенции и совпали с потребностью Российского государства в изучении финно-угорских народов. Весной 1820 г. А. Шёгрен переехал в Санкт-Петербург с целью совершить длительную исследовательскую поездку по местам расселения финно-угорских народов России. В Петербурге через финских ученых он поступить на службу к влиятельнейшему царскому сановнику, канцлеру и бывшему министру иностранных дел Российской империи, графу Н.П. Румянцеву. Первая научная работа А. Шёгрена «О финском языке и литературе» показала выдающиеся способности молодого исследователя. По протекции Н.П. Румянцева и барона Р.И. Ребиндера, министра, статс-секретаря Великого княжества Финляндского, обратившихся к Александру, в 1823 г. на экспедицию А. Шёгрена была выделена значительная для того времени сумма - по три тысячи рублей на два года.

В автобиографии А. Шёгрена «Мой путь в науку» об этом всего несколько строк: «Был приятно удивлен полученным от барона Ребиндера письмом. Тот сообщал, что имел счастье предоставить план путешествия Шегрена Его Императорскому Величеству, и ученому были милостиво выделены на него средства по три тысячи рублей в год». В 1826 г. Александр I на таких же условиях продлил финансирование «путешествия доктора Шёгрена для исследования обитающих в России народов финского племени» еще на два года.

Знаменитая экспедиция А. Шёгрена, после которой он вернулся известным ученым, началась в июне 1824 г. и закончилась в 1829 г. За время поездок А. Шёгрен преодолел около 12 000 верст верхом на лошадях, в карете, санях, на лодках по рекам. Он побывал в северных губерниях России, Финляндии, Норвегии, изучая карелов, вепсов, лопарей (саами), затем отправился на восток, добрался до Перми, изучая коми и удмуртский языки, В Петербург он вернулся через Казань и Вологду, собрав материалы об истории, языках, фольклоре и традициях, ономастике, этнографии и традиционных занятиях разных народов.

Императорская академия наук высоко оценила научный вклад А. Шёгрена (Рис. 32). В 1829 г. ему было присвоено звание адъюнкта академии, что соответствует современному званию члена-корреспондента, а в 1831 г. ввиду выдающихся научных заслуг он был избран экстраординарным академиком, т.е. с учреждением специально для него дополнительной вакансии академика. В 1839 г. его избрали ординарным академиком. К концу жизни А. Шёгрен стал одним из руководителей Санкт-Петербургской академии наук.

При всем значении северной экспедиции А. Шёгрена одним из важнейших результатов её считают открытие вепсов для науки. У вепсов А. Шёгрен был трижды. Первая поездка состоялась с 27 декабря 1824 г. по 11 января 1825 г. По её итогам он написал: «В Олонецкой губернии объездил её южную оконечность, граничащую с Новгородской губернией, изучая одно из ответвлений финской народности, расселенной по обеим губерниям, которые местные русские назвали чудью и которая оставалась ранее совершено неизвестной языковедам и этнографам».

По его дневниковым записям из первой поездки, местность, заселенная вепсами начиналась от южных окрестностей г. Петрозаводска до верховьев р. Свирь. В прионежском с. Ладва, в котором сейчас даже не осталось воспоминанией о его вепсском прошлом, он записывал вепсские тексты у местного священика. Известно и о его попытке перевести на вепсский язык молитву «Отче наш». Следующая поездка А. Шёгрена к чуди, обитающей на западном берегу Онежского озера, состоялась спустя два года - в сентябре 1826 г., а 10 января 1827 г. он выехал из Лодейного Поля «по местам проживания чудского племени, расселенного по границе с Новгородской губернией» по пути в Белозеро, где намеревался поработать с архивами.

По итогам научных поездок А. Шёгрен первым высказал предположение о вепсском языке как самостоятельном в семье прибалтийско-финских языков, а вепсов как отдельного финно-угорского народа. Ему принадлежат первые записи текстов на вепсском языке, он также связал происхождение чуди-вепсов с древней весью. При существовавшем в то время уровне знаний о прибалтийско-финских языках его предположение о самостоятельности вепсского языка во многом опиралось на интуицию. Первоначально А. Шёгрен склонялся к мнению о языке чуди-вепсов как особом диалекте олонецких карелов, связывающем карельский и финские языки, а после поездок к лопарям (саами)- финский и саамский языки.

А. Шёгрен стремился как можно точнее определить территорию расселения вепсов и их численность. Крайне важным являются сведения Шёгрена о том, что в период его поездок местности, населенные вепсами, занимали единую территорию на пограничье Олонецкой и Новгородской губерний. Как и все последующие исследователи вепсов, А. Шёгрен сразу же заявил, что в прошлом ареал обитания чуди-вепсов был значительно обширнее, «как сие и поныне видно из названий мест». Численность вепсов после последней поездки А. Шёгрен оценил примерно в 21 тыс. человек, что выглядит вполне достоверным.

Предположение А. Шёгрена о связи летописной веси с обнаруженной им в Олонецкой губернии чудью воспринималось впоследствии неоднозначно. В малочисленном вепсском народе сложно было представить потомков веси, участницы событий, упоминаемой в первой древнерусской летописи «Повести временных лет» в связи с важнейшими событиями древнерусской истории. Позднее и сам А. Шёгрен выдвинул теорию о происхождении вепсов от «еми (ями)»[16] - одного из финских племен, но его первоначальная гипотеза о родстве обнаруженных им вепсов с весью стала в науке основной.

После исследований А. Шёгрена у финляндских исследователей возникает устойчивый интерес к вепсам и вепсскому языку. В 1842 г. у вепсов с июля по октябрь провел известный собиратель карельского и финского фольклора и создатель «Калевалы» Элиас Яённрот. А. Шёгрен передал ему часть своих экспедиционных материалов и содействовал в получении средств для полевых исследований по изучению языков и фольклора карелов, вепсов и саамов. Материалы Э. Лённрота по вепсскому языку стали основой его докторской диссертации на шведском языке «Огл det nord-tschudiska språket» (О языке северной чуди), которая стала первым научным трудом по вепсскому языку. Её защита в мае 1853 г. в Александровском университете в Хельсинки позволила Э. Лённроту занять впервые учреждённую в Финляндии должность профессора финского языка.