Наиболее известным фольклорным жанром у вепсов являлись сказки. Первый научный сборник сказок «Вепсские народные сказки», где представлены сказки на вепсском и русском языках, собранные во всех регионах раселения вепсов, был подготовлен сотрудниками Н.Ф. Онегиной и М.И. Зайцевой и вышел в 1996 г. В 1941 г. был опубликован популярный сборник «Вепсские сказки», подготовленные сотрудником Карельского научно-исследовательского института культуры (ныне ИЯЛИ) Г. Е. Власьевым. Почти все они записаны на русском языке у вепса Филиппа Семеновича Смирнова в 1936 г. в д. Вонозеро Оятского района Ленинградской области.

Сказочный репертуар вепсов разнообразен. Из 252 сюжетов в вепсских сказках, выделенных Ф. Онегиной и М. И. Зайцевой, наиболее популярны сказки-анекдоты и волшебные сказки о животных.

Как уже собщалось, вепсы относятся к народам с развитой традицией причети. Наиболее важным достижением последнего времени явлется издание первого сборника вепсских причитаний «Käte-ske käbedaks kägoihndeks» (Обернись-ка милой кукушечкой), куда вошли несколько ранее изданных текстов, но большая часть из них публикуется впервые.

Несмотря на архаичность жанра, они сохраняются и до настоящего времени, но исполняются в основном только на похоронах. Раньше их исполняли не только на свадьбах и похоронах, но и при проводах в армию, а также в тех случаях, когда женщине нужно было излить душу в связи с нахлынувшими воспоминаниями о погибших или пропавших родственниках. Вепсские причитания, особенно свадебные, рано начали исполняться на двух языках. На русском языке исполнялись и ритуальные свадебные песни, что дало основание считать двуязычность особенностью вепсской фольклорной традиции.

Одним из малоизвестных сборников вепсского фольклора является «Minun rahvhan folklor» («Фольклор моего народа»), подготовленый Р. П. Лониным. В сборник вошли разные жанры: сказки, причитания, старины, детский фольклор (колыбельные песни, кумулятивные песни, потешки, считалки), пословицы, поговорки, загадки, частушки, лирические песни, анекдоты.

Есть запись лирической песни у Р. П. Лонина «Däniz dbksob dähutt möto» («Заяц скачет по ледочку»), в которой угадываются следы эпической поэзии.

По сообщению Рюрика Лонина, он её услышал от отца. Позднее он сам перевел ее на русский язык. Великолепно начало песни о бегущем по льду зайце с четкой аллитерацией:

Она может рассматриваться как вепсский вариант песни «Выкупа девушки», хорошо известной в нескольких вариантах в карельской народной поэзии, в которой рассказывается о девушке, ждущей на берегу моря (или в каком-то другом месте), что ее возьмут в лодку отец, мать, брат, сестра. Но никто из них этого не делает, и тогда девушка желает каждому несчастья.

Специфически вепсским жанром считаются короткие песенки со стихом из четырех строк с протяжным медленным напевом. Обычно их пели девушки и женщины в лесу, во время сбора малины, на сенокосе. В последние годы они являются обязательными в репертуаре самодеятельных фольклорных коллективов.

У вепсов широко бытуют былички - рассказы о встречах с разными «духами-хозяевами», о проклятых людях, особенно детях, способах их возвращения в семью; предания о случайном узнавании по разным предметам (плывущие по реке щепки, веники) о соседях-переселенцах. Есть жанр - рассказы о чертях, которые рассказывают только мужчины.

Эстонские исследователи среди записанных у вепсов около 5000 пословиц к самобытным отнесли 667. Они вошли в двухтомный сборник вепсских пословиц, изданный в 1992 г. в Таллине. В сборнике пословицы, записанные у вепсов даны составителями в сравнении с аналогичными половицами эстонцев, води, ливов, карелов и русских. Приведем несколько пословиц из данного сборника.

Mehel om mela kädes, jumal venehen vöb. У человека весло в руках, но бог лодку гонит.

Rata melel - ei kelel. Работать (нужно) умом, а не языком.

Kut sä minei, muga i mä sinei. Как ты мне, так и я тебе.

Märg ei varaida vet. Мокрый воды не боится.

Paremb kacta nagrajan suhu, mi itkejan. Лучше смотреть в рот смеющемуся, чем плачущему.

Sinun oza völ kätkes magadab. Твое счастье еще в колыбели спит.

Eläba, ku puzhu paneba. Живут, как в корзину складывают (хозяйство растет).

Ulemba päd korvad ei kazgoi. Выше головы уши не вырастут.

Hiivä om pifkän pinon edespäi kogota puikuizid. Хорошо щепочки собирать перед большой поленницей.

Toizele pähä mel’t ei sa antta. Другому (человеку) в голову ума не вложишь.

Radnik radab, magadai magadab, istui istub, näleidei näleidab. Работник работает, спящий спит, сидящий сидит, ноющий ноет.

Kaikuccel sigeizel iceze kärzeine. У каждой свинки своя мордочка.

Astud - ka sil mäd avaida, a su saupta. Идешь - так глаза открой, а рот закрой.

Tuhkaspäi jauhod ed tege. Из золы муки не сделаешь.

Kacu taivhaze - ka kand regen kukerdab. Будешь смотреть на небо, так пень сани перевернет.

Varisale iceze poigad kaikid parembad. Для вороны свои детеныши самые лучшие.

Läksin niitmaha dai vikatehen unohtin. Пошел косить сено да косу дома забыл.

Hiivä vävu da harvemba kävu. Хорош зять, но приходи (в гости) пореже.

Muzik oli verdnu Piterin päle, Piter’ ei tednu. Мужик был обижен на Питер, а Питер и не знал этого.

Sän näged, a merele ajad. Видишь, что плохая погода, а в море выходишь (знаешь, как может случиться).

Sured sanad ei hougeikei sud. Большие слова не расколют рот (о невыполнимых обещаниях).

В настоящее время накоплен значительный материл по разным жанрам вепсского фольклора, но его системное исследование только начинается.

На семейные обряды - родильные, свадебные и похоронные - значительное влияние оказывали каноны Православной церкви. Обряды получали освящение в глазах крестьян после соответствующего церковного акта. Новорождённый при крещении в церкви получал имя и становился членом общины, венчание признавалось официальной регистрацией брака, последний путь христианина завершался отпеванием и захоронением на церковном кладбище. Церковные каноны определяли последовательность действий и участников обрядов, в то же время семейные обряды вепсов сохраняли обычаи, которые вошли в них как опыт предков. Церковь считала часть дохристианских обычаев допустимыми, а от части ей удалось «отвратить» православных христиан, а некоторые обрядовые действия, несмотря на осуждение Церкви, устойчиво сохранялись в крестьянском быту. Церковь осуждала оплакивание умерших, захоронение с ним вещей, проведение поминальной трапезы на могилах, но они оставаясь важной частью традиционного похоронного обряда[19]. Борьба с плачами над умершими - самой эмоциональной частью похоронного обряда - велась церковью на протяжении нескольких веков. В 1551 г. обычай оплакивания покойника был осуждён постановлением Стоглавого церковного собора. В начале XVIII в. Петр I запретил плачи на похоронах лиц царского дома, но его самого после смерти оплакивали плакальщицы.