Во второй половине XIX в. вепсы, проживавшие вблизи сплавных рек Свирь, Оять, Капша, Паша, занимались заготовкой и сплавом леса. Сплавщики работали артелями, лесорубы - семьями. Этими промыслами они занимались в свободное от полевых работ время - зимой и ранней весной. Зимние лесозаготовки - рубка, пилка леса и вывоз его к сплавным пунктам - были связаны с большими трудностями. Приходилось жить неделями в лесу в холодных дымных «станах» (рис. 41).

Повсеместно среди вепсского местного населения имелись ремесленники-кузнецы. Кузницы располагались на околице деревни. Здесь выковывались топоры, клещи, серпы, гвозди, пробойники, врезные или накладные замки с коваными личинами, ключи, светцы с ажурным орнаментом (подставки для лучины) и многие другие предметы, необходимые для крестьянской работ (рис. 42).

Местные кузнецы изготовляли и огнестрельное оружие - «пищали», которые вепсские охотники использовали еще в 1970-е гг.

Древнейшим занятием вепсов была охота. В XV- XVII вв. она была одним из основных источников денежных доходов, необходимых для уплаты государственных податей, общинных нужд, покупки хлеба и другого продовольствия. На охоту уходили на несколько дней.

Охотились на зайца, белку, лисицу, выдру, норку, горностая, волка, медведя, лося, барсука, рысь; на промысловых птиц - тетерева, глухаря, рябчика, куропатку, утку. Дичь поставлялась на рынки Санкт-Петербурга. Грехом считалось есть зайчатину. Раньше также существовал запрет на использование мяса медведей в пищу. В. И. Майнов писал: «ежели кто вздумает медвежатины испробовать, то тому человеку не зазорно будет и человечину есть - мясо-то такое же, ведь медведь когда-то сам человеком был, да Господь наказал за гордость».

Во второй половине XIX в. большую известность приобрели охотники-медвежатники из Шимозерья. Они выискивали медвежьи берлоги и за вознаграждение показывали их охотникам из Санкт-Петербурга, являлись проводниками в облавах на медведей. Сообщалось, что за 10 лет (1876-1885 гг.) один охотник М. Петров отыскал 310 берлог и сам убил 80 медведей.

Среди вепсов бытуют предания о знаменитом охотнике М.П. Мартьянове, сопровождавшем на медвежью охоту петербургскую знать. За его охотничье чутьё и успехи в организации охоты он якобы стал старшим егерем при царском дворе. Среди вепсских охотников существовал также обычай коллективного раздела добычи. Встречавшиеся в лесу охотники обязаны были делить добычу поровну, хотя одному из них удавалось убить медведя, а другому - «какую-либо пернатую тварь». Чтобы предотвратить неравный делёж, прионежским охотникам нужно было отрубить с правой передней лапы медведя крайний коготь, а шимозерским - голову медведя и быстро освежевать тушу.

Для вепсов, проживавших по берегам рек и озёр, самым массовым промыслом являлась рыбная ловля. Для ловли рыбы использовались разнообразные орудия: сети, мережи, морды.

В период нереста, когда из Онежского озера рыба поднималась в реки, применялись остроги - длинные шесты с острым наконечником в виде вилки с несколькими зубьями. О такой ловле писали: «Лосось и форель вылавливаются в то время подчистую». Такие наконечники встречались в приладожских курганах. Рыба у приоятских вепсов в основном ловилась для собственного потребления, у прионежских вепсов - в большей степени на продажу. Онежское озеро являлось для них настоящей рыбной вотчиной.

По нормам обычного права почти все рыболовные угодья, состоявшие в постоянном пользовании крестьян, кроме основной части Онежского и Ладожского озер находились в ведении прибрежных общин. Сторонние промысловики, как правило, к лову не допускались. В Онежском озере и впадающих в него реках водилось около 40 видов рыб. Ловили в основном сига, палию, лосося, форель, ряпушку, хариуса, щуку, судака, леща, окуня, налима. Прионежские вепсы издавна вывозили рыбу для продажи в Санкт-Петербург и Петрозаводск. Исследование рыболовства в Онежском озере в 1895 и 1915 г. показало, что ловлей рыбы в вепсских деревнях занимались более трети хозяйств. В последнее десятилетие XIX в. общее количество выловленной ими рыбы ежегодно составляло в среднем 56 тонн. На Онежском озере рыбу ловили совместно родственными общинами на больших лодках - соймах (Рис. 43). В 1895 г. использовалось около 20 сойм. Кроме того, в каждом хозяйстве имелись свои лодки. Средний объём вылова рыбы в 1913-1914 гг. достигал 300 тонн. В д. Огерешта все население занималось только рыбной ловлей. Мужчины ловили лосося, женщины вязали сети. Лосось засаливался в бочках и вывозился на продажу в Санкт-Петербург.

В Первую мировую войну и в последующее нестабильные годы рыбный промысел у прионежских вепсов ограничивался в основном их личными потребностями. Промышленный лов рыбы в прибережных водах Онежского озера был восстановлен в 1930-е гг. В послевоенные годы здесь его вели государственные предприятия. В их составе имелись и бригады из прионежских вепсов. Сейчас вепсы Прионежья ловят рыбу для личного потребления.

На внутренних озерах рыбу ловили на небольших лодках - сшитых или долбленках, в основном для собственного потребления (см. рис. 43а).

Основной посудой в крестьянских хозяйствах являлись глиняные горшки. Во время своего пребывания у вепсов Э. Лённрот не приводит сведений об использовании чугунных горшков при приготовлении еды. Он пишет, что «пищу готовят в глиняных горшках, которые ставят в печь. Остальное готовится следующим образом: нагретые в очаге камени опускают в посуду с водой и держат там до тех пор, пока вода не закипит».

Гончарный промысел получил большое развитие в деревнях по среднему течению Ояти (центр д. Надпорожье), где находились залежи высококачественной глины желтого и красного цвета. Оятский промысел относится к центрам глазурованной (поливной) посуды. Гочарному промыслу на Ояти посвящено объемное издание «Гончарство Оятского края».

Особое развитие здесь гончарный промысел получил с XVIII в. Гончары работали в специальных постройках, «заводах», где располагалось кустарное оборудование. Посуду формовали с помощью ножного круга. Потом её обжигали в печах. Изделия отличались разнообразием: горшки, блюда, миски, молочники, ковши, кринки, рукомойники и т.п.

Оятская посуда отличалась приземистыми формами, иногда украшалась штампованным орнаментом. Изготовлением посуды занимались мужчины в зимнее время. Им помогали дети, которые лепили детские игрушки: свистульки, различные фигурки людей и животных.

Гончарные изделия из Ояти расходились по все округе: их продавали в Олонецкой и Новгородской губерниях, Санкт-Петербурге, Петрозаводске и даже в Финляндии. В начале XX в. в оятском центре изготовлялось ежегодно до 400 тыс. гончарных изделий. Промысел сохранялся у вепсов до 1930-х гг. Ещё в 1928 г. здесь насчитывалось 194 «горшечных» мастерских. В 1969 г. началось возрождение гончарного производства в с. Алёховщина на Ояти. В селе организован центр возрождения ремёсел, в том числе гончарного дела.

Особую известность на Северо-Западе имели вепсские камнетёсы из Прионежья. Они добывали строительный и облицовочный камень и обтесывали его вручную. По данным статистики за 1905 г., камнеломно-камнетёсный промысел являлся одним из самых крупных в Олонецкой губернии по числу отходников. Сообщается, что занятые им «почти все выходят из одной Шелтозерско-Бережной волости Петрозаводского уезда. Мастера этого промысла в сказанной местности появились давно, ещё во время постройки Петербурга, и, несомненно, хорошо знают своё дело, так как легко находят себе заработок и притом сравнительно высокий».