Складывалось впечатление, что, несмотря на трудности, к 1935 г. система школьного образования у вепсов на родном языке была отлажена.

Политическая активность вепсов заметно выросла в период обсуждения проекта Конституции СССР 1936 года. В «Вепсской правде» под заголовками «Возрожденная нация», «Равноправными стали вепсы», «Ввести депутата в Совет национальностей от вепсов» и др. как важное достижение советской власти отмечали бесплатное образование, обучение на родном языке, появление своей интеллигенции. Одобряя проект конституции, подчеркивали важность статей «О праве на бесплатное образование и гарантии его получения на родном языке и «О равноправии граждан СССР, независимо от национальности и расы, во всех областях хозяйственной, государственной и общественно-политической жизни» Пожелание Е.И. Прошкичева из Мягозера об избрании в Совет национальностей СССР представителя от вепсов, стало реальностью. В 1937 г. им был избран в числе 25 депутатов от РСФСР как союзной республики в Совет национальностей СССР учитель начальной школы из д. Азмозеро Винницкого района Г.Ф. Стафеев. В «Вепсской правде», говоря об успехах в образовании вепсов, он приводит данные по двум деревням - Подовинники и Сарозеро, где до революции был всего один грамотный, а теперь «за 19 лет пролетарской революции порабощенная национальность вепсы стала неузнаваемой. В этих деревнях обучается в неполных средних школах 250 детей. Семь человек учатся в педагогических техникумах, тринадцать - в высших учебных заведениях. Скоро мы будем иметь своих инженеров и даже профессоров-философов».

Вепсский язык по причине недостатка подготовленных кадров в Ленинградской области не использоваться в работе административных органов и местной печати, но культурная деятельность на нем в избах-читальнях, клубах, активно велась до конца 1937 г. В драмкружках ставились даже пьесы на вепсском языке. Завершает национальную тему в «Вепсской правде» статья «Возрожденная нация», опубликованная 19 октября 1937 г.-в самый разгар Большого террора (ссылка - 31?) В 1938 г. «Вепсскую правду» переименовывают в Винницкую правду.

В Карелии языковая политика по отношению к коренным народам, в отличие от общей установки в стране направленной на содействие развитию образования и культуры на родных языках, носила иной характер. Финскому руководству Карелии удалось убедить центр придать финскому языку статус официального, по их мнению, более подготовленного для культурной работы и использования в сфере образования. Это решение относилось не только к немногочисленному в то время финскому населению, но распространялось на карелов и вепсов. Такую функцию финский язык довольно успешно выполнял в северной Карелии, где местное население говорило на наречии, близком к финскому языку и имело давние связи с Финляндией. Однако перевод преподавания на финский язык в школах для южных карелов (ливвиков и людиков) и вепсов, языки которых значительно отличались от финского языка, вызывал много споров и оказался неэффективным. Против такой политики руководства Карелии активно выступали Д.В.Бубрих и его ученик М.М.Хямяляйнен. Но несмотря на опыт успешного использования вепсского языка в системе образования в Ленинградской области и карельского - в Калининской (Тверской) области, где проживало в то время около 150 тыс. тверских карелов, ситуация в Карелии изменилась только в конце 1930-х г.

В 1935 г. финское руководство Карельской АССР, во главе с его бессменным председателем Совета народных комиссаров Эдвардом Гюллингом, было отстранено от управления республикой, а в 1937 г. подверглось репрессиям. Кроме традиционных для того времени обвинений в шпионаже и буржуазном национализме, оно обвинялось и в попытке отрыва карельских и вепсских детей от русского и родных языков.

В 1937 г. Совнарком Карелии принял постановление «О переводе карельских и вепсских школ на родной язык обучения». Предусматривалось, что опыт Ленинградской области будет использован для организации преподавания на родном языке для вепсов в Шелтозерском национальном районе Карелии. В пропагандистской статье С. Яковлева в республиканской газете «Красная Карелия» в мае 1937 г. с большим оптимизмом говорилось об успехах, достигнутых Ленинградской областью в сфере образования у вепсов на родном языке: «В этом году Ленинградский отдел Учпедгиза выпускает еще 13 учебников для начальных и средних школ и для взрослого вепсского населения.

Готовится также к печати работа Андреева «Методика преподавания вепсского языка». Сейчас учебники на вепсском языке обслуживают все 4-классные вепсские начальные школы. Начинает издаваться на вепсском языке и художественная литература для детей. В этом году Детгиз выпускает на вепсском языке 6 книг: Серафимович «Сцепщик», Яковлев «Сказки моей жизни», Шорин «Одногодки и др.». К сожалению, из-за резкой смены национальной политики они не были опубликованы.

Смена языковой политики в Карелии совпала с общей линией перевода письменностей с латиницы на кириллицу, поэтому вепсская письменность в Карелии была переведена на кириллицу. На новом алфавите в период с 9 июля по 25 сентября 1937 г. в газете Шелтозерского района - «Красное Шелтозеро» публиковались сообщения и заметки на вепсском языке. Учителя Шелтозерского национального района в связи с переходом вепсских школ на обучение на родном языке осенью 1937 г. прошли курсовую переподготовку, но преподавание на вепсском языке в школах Шелтозерского района закончилось в конце года''. Учебную литературу перевести на кириллицу не успели. В 1938 г. после зимних каникул все вепсские школы в Карелии, Ленинградской и Вологодской областях, куда в сентябре 1937 г. из Ленинградской области была передана часть вепсской территории с пятитысячным населением[46], перешли на обучение на русском языке.

Особая жесткость и поспешность ликвидации образования на родном языке у прибалтийско-финских народов Ленинградской области была вызвана внешнеполитическими обстоятельствами. В период, когда Финляндия рассматривалась как потенциальный противник в предстоящей Второй мировой войне, репрессии по отношению к финноязычным меньшинствам, родственным будущему противнику, считались органами власти превентивной мерой по борьбе «с пятой колонной». В документах руководства Ленинградской области национальные школы объявляются «рассадниками буржуазного национализма», а «искусственное насаждение вепсских и ижорских школ - грубым извращением политики партии».

Учебная литература на вепсском языке была изъята из школ и библиотек. Из школьных курсов исключались все сведения об истории, культуре, языке вепсского народа. Фактически, как справедливо отмечали исследователи, «речь шла о запрете культуры на родном языке». Одновременно прекратилась подготовка учителей на вепсских отделениях педучилищ. По данным статистики, учителей вепсского языка со средним специальным образованием в 1935 г. было подготовлено 41 чел., к началу 1936 г, - 92, к 1 сентября 1936 - 75.

В местной печати события, связанные с запретом преподавания вепсского языка, не обсуждались. Для населения, как пишет С.Я. Гаврилов, «объяснений не последовало никаких». Ликвидацию национального образования дополнили репрессии против ее организаторов, составителей учебников, учителей и даже выпускников вепсских школ. С.Я. Гаврилов приводит такой факт, что в 1937 г. молодой учитель Шимозерской школы В.В. Ильин был арестован «с ребятами, только что закончившими школу... они были освобождены через два года».

По имеющимся данным, в период Большого террора в 1937 - 1938 г. было арестовано 112 вепсов, из них 3 женщины. Большинство из них - 99 чел. - были расстреляны. Из остальных 13-ти, 5 умерло, 2 освобождены в 1945-1946 г., о других сведений нет. От репрессий больше пострадали вепсы Ленинградской и Вологодской областей, чем Карелии. Здесь основной удар НКВД был направлен на финнов и карелов[47]. По имеющимся данным, в Шелтозерском районе, было арестовано 89 человек, из них вепсов - 16.