— Магии нет? — прохрипел брутальный голос и Арчер провел кончиком кинжала по моим сияющим рисункам. — Тогда как ты объяснишь это?

— Я не знаю! Понятия не имею, как они появились!

— Ложь! — выкрикнул он и ударил кулаком в камень рядом с моим лицом. Я вздрогнула и заплакала. — Алтарь проявляет скрытые силы. Я был прав, выбрав для ритуала тебя. Ты дашь мне вечную жизнь, вечную молодость и доступ к безграничной силе Дракона Смерти.

Представила, как Дракон Смерти, вооружившись поп корном, смотрит на нашу съемку и чуть не рассмеялась. Нельзя позволять мыслям уплывать! Внутренний монолог должен быть четким, железобетонным, достоверным! Я в панике. Я в ужасе! Меня сейчас убивать будут!

— Ты больной!

Фраза-клише. Не лучшая идея сообщать психу, что он псих.

— О да! Да! Я болен жаждой власти! Безграничной силы! Вечной жизни! И ты дашь мне все это! Расслабься, девочка. Больно будет только короткий миг!

Все закрутилось быстро. Замигал свет, поднялся искусственный ветер, реквизиторы усиленно распыляли листву, ветки и всякий лесной мусор, полился густой туман, подсвеченный красноватыми софитами. Арчер бурчал белиберду, похожую на древний магический язык, кружил вокруг меня в дурацком танце и делал внушающие страх выпады руками и ногами.

Клинок танцевал над моим бьющимся в истерике телом, то касаясь шеи, то скользя по животу, то подбираясь к сердцу. Паника сжимала тело раскаленными тисками, а дальше все произошло стремительно. Взмыла в воздух рука Арчера, блеснул клинок и обрушился на мою грудь.

Я как в замедленной съемке видела, что клинок сложился. Он сложился! Но грудь все равно обожгло нестерпимой болью и мой душераздирающий крик не был игрой. Ощущение лезвия внутри моего тела было недолгим, потому что от боли я потеряла сознание.

Эл’хард Дженгернард, средний сын императора драконов

Все прошло гладко. Небесные врата открывались там, где я и предполагал. Алфирея хорошо подготовилась, лучше, чем смог бы я. Во всяком разе, мне бы не пришло в голову развесить всюду чёрные розы и белые лилии. Место преступления обставили со вкусом.

В кинофильмах главные злодеи обычно много болтают перед тем, как убить главного героя, но Алфирея была на удивление молчалива. Она не объяснила зачем и для кого цветы, для чего нужны все эти дурацкие свечи, и для кого курятся благовония. Как дракон, лично знающий одного из богов, я точно знаю, что им не нужны ни цветы ни благовонья, ни даже жертвоприношения. От убитого барана или тем более младенца пользы никакой. Одна вонь от разлагающегося трупа.

Дочь на церемонию не пошла, отговорилась делами и быстро исчезла из вида.

Жалкая душонка. Продала родного отца за сомнительные блага.

Алфирея легким магическим потоком отволокла меня к буйно украшенному месту убийства. Ритуал, судя по обстановке, стандартный. Чтобы затратить меньше собственных сил на что-то существенное, маги приносят кого-нибудь в жертву. В момент гибели, душа отделяется от тела и этот процесс сопровождается огромным выплеском энергии. Если маг достаточно опытный, он может направить эту энергию на свои цели.

Проблема в том, что выброс от моей смерти будет не больше, чем от смерти мышонка. Но я же не изверг, так разочаровывать вдохновленную женщину! Она была так уверена в своей победе, что с моей стороны было бы некрасиво сеять панику.

Когда Алфирея все подготовила, то прочитала заклинание и всадила в мою грудь изогнутый клинок. Так легко, словно я — мягкое масло. Для надежности, она его даже провернула несколько раз. Признаться, я богиню смерти немного недооценил. Она расторопно выставила ловушку для моей души, но изловчился и проскочил под сетью, успев воплотиться в другом мире.

Сумеречные драконы уже сидели передо мной ровной шеренгой и ждали. Как я истосковался по этим пейзажам: бескрайние горы вокруг, насколько хватает глаз — простор. Ни одной живой души. Нет боли, нет грусти, нет переживаний. Только бескрайнее спокойствие и умиротворение с серой дымкой облаков.

Пусть я был обездвижен, но моя сила не знала ограничений. Я отдал слугам распоряжение, чтобы дожидались, и в нужный момент вернули меня обратно в тело. В таком серьезном вопросе мне не помешает поддержка.

— Хозяин, Дракон Смерти расстроен, — аккуратно произнес один из сумеречных драконов, шагнув вперед.

Какая деликатность!

Зверь восседал передо мной клубящимся черным дымом, то теряя очертания то вновь собираясь в небольшого черного дракона, с меня ростом.

— Требует мою душу, разделенную на кусочки?

— Велел доставить вас, как только объявитесь, — дипломатично поправил он.

Я усмехнулся. Дракон Смерти потому и выгнал меня из своего мира, что его верные слуги — Сумеречные драконы, самая сильная его опора, единогласно подчинились мне. Всего-то и требовалось дать им то, чего они хотели.

— Скажите, что не успели поймать. Он в порыве гнева развовоплотит парочку из вас, но я воссоздам всех, когда вернусь. А теперь покажите мне зеркало в мир, выберем подходящий момент для вселения.

— Хозяин, мне не кажется, что идти в Небесный град — хорошая идея, — произнёс вожак стаи.

— Не переживай, друг Вордсворд, со мной все будет хорошо, я взрослый мальчик.

— В том мире у вас не будет магии! — забеспокоился второй.

— Некоторые умудряются и в этом мире без нее прожить. И, знаешь, даже доживают до глубокой человеческой старости.

Драконы волновались. Я могу их понять. Они приняли мою сторону, пошли против Дракона Смерти, я их лидер, вожака. Тот, кому они безоговорочно подчиняются. Если меня не станет, их существование будет лишено смысла. Так что, как ни крути, заботятся они только о своей чешуе.

— Как пожелаете, повелитель. Но, пожалуйста, будьте осторожны.

— Хорошо, мамочка. Обещаю, — я сложил руки на груди и кивнул. Драконы неодобрительно фыркнули.

— Подходящий момент! — скомандовал видящий сумеречный дракон.

Я кивнул, и мою душу резко рвануло вверх. Проходить сквозь завесу миров, да еще в бестелесном состоянии удовольствие так себе. Помимо того, что жутко трясло, еще и реальность вокруг смазывалась корявыми пятнами. Я несся сквозь звезды, миры, пространство и время. И, когда казалось, что этот процесс уже не закончится, я со всего размаха ворвался в чью-то грудь.

Тело не устояло на ногах, попятилось назад и грохнулось, уронив столик с кучей железных инструментов. Они металлическим дождем посыпались на голову тела, точнее, уже на мою голову, ведь больно было мне. И это непривычное ощущение боли было отвратительным. Меня не просто закинуло в человеческое тело, меня закинуло в слабое человеческое тело!

— Доктор, вы в порядке? — пролепетала молоденькая девушка в белоснежном халате, до боли напоминая Брианну.

Она шла на меня и повторяла белиберду. Что за язык?

Я поднялся, отряхнулся, осмотрелся. Похоже, меня занесло в тело доктора. Мало того, на моих руках перчатки и кровь, а передо мной на операционном столе пациент. Вокруг все нервничали, пытались привести меня в чувство, пищали датчики, лепетали люди.

— Баринов, вы сможете продолжить операцию? — спросила медсестра, обращаясь ко второму доктору, который стоял у операционного стола и копался в пациенте.

Не знаю, о чем она его спрашивала, но тот, похоже, только этого и ждал. Сверкнули маленькие глазки над голубой маской, он кивнул, взял железный инструмент и полез в рану.

Меня пытались подхватить под локти и усадить на стул, но я оттолкнул помощников и вышел. Те стаей поперлись за мной, как рыбы-прилипалы за акулой.

— Виктор, болезнь вернулась? Вам снова плохо? — пристала молоденькая медсестра, семеня за мной на коротеньких ножках и заглядывая в мое лицо, затянутое медицинской маской.

— Пойдемте к Суздальской, она вас осмотрит!

Меня взяли под локоть и куда-то потащили. Я вырвался, осмотрелся. Мир, в целом, похож на наш. Больница примерно такая же, только артефакты разные, и рабочая одежда врачей несколько отличается.