В связи с именем Ломоносова, или, вернее, с именем зятя его Головина, находится, говорят, ныне захилевший промысел холмогорских костяных изделий. Не столько в Холмогорах, сколько в волостях, с легкой руки Головина, пошло это дело. Это известные шкатулочки, безделушки, футлярчики и пр., изготовляемые из костей, остающихся за употреблением мяса, а также из моржовых клыков; они состоят из более или менее дробных костяных арабесков, сквозь которые блестит разноцветная фольга. Делают также костяные ножи, вилки, ложки, шахматы, игольники; кто не знает в продаже изображения оленей, запряженных в самоедские санки? У некоторых из местных техников есть так называемые «секреты», то есть особые способы приготовления, например, цепочек, состоящих из колечек, продетых одно в другое. Максимов основательно заметил, что давно бы надо прийти на помощь костяникам, ознакомив их с порядочными рисунками. На маленькой выставке, устроенной здесь, имелось только незначительное количество костяных изделий.

Общий вид города. Древнейшие судьбы его. Периодические обновления. Хорошее будущее. История судостроения. Отношение к Архангельску Петра I. Собор. Соломбала. Льняной и смоляной буяны. Браковщики. Цифровые данные о торговле. Выставка. Отъезд на шхуне «Норденшильд». Ее былое.

Часов около десяти, пасмурным утром, пароход приближался к средоточию нашего Севера, к Архангельску. Из храмов ближе других виднелся Архангельский монастырь с его пятью темными, почти черными вздутыми куполами; далее по берегу выдвигался собор с пятью зелеными главами, покрытыми золотыми звездами.

Двина делает тут поворот вправо, и поэтому всей замечательной длины города, тянущегося, как и Холмогоры, вдоль берега, сразу не оглядишь: Троицкая, главная улица его, идет на семь верст. Вдоль вытянутых подле берега судов и поморских классических шхун, впервые встреченных подле барок, паузков и пароходов, судно взяло вправо и стало приближаться к пристани. Влево глянули поросшие зеленью исторические: Моисеев остров, Заостровье, Кегостров, с их церквами; глянула вдали не менее историческая Соломбала со своим собором; пароход миновал две стоявшие на якоре казенные паровые шхуны: «Бакан» и «Полярную Звезду», имена которых знакомы всему побережью Ледовитого океана, и, наконец, остановился. Пристань устроена у самой таможни, одного из громаднейших казенных зданий, имеющего два высокие, полукруглые купола, — здания, свидетельствующего величиной своей о том, что оно было рассчитано на гораздо более широкую, на очень обширную деятельность порта.

Собор освящен в 1805 году. Это один из самых светлых соборов: он в три света; окнами снабжены не только его стены, но и все пять куполов, и в этом-то обилии световых лучей высится один из красивейших по отделке и выдержке характера резной золоченый иконостас.

Он в строжайшем стиле возрождения. Четыре совершенно открытые центральные столба собора и все стены исписаны очень светлыми фресками работы «двух художников академии художеств чином XIV класса». Очень характерны в соборе стоящие с обеих сторон его по две полукруглые, на колоннах, под сенями, божницы; в одной из них, ближайшей к алтарю, с правой стороны, высится тот крест, который был собственноручно сделан Петром Великим в благодарность за избавление его от бури близ Унских Рогов. Полукруглый, драпированный темно-малиновым бархатом выступ имеется и над Царскими вратами. Нижняя церковь собора очень низка; иконостас её богат, но украшения немного грузны.

Архангельск, несомненно, город будущего; к нему тянут водные пути России, к нему в скором времени пойдет «Северная» железная дорога; она будет проложена по очень простой причине: Северное море — наше море, которое нам запереть не могут, а мы без открытого, незапираемого моря существовать не можем и не должны. К нему должны тяготеть не только северные окраины, но и вся Россия.

Архангельск получил свое имя от стоявшего на его месте, до основания города, монастыря Чуда Архангела Михаила, — чуда, изображенного фреской на его соборе: злые люди хотели затопить Божий Дом и направили на него реку, но, призванный молитвой праведника, архангел Михаил отклонил реку. Имя острова Соломбала, на котором воочию совершались все судьбы города, производится от финского «соломба», означающего болотистое место. Кругом Архангельска, непосредственно возле города, даже в его проулочки забегают и поныне и расстилаются тундроватые, безотрадные болота. Если в Соломбале и по двинским берегам местность немного поднята, то это совершилось немецкой землей, привозившеюся сюда в виде балласта и накопившеюся за долгое время громадными массами.

История Архангельска, как города, начинается с XVI века; он основан Феодором Иоанновичем в 1584 году и праздновал в 1884 году свою 300-летнюю годовщину; история Архангельска, как порта, начинается с конца XVII века, и тут именно становится она очень любопытной.

Мало городов в России, или, вернее, таких, собственно говоря, совсем нет, которые, подобно Архангельску, имели бы законченные, завершившиеся периоды существования. Он быстро возник, быстро расцветал, еще быстрее падал, опять расцветал, опять падал и, несомненно, опять расцветет. Местности, непригодные к развитию, к подобной пульсации жизни неспособны.

300 лет тому назад место, на котором стоит Архангельск, было пустынным, мало возвышенным глинистым берегом над очень глубокой и довольно узкой Двиной; Моисеев остров был втрое больше теперешнего; на его мысу стоял одинокий монастырь Чуда Архангела Михаила. В 1419 году все иноки этого монастыря были умерщвлены норвежцами, а монастырь сожжен и отстроился вновь с трудом. В 1553 году сюда впервые прибыли англичане. Отыскивая путь в Китай чрез Ледовитый океан, они отправили на поиски три корабля, из которых два погибли у Мурманского берега, а третий занесло к устью Двины, к монастырю, одиноко на берегу стоявшему. Кораблем управлял ставший впоследствии знаменитым Ченслер, скоро вслед затем отправленный в Москву, где его снарядили в путь обратно с милостями царя Иоанна IV Васильевича и в сопровождении нашего посла, вологжанина Иосифа Непея. Льготы англичанам предоставлены были большие, и торговля завязалась. Архангельска все еще не существовало.

Необходимо, однако, заметить, впрочем, что несуществование Архангельска в то время подлежит некоторому сомнению, потому что 32 года спустя после предполагаемого его возникновения тобольские воеводы свидетельствовали: «а от Архангельского города ход к Мангазее (лежащей на реке Енисее) близко поспевают в полпяты недели». Справедливо замечают, что такого торного пути вглубь Сибири, в такой короткий промежуток времени, как 32 года, не могло бы существовать, если бы Архангельск вел свое начало только со времени прибытия англичан.

Если не делать никакого заключения из слов тобольских воевод, то придется верить тому, что в 1584 году совершенно неожиданно к одинокому монастырю приплыли царские воеводы и заложили деревянную крепостцу — Новые Холмогоры. Торговые люди селились подле крепостцы, приезжая сюда из богатых Холмогор, составлявших административный и торговый центр края. В 1637 году случился пожар, монастырь перенесен выше по реке, в Нячеры, и очистил, таким образом, место для быстро возникшего города; говорят, будто план гостиного двора составлен самим царем Алексеем Михайловичем.

Судьбы Архангельска — судьбы нашего северного судостроения и торговли; весь он жил и будет жить ими. Судостроение на Белом море бесконечно старее Архангельска, говорит историк архангельского порта, Огородников; оно идет от начала плавания по Белому морю соловецких монахов, около 1440 года; в 1548 году монахи уже имели своп верфи. Впрочем, для промыслов на взморье приходили сюда новгородцы еще в IX веке, до Рюрика; но самостоятельное значение получило наше пользование морем только со времени возникновения Архангельска. Он будто подготовился и окреп как раз ко времени появления Петра I. В 1693 году в городе было уже 29 торговых домов иностранного купечества, и приходило до 40 кораблей. Было с чего начать. Когда Петр I посетил его впервые, 29-го июля 1693 года, у одной из городских пристаней стояла яхта «Св. Петр», построенная для поездки царя в Соловки, вероятно, братьями Бажениными, имевшими свою верфь в Вавчуге. В 1696 году царь дал Бажениным разрешение строить корабли. Кроме их верфи, в то время существовали еще и другие: Бармина, Амосова и Пругавина. Купеческое судостроение, следовательно, древнее военного, начавшегося, как известно, в Воронеже в 1696 году.