Выше упомянуто было о монастырских Синодиках; но и других реликвий древности тут обильно; таковы: портрет преподобного Кирилла, писанный при жизни его, «многодумный, величавый»; его фелонь, овчинный тулуп, вериги, его духовное завещание; золотая братина — дар Грозного, с изображениями женщин; «не с посланьями ли вместе прислана она была Царем для вящего уязвления?» — спрашивает Шевырев.

Библиотека монастыря — единственная в своем роде, в особенности по числу и достоинству рукописей; в ней имеются рукописных: 65 Евангелий, 31 Апостол, 131 Псалтырь и так далее. Кирилловские списки встречаются везде, и они везде в почете. Помимо рукописей чисто духовных, попадаются и такие, в которых есть реалистические объяснения явлений природы по Галену, что «земля с устроением яйцевидным», что «молнию прежде видно, гром слышен потом, ибо зрение скорейшее есть, а слышанье чувство косное». В одном из сборников говорится о женитьбе: «Лучше болеть трясицею, нежели быть обладаему злою женою: трясца, потрясши, отпустит, а злая жена до смерти иссушит».

По штату 1761 года монастырь владел 21,590 крестьянами; села и проселки управлялись старцами-чернецами, с содержанием настолько скудным, что один из них писал игумену, что «замер до основания с одним квасом».

Расставаясь с обителью преподобного Кирилла, было бы непростительно не вспомнить другого великого подвижника — Нила Сорского, вышедшего из неё же.

В пятнадцати верстах от Кириллова монастыря, следовательно, как говорится, почти рукой подать, находится на реке Сорке обитель, основанная преподобным Нилом Сорским. К сожалению, путешественникам не предстояло возможности, в виду разных обстоятельств, посетить эту обитель. Могучая, своеобразная, глубоко привлекательная личность преподобного Нила должна быть, однако, помянута и при посещении Кириллова монастыря.

В умственном отношении, XV и XVI века были несомненно «темными». Единственный путь образования шел чрез духовенство и монашество. Правда, и оно было не знаменито: Акакий епископ тверской, «малоучен бе грамоте»; иереи «мнози суть не умеют книг»; невежды говорили, что читать Апостола и Евангелие «грех простым людям». В те дни выработалась даже, так сказать, особая форма, в которую образование отливалось: это были «Сборники», форма вполне специфическая, отчасти напоминающая то своеобразное значение, которое имели и имеют для нас, благодаря совершенно особым условиям нашего книжного дела, наши толстые журналы. Монастырские «Сборники», имеющиеся налицо в громадном количестве и в Кирилловом монастыре, это были тогдашние толстые журналы, и в них, как говорит исследователь, рядом с истинным попадали и апокрифы.

Но сильно ошибся бы тот, кто предположил бы, что «темные» времена не производили замечательных людей, что под внушительным единством православия не работали умы и не развивались своеобразные мировоззрения. Может быть, в истории других церквей нет примера более резко высказанных двух направлений, высказанных совершенно одновременно и так вполне законченно, как направление вышедшего из Кирилловой обители Нила Сорского и основателя Волоколамского монастыря Иосифа Волоцкого.

Это огонь и вода, имеющие общее только в том, что они оба — стихии. Людям, посещающим эти места, полные следов пустынножительства, параллель между Нилом Сорским и Иосифом Волоколамским напрашивается сама собой.

Иосиф родился в 1439 году. Это был человек чисто формального направления, для которого оказывались равно святы, равно истинны и закон Моисеев, и Евангелие. Знаменито его учение, изложенное в послании старцам, «о богопремудростном, богонаученном коварстве». Его монастырский устав тяжел; настоятель чрез своих подручных проникает во все кельи и заботится «прежде о телесном благообразии, а потом о внутреннем хранении». Он допускает в монастыре телесные наказания; он определяет то, как стоять монахам в церкви: «Стисни свои руце и соедини свои нозе и очи смежи и ум собери»; он учил даже тому, чтобы братия молилась на показ: когда на нее смотрят миряне, «тогда паче»; он считал монастырь привилегией избранных и требовал для монастырей права владения имениями и деньгами, для материальной помощи народу; Иосиф видел в монастыре рассадник епископов, митрополитов, аристократии церкви. Само собой разумеется, что карать непокорных составляло необходимую принадлежность его учения; он был против всякой новой мысли, против всякой свободы; один из его учеников высказал даже следующее: «всем страстям мати мнение, мнение второе падение». Далее этого идти было нельзя!

Нил Сорский родился в 1433 году, т. е. только шестью годами ранее Иосифа Волоцкого. Он постригся в Кириллове. Прямо противоположно Иосифу утверждал он: «писания многи, но не все божественны суть». У него самодержавны и полновластны только Священное Писание и Канон, а святоотческие творения отпадают во вторую категорию. Нил вполне отрицает слепое отношение к букве писания, он прежде всего философ-богослов. Ни продолжительное служение, ни посты не составляют, по нем, заслуги; дурные помыслы делит он на восемь видов и разбирает их каждый отдельно, не оставляя без внимания и физиологии страстей. Он развил преимущественно жизнь в скитах, издавна сохранившуюся на севере; он отрицал право монастырей на земельные владения и не думал готовить иноков к высшей духовной иерархии; власть настоятеля в монастыре была для него только нравственной.

Трудно найти в истории церкви две более резкие противоположности, чем Нил и Иосиф. Оба они были современниками, и сравнение их обоих свидетельствует чрезвычайно ясно против тех, кто, благодаря поверхностности взгляда, обвиняет нашу православную церковь в какой-то, никогда небывалой, умственно-нравственной неподвижности; Нил и Иосиф — достаточные тому доказательства, и оба они признаны нашей церковью «преподобными»

С пропуском парохода «Казань» сквозь первый шлюз Белозерского канала, около 5 часов пополудни, мы были, так сказать, отделены от монастырских впечатлений дня и поставлены лицом к лицу с совершенно иными, чисто практического, торгового, рабочего характера.

Путь но Белозерскому каналу. Белозерск. Городской собор. Белозерские комары и предания о них. Проход через шлюзы.

Если по Шексне встречалось сравнительно мало караванов, то здесь, в Белозерском канале, они потянулись бесконечной линией, вплотную, едва оставляя свободный путь пароходу, волна от которого, несмотря на тихий ход судна, шла своим гребнем в уровень с низким берегом и нередко взбегала на него.

Белозерский канал, открытый в 1845 г., в течение полувекового своего существования немало содействовал к развитию судоходства по Мариинской системе. Неумеренная ловля снетков, которыми так обильно Белое озеро, вызвала еще четверть века тому назад заметный упадок этого промысла; но убытки от того уравновешиваются усилением прогона судов по каналу. Канал проходит через город, в обход мелководного озера.

Канал (длина его 63 версты), пропускающий через три шлюза от 48 до 60 судов в день, настолько узок, что пароход, двигаясь тихим ходом, правым кожухом едва не касается берега, левым — вытянутых в линию судов. Каких только судов не встречалось здесь: барки, полубарки, белозерки, каюки, тихвинки, стародавние трешкоты — эти плавающие домики, все это тянулось бесконечной вереницей, покачивая в небе свои разнокалиберные мачты, по мере подваливания волны парохода. С судов и с берегов доносились веселые песни. Лица людей были совершенно ясно видны с палубы парохода, — рукой подать. Были сцены очень характерные.

Около семи часов вечера, доносившийся с берега звон колоколов возвестил о близости Белозерска; городок не замедлил появиться влево от парохода; он раскинулся по совершенно пологому, низменному берегу Бело-Озера, при Белозерском обводном канале. С XIII по XV столетие Белозерск был центральным городом Белоозерского удельного княжества, в состав которого входили Вологда и Устюг. Нынешний Белозерск построен, в XIV веке, когда жители ушли из «Старого Белозерска», находившегося в 17 верстах и известного тем, что там, по преданию, княжил брать Рюрика — Синеус.