К часу дня прибыли в деревню Троица-Главица, в 47 верстах от Холма. После непродолжительного отдыха, к 2¹/₂ часам, они были вновь в дороге. Лес становился мельче, почва суше, холмы круче. На полпути к Холму подъехали к быстрой и порожистой Ловати, подле деревеньки Сопки, получившей свое название от четырех курганов, вероятно могильных, ее окружающих и обусловливающих очень хорошенький пейзаж. Деревни попадались все чаще.

Церкви города Холма показались верст за восемь. Наконец, лес отступил совершенно, и в ярком сиянии дня с весьма высокого, крутого берега Ловати очень красиво очертился пред ними Холм, один из древних городов русских. Сев в другие экипажи, путники съехали с длинного, высокого спуска к реке и направились по плавучему, поставленному наискось реки, мосту. Вид с него на очень высокий противоположный берег Ловати очень красив.

Подобно многим другим городам Россия, у Холма нет определенного начала, но, как средоточие деятельности ловатского судоходства, он обозначился, несомненно, очень рано.

В «Псковских Губернских Ведомостях» 1839 года помещены отрывки из записок о Холме одного из местных жителей, статского советника Войнакуринского; эти записки — единственный труд по истории города.

Автор «Записок» стилист не знаменитый и относит Холм ко «многим преданиям, осуществленным вероятием»; это видно — говорит он — из Нестора; вероятно, основан Холм кривичами; вероятно, был он отдельной «республикой, вышедшей из системы исторической отчетности». Верно то, что другой уездный город губернии, Великие Луки, был основан холмитянином и что холмитянин этот был Лука «ремеслом разбойник»; несомненно, следовательно, что Холм древнее Великих Лук.

Умные новгородцы, очень хорошо понимая выгоды соединения реки Лопати с озером Ильменем, забрали себе город Холм, эту, как сказано в «Записках», «республику, вышедшую из исторической отчетности». В 1471 году был он значительным погостом. Татары до Холма не доходили никогда; в XIV веке часто подходила к нему литва, но разорен он при царе Иоанне Васильевиче, когда на него напали король польский Стефан Баторий и король шведский Иоанн; поляки и литва зимовали тогда в Великих Луках, венгры — в Опочке.

В 1580 году, по распоряжению гетмана Замойского, воевода Вольский взял Холм набегом и полонил воеводу князя Барятинского и «осадную голову» Панина; одновременно с этим была выжжена Старая Руса. Уступленный Баторию в 1581 году, Холм возвращен России обратно в 1582 году и назван в договоре «городом». От этих далеких боевых дней сохранялись и до сегодня зеленеющие окопы и далеко по окружности виднеются молчаливые курганы, в которых покоятся как пришлые воители, так и свои.

О великой цепкости и жизненности холмитян свидетельствует следующее. В 1609 году город был разорен до основания; жители его, выселившись, образовали тогда по округе, в дебрях и болотах, четырнадцать деревень; сто лет спустя, в 1707 году, Холм стал снова посадом, и за неудобностью исчезли девять из образовавшихся деревень и сохранились и дошли до нас только пять; на местах безвозвратно исчезнувших даже по имени селений, лежат теперь пустоши, сенокосы, и на каждом из них имеется место, называемое «печищем», и старые колодцы с обручами внутри. В 1738 году Холмский посад подчинен торопецкой военной канцелярии, которая давала указы холмскому посадскому старосте и холмской земской избе. В те блаженные дни, один и тот же староста представлял в своем лице «присутствие» обоих названных учреждений. В 1771 году императрица Екатерина II образовала Холмский уезд и в городе открыта ратуша. В 1797 году император Павел I упразднил все присутственные места, кроме ратуши. В 1802 году Холм восстановлен на прежнем основания императором Александром Благословенным, посетившим его дважды проездом в 1820 и в 1824 годах.

Холм стоить при соединении рек Ловати с Куньей. Несмотря на обилие окружающих его болот, самый город расположен на песчаной возвышенности. Главное занятие холмитян составляет исстари сплав леса Ловатью; но эта отрасль промышленности, несмотря на давность, не развивается, не обогащает город, но дает холмитянам кое-какие заработки. Особенно сильно упали купеческие дела с 1865 года, со времени открытия железных дорог; внутренняя торговля значения не имеет, и местное купечество окончательно стушевывается. В городе около 5.000 жителей и шесть церквей.

Из древностей, имеющихся в наличности, следует упомянуть о «Городище» новгородских времен, окруженном с трех сторон Ловатью; заметен обрушенный вал. Свидетелями давно умолкших битв являются также многие курганы, рассыпанные по окрестности. На Клинской стороне города, в часовне, сохранилась деревянная свеча длиной полтора аршина, раскрашенная цветами, толщиной четыре вершка, с надписью, гласящей, будто бы 21 мая 997 года ее поставил холмский посадский человек Петров. Конечно, этот год неверен, но свеча несомненно старинная, вероятно конца XVII века. Есть в городе «Татинова сторона»: название, происшедшее от слова тать — вор; была здесь некогда пещера, в ней скрывались воры, и, как гласит предание, еще Иоанн Грозный посылал на них своих дружинников; только с удалением татей, город, будто бы, стал обстраиваться.

Городской бульвар, обсаженный очень старыми, густыми березами, идет по высокому, крутому косогору над самой Ловатью; на противоположном берегу её, во мраке ночи вырисовывалось вдали освещенное кострами древнее Городище.

Демянский уезд. Хлебалово. Думина гора. Историческое о Демянске. Впечатление, производимое городом.

Из Холма путники выехали 29-го мая утром. Дорога от Холма к Демянску резко делится на две части: в Демянском уезде местность очень красива. Как будто для того, чтобы оставить по себе хорошее впечатление, Псковская губерния дала тоже хорошенький пейзаж подле сельца Тоготь, над речкой Тудер, на которой стоит лесопильный завод.

Ближайшая остановка была в погосте Аполицы. Верстах в двух отсюда есть усадьба Заостровье, принадлежавшая в 1824 году, при проезде императора Александра I, князю Шаховскому. Говорят, будто владелец усадьбы, встретив государя на крыльце, поднес ему в дар «самое дорогое, что у него было», — своего маленького сына, и ребенок был немедленно зачислен в какой-то корпус.

Часть Демянского уезда, по которой пролегал путь, гориста и богата лесами; одних казенных считается в уезде 44.000 десятин, и между ними есть настоящие медвежьи трущобы. Красиво место подле погоста Велилы, в котором недалеко от новой каменной церкви стоит в совершенном одиночестве с заколоченными окнами очень древняя церковь, пережившая, вероятно, не одну сотню лет.

Было часов около четырех пополудни, когда они проезжали мимо усадьбы

Хлебалово, подаренной когда-то императором Павлом I графу Кушелеву и находившейся временно во владении князя Лобанова. Приходилось ехать дорогой, обсаженной столетними березами, сильно качавшимися под напором ветра. Ветер не замедлил преобразиться в мощные, резкие шквалы, и нельзя не признать большим счастьем того, что три березы, сломанные ветром и опрокинутые поперек пути, только задержали ехавших и не коснулись самых экипажей. Все эти березы были крепки, богаты листвой, чрезвычайно велики и ветвисты; прошло четверть часа времени, пока, подоспевший с топорами и пилами народ очистил дорогу.

Очень хорош вид близ села Успенского: дорога проходит между двух церквей. К вечеру путники свернули с дороги и направились в усадьбу Кошкино. Вихрь, опрокинувший на пути их березы, прошел над усадьбой, до их прибытия, с особенной силой; огромные, мощные деревья лежали возле дома на земле, перегородили дорожки и покрыли ветвями, трепетавшими совершенно зеленой, свежей листвой, куртины и клумбы богато распустившихся цветов.

В восьмом часу утра, 30-го мая, они продолжали свой путь на недалекий отсюда Демянск; тотчас же вслед за усадьбой, спустившись с Думиной горы сквозь довольно узкий прорез дороги, не могли они не любоваться очень красивым видом долины речки Щеберихи; она бежит между двух гор: Думиной и Георгиевской; на последней церковь Св. Георгия; ряды холмов, покрытых где лесом, где колосившимися нивами, уходили вдаль; от одной из соседних рощ — Корочинской, говорят, кругозор на 25 верст.