Реставрация древнего кремля. Историческое. Центр деятельности святых Стефана Пермского и Димитрия Ростовского. Их характеристики. Как и кто реставрировал кремль. Белая палата. Пещерная церковь. Музей. Яковлевский монастырь. Ростовские колокола.

Ростов расположен на берегу одноименного с ним озера, называемого, впрочем, также Неро. Берега озера плоски; тем рельефнее выдаются многочисленные церкви города, составляющего древнейший центр края, более старый по своему значению, чем Ярославль.

Посещение Ростова составляет экскурсию в сторону от прямого пути, которая была предпринята исключительно во внимание к древностям ростовским и к замечательной реставрации древнего кремля, завершенной сравнительно недавно. Шевырев посетил Ростов в 1847 году, видел все это в печальных развалинах и глубоко грустил. Если бы он посмотрел на кремль теперь! Реставрация действительно стоит самого полного одобрения: кремль опять существует, воскрес.

За год до освящения реставрированной святыни кремля, рассказывают очевидцы, глазам представлялись развалины без крыш, без столбов, с потеками от дождей, птичьими гнездами и даже целыми рябинами, приносившими плоды и выраставшими на крышах. Одну из этих рябин сохранили в назидание потомства, чтобы показать, до чего мы небрежны и как много могут сделать частный почин, энергия и пожертвования. В храме Григория Богослова помещались курень и бойня. А между тем в Белой палате угощал трапезой Великого Петра святитель Димитрий Ростовский!

Значение Ростова в истории нашего Северо-Востока очень велико, как центра Суздальской земли, в которой развилось и окрепло великорусское племя и которая предшествовала Москве в понимании объединения и собирания разрозненных сил наших в одно великое целое. Кроме того, тут находился духовный центр; из него пошла проповедь христианства в языческую Пермскую землю, во главе которой стоял знаменитый св. Стефан Пермский.

Почти одновременно с ним жил и трудился в Ростове другой видный деятель церковный, известный жизнеописатель святых нашей церкви, Епифаний Премудрый. И тот и другой воспитывались и учились в той братской духовной академии, которая существовала здесь 500 лет назад под именем «Затвора»; существующий при ней храм недавно возобновлен.

Стефан Пермский, сын псаломщика, — одна из крупнейших подвижнических личностей нашей церкви, как Кирилл Белозерский, Нил Сорский и многие другие. Он пришел в Ростов пешком из Великого Устюга, прослышав о том, что в тамошнем «Затворе» «книгы многы быша ту»; это то же самое, что «книжицы» преподобного Кирилла: прочная основа дальнейшего пути для человека, готового подвизаться. «Затвор» не был мертвой схоластической школой; в нем имели место ученые и богословские препирательства и диспуты между учениками. Десять лет пробыл Стефан в «Затворе» и решился просветить соседнюю Пермскую землю. Он составил зырянскую азбуку, перевел на зырянский язык нужные книги и, в сане иеромонаха, с охранными грамотами великого князя, пошел на подвиг. Охранные грамоты защищали его, однако, мало; на него не раз нападали, намеревались убить, свергли с моста. Бесстрашно ходил он по кумирницам, и ночью, и днем, и по лесу, и по полю, и без народа, и пред народом, «обухом в лоб бияше идолов и сокрушаше им носы»; он снимал с главных кумиров священные пелены, «и их без вреда износил отрок его Матвейка». Пермь была уже присоединена в то время к Москве, но это не помогало преподобному. До нас дошли любопытные сведения о борьбе его с главным волхвом Памом, говорившим своим людям, что непригодно им слушать Стефана, потому что «Москва угнетает вас податями; разве от Москвы может вам быть какое-нибудь добро? Не оттуда ли тиуны и приставники, дани и насильства»? Но преподобного все-таки слушали. Пам думал взять обманом и предложил ему пройти сквозь огонь и воду. Зажжена была хижина, огонь уже пылал и трещал; Стефан двинулся к огню и сказал волхву: «идем!». Волхв не пошел, однако; не решился он нырнуть и в прорубь, чтобы вынырнуть из другой, на что был готов Стефан; народ хотел предать обманщика волхва смерти и только по настоянию Стефана ограничился изгнанием его в Сибирь.

«Читая жития святых, составленные другим учеником «Затвора», Епифанием Премудрым, — говорит известный исследователь Барсов, — мы присутствуем при двух основных процессах нашей истории: мы встречаемся лицом к лицу с древнерусским человеком, который, неустанно двигаясь с крестом, топором, с сохой, в зипуне и монастырской рясе, делан одно немалое дело — расчищал место для история от берегов Днепра до Северного океана и, в то же время, несмотря на такую растяжимость, умел собрать силы на создание государства, сдержавшего вторжение с востока и пропаганду с запада».

Третьим замечательным лицом в длинном ряду иерархов ростовских является святитель Димитрий, вдохновенный составитель духовных песен и Четьи-Минеи. В самый день кончины своей, стоя у печки и «греясь сердцем», слушал он, как исполнял их его любимый, прекрасно обученный хор. Наслушавшись песен вволю, он отпустил певчих, также слуг своих, остался один, склонился на молитву и умер. «Св. Димитрий, — говорит Барсов, — был муж высокого образования. Он знал языки: славянский, латинский, греческий, еврейский и польский. Были и другие в его время славные ученые, но их слава менее прочна в исторической науке. Феофан Прокопович был больше политический деятель и панегирист тогдашних преобразований; Стефан Яворский был больше проповедник и православный полемизатор; честь первого археолога и историка в Великой России, бесспорно, принадлежит св. Димитрию Ростовскому».

Неудивительно, что Ростов, центр широкой духовной деятельности, изобиловал памятниками исторического зодчества, воздвигшего величественные кремлевские здания. Ростовский собор служил образцом при постройке суздальских храмов вообще, а следовательно и для характерного суздальского стиля. Восстановление в прежнем виде церкви св. Григория Богослова, княжьих теремов, Белой палаты, начавшееся в 1883 и завершившееся в октябре 1884 года, — факт, в высшей степени замечательный. Дай Бог, чтобы нашлись ему подражатели. Очень много сделал для этого бывший начальник губернии Левшин, примеры подражания которому были бы очень желательны. Главным руководителем почти всех работ был И. А. Шляков.

Почти все существенное в кремле — говорят местный исследователь — построено или возобновлено митрополитом Ионой III Сысоевичем в конце XVII века. Реставрация произведена прекрасно; небольшие остатки стенных бойниц дали рисунок для восстановления стены с бойницами; едва заметные детали одной дымовой трубы послужили образцами для возведения остальных труб. То, что погибло совершенно, восстановлено по соответствующим современным образцам: так, оконные рамы исполнены по образцу слюдяных рам ярославских церквей XVI и XVII веков; узор восстановленного на коньке крыши гребня взять из рукописи XVI века; отпиленные у сводов серьги приделаны вновь, и т. д.

Следует упомянуть, говоря о ростовской кафедре, что тут было когда-то у ростовских святителей сильное желание облечься «величавыми образами светской власти», о чем в своем повествовании, вспоминая патриарха Никона, говорит Шевырев. Это довольно явственно сказавшееся в свое время стремление, как нечто совсем неподходящее, несогласное с остальным складом русской жизни, отошло, конечно, в вечность. Духовенство этим самым будто отделило себя от народа, и характернейшим образчиком этого, если можно так выразиться, католического пошиба является реставрированная храмо-крестовая церковь — Спас-на-Сенях, где солея поднята выше роста человеческого и шестью золочеными колоннами с высоким архитравом точно отрезала прихожан от причта. Странно, что это негармоничное движение имело место именно в Ростове, в чисто православном центре, отличающемся в теперь самыми гармоничными колоколами. Ростовский собор, древнейшее здание города, 1230 года, в котором почивают ростовские митрополиты, имеет на своей колокольне замечательный подбор колоколов и свои особенные музыкальные звоны. Звоны эти обозначаются именами учредителей колоколов: Ионинский, Георгиевский, Иоакимовский. Всех колоколов тринадцать, от 2.000, 1.000, 500 пудов веса до 20 и менее. Совершенно правы те, которые говорят, что подобного звона нет нигде решительно; но, помимо достоинства колоколов, необходимо и уменье пользоваться ими, и оно тут есть; и звон этот удивительно приятен.