− Наверное, ты прав. Подумаю, − хмыкает Грим. Берётся за подлокотники. — Что ж. Я сказал, что хотел. Услышал больше, чем рассчитывал. С удовольствием ещё бы с вами пообщался, но мне нужно идти заниматься поисками беглого непризнанного принца и его мамаши. Не буду вам мешать в вашем дальнейшем общении, − поднимается он с кресла. − Ян, какие-то особые указания на сегодня будут?

− Прикажи кому-то привести сюда кастеляна с дочерью, скажем… через полчаса. И скажи Стиганду, что мы с принцессой после этого разговора собираемся съездить проведать Юфу. Пусть отберёт несколько человек для сопровождения, − отдаёт распоряжения Янгмар.

− О боги, ты наконец-то решил не пренебрегать охраной? — изображает крайнее изумление его друг.

− Со мной поедет Софи. Для меня это сразу выносит вопрос безопасности на первое место.

− Тогда я должен поблагодарить вас, ваше высочество, что прибавили моему другу благоразумия, − склоняет передо мной голову командор.

Я в ответ вежливо киваю, едва сдерживая улыбку.

На этом Грим прощается. И, пожелав нам хорошего дня, оставляет одних.

В кабинете воцаряется тишина. Янгмар, прижав меня к себе, зарывается лицом в мои волосы, да так и замирает. А мне остаётся, лишь молча развернуться в его руках и обнять в ответ.

− Как ты? − спрашиваю я спустя некоторое время.

− Очень зол. И очень… угнетён, наверное. Так что… свои эмоции точно придержу при себе, чтобы тебя ими не травмировать.

− Это не обязательно. Если тебе нужно поделиться… Я могу тебя поддержать, − произношу то, чего точно не могла от себя ожидать ещё неделю назад.

− Мне не сложно тебя от этого оградить, как оказалось. Для заклинателей, как и для ведьм, для управления силой очень важна внутренняя мотивация, эмоции, чувства. Тебя я готов закрыть собой от всего мира. Так что с мотивацией у меня проблем точно нет и не будет. К тому же меня никак не поддержат твои страдания. А вот твоя забота и желание помочь значат очень много.

− Значит, я и дальше буду заботиться и помогать, − улыбаюсь, перебирая пальцами его волосы. — Что тебя больше всего угнетает в этой ситуации? То, что отец, возможно, не сказал тебе об ещё одном брате? Думаешь, Гальвард знал об Ульфрике?

− Может и знал. Волнует меня не это, − Янгмар снова умолкает, подбирая слова. — Я теперь не могу не думать… После покушения на меня. И всего, что мы услышали от Барноша… Может с Гальвардом тоже случился не несчастный случай. Может, его тоже убили? Ульфрик, или Рагна? Да и смерть отца мне теперь кажется крайне подозрительной. Бесы. Если бы только я был здесь. Если бы не носился по всему миру, доказывая что-то неизвестно кому. Может, Вар был бы жив?

− Ты не можешь этого знать. Как не мог знать, что тебя попытаются отравить, − отстранившись, заглядываю в тёмную, грозовую синеву его глаз. — Ты ведь заклинатель воды, а не разума. Да и они тоже далеко не всё могут предотвратить.

Но я вижу, что убедить Янгмара мне так и не удалось. Чувство вины слишком сложное чувство. Часто совершенно неподдающееся логике. Тут мало просто сказать, что винить себя не стоит.

− Как он погиб? Ты ни разу не рассказывал, − спрашиваю тихо.

− Гальварда сбросила лошадь, и он упал с обрыва. Сломал позвоночник. Насмерть, − глухо произносит Янгмар.

− Ну-у-у, это звучит, как вполне правдоподобный несчастный случай. Что именно в нём было подозрительного?

− Ну если не считать того факта, что мой брат с малых был отличным наездником и ни разу в жизни до этого не падал с лошади, то странным было также то, что его жеребец взбесился совершенно внезапно и именно на этой дороге, над обрывом, без каких-либо видимых причин. С Гальвардом ехали его люди. Никто не понял, что случилось. И спасти его тоже никто не смог. Мне же достаточно было бы просто использовать свой дар, чтобы замедлить и смягчить падение, уберечь его от удара. И он бы выжил.

− Да, если бы ты был рядом, то так бы и сделал. Спас бы брата. А ещё наверняка смог бы спасти множество других людей, которые гибли при несчастных, или не совсем, случаях. Мог бы прекратить все кораблекрушения. Для этого тебе достаточно лишь присутствовать везде, на каждом корабле. Такой пустяк. И все вооружённые конфликты ты мог бы прекратить. Только представь. Просто будь везде и замораживай всех, кто может пораниться сам, или поранить кого-то. Как тебе идея? — изображаю пылкий энтузиазм.

− Считаешь, я слишком много на себя беру? — хмыкает этот невыносимо требовательный к себе колдун.

− Есть такое. Беды и несчастья случаются. Иногда их удаётся предотвратить, иногда они просто должны произойти. И не только беды. Вот взять, например, нас с тобой. В тот день, когда я тебя впервые увидела, мы с Николь шли к Рамине, чтобы спросить у неё, какая нас ждёт судьба, встретим ли мы своих избранников во время празднования. И знаешь, что она сказала?

− Что? — заинтересованно щурится Янгмар.

− Что ничего нам не скажет. Потому что тогда мы всё испортим. И лишь потом мне удалось у неё выспросить, что мой суженый действительно где-то рядом. Уверена, она знала, что это можешь быть ты. И знала, как всё обернётся, что ты меня похитишь. И что, если я буду знать правду, то не допущу этого. Но посчитала, что лучше не вмешиваться и позволить тебе совершить это дурацкое похищение. Не знаю почему. Возможно, я должна была оказаться здесь, с тобой, чтобы помочь. Или, возможно, мы действительно должны быть вместе и это наш путь к совместному будущему. Я понятия не имею, что будет дальше. Вот и ты не можешь знать, что бы случилось, если бы всё сложилось иначе.

− Твоя рассудительность меня неизменно поражает, моя мудрая принцесса, − с нежностью улыбается мой мужчина, обхватив мой затылок и прижавшись своим лбом к моему. — И знаешь, я рад услышать, что твоя родственница ведьма тоже предвидела, что я буду твоим избранником.

− Ты неисправим, − фыркаю и мои губы тут же оказываются в ласковом плену.

− Да. Я неисправимо пленён тобою с первого мгновения, как увидел там, во внутреннем дворике дворца Корима, − шепчет Янгмар, осыпая моё лицо нежными поцелуями.

И снова я попросту не могу устоять, отвечая ему с такой же страстью.

Полчаса пролетают незаметно. Однако мы успеваем обсудить и наши подозрения, и предположения, и план дальнейших действий.

Так что, когда в кабинет стучат и на пороге появляется ходо Хайкон, мы уже готовы к тому, чтобы выспросить у бедняги Кастеляна всё, что ему известно.

− Проходи, Хайкон, − приветственно кивает Янгмар. — Астрид.

Я к этому моменту уже перебралась в кресло у окна. У меня в руках книга. На лице расслабленный отсутствующий вид человека, полностью погружённого в увлекательное чтение. Но на самом деле я впервые с тех пор, как научилась это делать, практически полностью погружена в эмпатический транс, чётко улавливая и анализируя мельчайшие оттенки чувств находящихся поблизости людей. Всех, кроме Янгмара. Он по-прежнему надёжно закрыт от меня. И сейчас я ему за это неимоверно благодарна.

Сутулящийся кастелян проходит в кабинет, дочь за ним. Ходо кивает девушке на единственное кресло для посетителей и та несмело садится на самый краешек.

Они оба буквально укутаны удушающим коконом из тяжёлых мрачных эмоций. И я принимаюсь неспешно разбирать их, распутывать по ниточке, определяя кому что принадлежит.

Странно. Раньше у меня не получалось действовать так отстранённо. Не получалось настолько абстрагироваться. Надо разобраться, что во мне изменилось. Но это потом. Сейчас важны эти люди и то, что их чувства могут мне рассказать.

− Вы хотели с нами поговорить, ярг? — нерешительно спрашивает кастелян, бросая на меня слегка удивлённый взгляд.

− Да. У меня к вам появились новые вопросы.

Разговор затянулся на пару часов.

Поначалу, когда Янгмар прямо спросил, правдивы ли слухи о любовной связи Рагны с его отцом, ходо Хайкон попытался всячески это отрицать. И даже почти верил в то, что говорил.