С наслаждением вдохнув запах, исходящий от пены на мочалке, я провожу ею по одной руке, мою плечо, склонив голову набок, шею, потом меняю руку. Опускаюсь ниже, обводя груди, тру живот. Поднимаю ногу, чтобы пройтись по ней. Потом вторую.

В какой-то момент мне чудится позади тихий вздох. По коже почему-то бегут мурашки от ощущения постороннего присутствия. Мне явно не хватает моих, знакомых с детства, камеристок.

− Помоги, пожалуйста, − не оглядываясь, протягиваю мочалку назад и подвигаюсь вперёд, чтобы служанке было удобней. Склоняю голову вперёд.

Юфа выполняет мою просьбу очень бережно, даже… нежно. И я начинаю ловить какие-то странные отголоски чужих эмоций. Очень сильных. Что с ней?

Напитываю щиты сильнее, не желая чувствовать ничего лишнего. На голову начинает литься вода, каким-то чудом не попадая на лицо. А потом чьи-то руки вспенивают мои волосы, принимаясь осторожно их промывать и массажировать кожу. Уверенно, умело.

− Ох, − вырывается у меня тихий стон. — Это так приятно. Спасибо.

− Всегда рад угодить, Льдинка, − слышу позади хриплый смешок. И на женский голос это вообще не похоже.

Резко вдохнув и скрестив на груди руки, замираю. Испуг практически мгновенно сменяется злостью, густо замешанной на смущении. Но всё-таки злости значительно больше. И я уже собираюсь повернуться, чтобы всё высказать, но на голову мне внезапно снова льётся тёплая вода, неестественным образом обтекая лицо.

− Что ты здесь делаешь? — выдыхаю шумно.

− Помогаю тебе, как ты и попросила.

− Я не у тебя просила.

− Но рядом был только я.

Он точно издевается. Ведь наверняка отослал служанку.

Прислушавшись к своим ощущениям, я действительно не чувствую больше ничьего присутствия в комнате. И как мне теперь помыть голову? Разве что… позволить ему доделать то, что начал. Ведь неплохо справлялся. И мне было очень приятно, пока я не поняла, чьих это рук дело. Ну не выпрыгивать же теперь из ванны голой прямо у него перед носом. А так я хоть сижу и ему только спину видно.

Пусть закончит. И я заставлю его уйти.

− Разве у тебя нет своих покоев, где тебя наверняка ждёт ванна не хуже этой? — ворчу, немного расслабляясь.

— Есть, но в них нет тебя, — Янгмар снова намыливает мои волосы, зарываясь в них пальцами.

И снова я невольно таю от его умелых прикосновений. Даже замурлыкать хочется.

— Ты не представил нас с Маргретой друг другу. Не хочешь говорить ей, кто я и откуда? — спрашиваю, чтобы выдернуть себя из столь опасного для сохранения здравого смысла состояния.

— Не поверишь, я растерялся. Вы так бойко познакомились сами, — хмыкает колдун. — Я действительно не ожидал её здесь увидеть. А когда увидел… Раньше, когда Гальвард был жив, она часто гостила здесь. Заправляла всем. Брат был доволен. Сейчас, конечно всё иначе. Но я не сообразил сразу, как лучше себя вести. Меня этому никогда не учили, приходится самому разбираться со всеми этими порядками.

— Почему не учили? Ты ведь второй сын, значит изначально был вторым наследником, разве нет? — поворачиваю голову к мужчине.

Отец, несмотря на то что его наследником является Тайрен, одинаково учит всех моих братьев. Даже самого младшего Айвена.

— Я хоть и признанный, но незаконнорождённый сын, Софи. Мне неприятно признаваться тебе в этом, но меня воспитывали не как возможного будущего ярга и не как хозяина замка. На меня не возлагали никаких надежд. Я никогда не думал, что унаследую это всё, что привезу в этот замок невесту королевских кровей и должен буду знакомить её с невестой покойного брата. Поэтому сразу прошу прощения за возможные ошибки. Это происходит не потому, что я тебя не уважаю.

Сказать, что я потрясена, это ничего не сказать. Таких откровений я точно не ожидала услышать. Он незаконнорожденный?

Имеет ли для меня это хоть какое-то значение? На самом деле нет. Гораздо важнее поступки.

Меня окружают его эмоции. Тяжёлые, давящие. Я едва удерживаю щиты. Это признание далось колдуну очень нелегко.

— Почему ты говоришь мне об этом именно сейчас? — спрашиваю тихо. Мог ведь промолчать. Не такая уж это и ошибка, то, что он нас не представил. Я спросила из любопытства, а не потому, что меня это зацепило. А мы не настолько близки, чтобы он мне душу изливал.

— Потому что ты имеешь право это знать, а я больше не имею права оттягивать этот разговор. Подобные вещи лучше узнавать от первого лица, а не случайно от кого-то другого, − мрачно произносит Янгмар. И этим вызывает во мне непрошенное уважение.

Он прав. Действительно так лучше. Могу себе представить, как эту информацию мог бы преподнести кто-то нелояльный к Янгмару.

− Спасибо за честность, − произношу, немного повернув к нему голову. − Я это очень ценю в людях.

Но сама, к сожалению, полностью честной быть не могу. Вздохнув, отворачиваюсь и позволяю ему продолжить то, что начал.

Пока Янгмар смывает пену с моих волос, я сижу тихо. Даже не поднимая щиты, ощущаю, как постепенно успокаиваются его эмоции.

Удивительно. Но мне стало гораздо легче воспринимать его на эмпатическом уровне. Словно я привыкла за то время, когда не пряталась. Может причина моей чрезмерной, болезненной чувствительности как раз и была в том, что я всегда держу щиты и просто не привыкла ощущать кого-то так открыто? Это как со слишком ярким светом после полумрака. Хм. Надо об этом подумать. И поэкспериментировать.

Помыв мне голову, Янгмар прочёсывает пальцами мокрые волосы. И те внезапно просто высыхают. Вода буквально испаряется с них, повинуясь его воле.

− Маргрета уедет завтра утром, − произносит он, зачем-то продолжая перебирать уже чистые пряди.

− Меня это не касается, − пожимаю плечами.

Позади слышится выдох, и спокойным его никак не назовёшь. И почему это колдуну не нравится мой ответ? Он ожидает моей ревности?

− Я понял, Льдинка, − произносит он тихо. Отпустив мои волосы, выпрямляется позади меня. — Служанки сейчас вернутся. Я зайду за тобой, чтобы сопроводить к ужину.

И уходит.

А я остаюсь с неприятным ощущением, что сделала что-то не так.

От этого чувства не удаётся избавиться ни пока я вытираюсь, закутавшись в огромную льняную простыню, ни пока одеваюсь с помощью вернувшейся Юфы.

Как-то не очень хорошо вышло. Совсем нехорошо. Янгмар, по сути, поделился со мной чем-то очень личным. Не только рассказал, что он незаконнорожденный, но и поведал о том, как его воспитывали, приоткрыл свои переживания. А я так стремилась не показать, что меня задело присутствие Маргреты в замке, что повела себя… как настоящая Льдинка. Не зря он так меня прозвал.

И снова меня терзают противоречия.

С одной стороны задетая гордость велит держать эту линию обороны. Не уступать ни на шаг. Не открываться ему. Не впускать в свою душу. А с другой… меня уже мучают настоящие угрызения совести. И сожаления, что моё холодное поведение ранит живого человека с настоящими, живимы чувствами. Ранит моего же похитителя. Ну не абсурд ли?

Тем не менее это не даёт мне покоя. Я не могу так. Чисто по-человечески.

Поэтому, когда колдун снова появляется на пороге моих покоев, чтобы сопроводить меня на ужин, я уже понимаю, что маску отстранённости держать не смогу. По крайней мере, пока не исправлю то, как повела себя, и не заглажу свою мнимую вину перед ним.

− Ты готова? — интересуется ярг, окидывая меня внимательным взглядом.

Я тоже рассматриваю его в ответ. Янгмар явно успел принять ванну и переоделся в чистое. Тёмные штаны, белая сорочка, кожаный жилет, как нельзя выгодней подчёркивают его великолепную мужественную фигуру. Светлые волосы свободно рассыпались по плечам. Как тут не залюбоваться?

− Да, готова, − разгладив подол юбки изумрудно-зеленого платья, шагаю к нему.

− Тогда пойдём, − подставляет мужчина локоть.

− Подожди, − удерживаю я его, положив ладонь на жилистое предплечье. Янгмар удивлённо вскидывает брови. Ох, как же тяжело открываться. — Я хочу сказать… должна была это сделать раньше. Но… тоже растерялась. Из-за твоего неожиданного появления. И твоей откровенности… То что ты сказал, это правда очень ценно для меня. И мне всё равно, законнорождённый ты, или нет. Я привыкла считать, что именно поступки делают человека, а не то, как он родился. Этому учили меня оба моих родителя. В Сэйнаре успеха и высокого положения может добиться любой человек, если приложит к этому достаточно рвения и усилий. По крайней мере, мой отец делает всё возможное, чтобы всё было именно так. В общем, я веду к тому, что тебе нечего стыдиться. Не ты же выбирал, от кого родиться. Не тебе и отвечать. Твоя жизнь, это твоя жизнь.