- Нам наверх? – мой голос дрогнул.

- Да, - ответил он, – Боишься? – в карих глазах плясали искорки смеха.

Я обиженно фыркнула, шпионы ничего не бояться и попыталась допрыгнуть до первого выступа. Сильные руки отца подхватили меня и прижали к себе.

- Полегче, герой, - прошептал он мне в макушку, – Я не хочу, чтобы ты переломала себе все кости.

Мы забрались наверх и уселись на выступ. Над головой тускло поблескивали звезды. Пыль летала в воздухе и от нее першило в горле. Мои ноги болтались над пустотой.

- Запомни, бог внутри твоего сердца, - в голосе отца было столько силы. Никогда еще не слышала, чтобы он говорил о чем-то так эмоционально.

- Как он там помещается? – удивилась я, прижимая ладошку к груди и страшась того, что он может обо мне узнать.

Иногда я желала соседским мальчикам, которые меня задирали, исчезнуть.

- Ему не нужно много места, - улыбнулся папа, – Аристократы могут забрать у нас все, но только не веру, дочка.

Я прижимаю руку к сердцу, ощущая пальцами его сильные удары.

- Надеюсь, ты присмотришь за сестрой, пока меня не будет рядом, - прошу я отца, и прячу всё в сумку, но теперь несу ее на улицу, мой пульс стучит где-то в ушах. Открываю тайник и запихиваю ее под землю. Мне кажется, что за мной следят сотни глаз и сейчас один из стражников потребует меня поднять руки. Но это просто плод моего больного воображения, на самом деле улица пустынна.

Я встаю с колен и подошвой стираю все следы. Теперь все выглядит как обычно. С собой я беру только белоснежный костюм совершенных. Я аккуратно складываю его в рюкзак. Меня бьет крупная дрожь и чем ближе стрелка часов подходит к девяти, тем реальнее все становится.

Заявиться в клуб, где так много совершенных, сущий идиотизм. Мне хочется надеяться, что они будут настолько пьяны и накачены наркотиками, что не заметят меня.

От заброшенного форта остались только несколько зданий и те полностью заросли травой. Но меня интересуют не они, а канализационный люк, спрятанный в одном из них.

Наверное, сами совершенные уже позабыли, что под ними целый город, состоящий из лабиринтов, соединяющийся между собой водопроводными каналами и канализационными колодцами.

Я скрываю лицо под капюшоном, если и встречу кого из знакомых, никто не будет заглядывать в лицо. Но я почти уверена, что сюда никто не заходит. Я взбираюсь на небольшой пригорок и оглядываю местность. Долина покрыта бесплотной безжизненной землей и сухими деревьями. Я осторожно спускаюсь вниз, подозрительно прислушиваясь к каждому звуку. Но слышу только свое дыхание и шум от своих подошв.

- Почему так долго? – совсем близко раздается мужской голос, я подпрыгиваю на месте и закрываю рот рукой, боясь, что мое сердце выпрыгнет наружу.

Данте включает фонарик и свет прыгает по земле холодными бликами.

- Какого черта ты делаешь?! – шиплю я и вырываю фонарик из его рук, - Совсем обалдел, - возмущаюсь я тихим голосом, хотя от желания закричать, у меня сводит челюсть, - А если нас увидят стражники, что тогда?!

- Нас сразу убьют и даже спрашивать не будут, что мы здесь забыли, - с серьезным видом отвечает Данте.

Меня передергивает от ужаса.

- Раз сам всё знаешь, зачем так рисковать, - я скидываю с головы капюшон, так мне легче смерить его уничтожающим взглядом.

- Мне нравится тебя дразнить.

Он просто не выносим!

Я возобновляю шаг.

- Могу я без вреда для своего здоровья, сделать тебе комплимент? - Данте догоняет меня, - Ни одна живая душа не усомнится, что перед ним совершенная.

- Я все еще злюсь на тебя, ясно?

Но его слова немного усмиряют мою тревогу. Я осматриваю его внешний вид.

Данте не удосужился даже сменить наряд, но его серебристые волосы приобрели цвет пшеницы, так же как и брови. На лице точно такой же грим, как и на моем.

- Где взял краску? – я показываю глазами на его волосы.

- Иногда я бываю очень обаятельным, - соблазнительный взгляд из-под полуопущенных густых ресниц заставляет мои губы дернуться в улыбке.

Я знаю, что все это поставляет Сопротивление.

- Особенно, когда не открываешь рот, - фыркаю я. – Она смывается?

- Обижаешь.

Дорога становится неровной и я сосредотачиваюсь на том, чтобы не упасть. Через несколько поворотов, мы оказываемся перед отвесной плитой. Я проворно цепляясь за выступы, и первая оказываюсь наверху.

- Тебе нужно больше заниматься, – я протягиваю руку Данте и он хватается за нее, как за спасательный круг, – Ты теряешь форму.

- Мне просто нравится держать тебя за руку, - с усмешкой отвечает он.

Я стараюсь не обращать внимание на тепло, которое исходит от его тела и впитывается в мое. Разжимаю пальцы.

- Поторопись, - направляюсь к стоящему в стороне зданию.

Крыша полностью развалилась, так же, как и половина стен, но оно не потеряло своей величественной стати. Я вхожу в образовавшийся проход, теплый ветер шевелит выросшую внутри высокую трав.

- Не поможешь? – оборачиваюсь к Данте.

- Да я только ради этого берег свои силы, - он нарочито потирает руки, и сдвигает люк в сторону, – Дамы вперед, - Данте галантно отступает и делает что-то похожее на реверанс.

Я шутя толкаю его в плечо и спускаюсь вниз.

Внизу я включаю фонарик, и ищу отметки на стене. Они напоминают мне об отце. О наших ночных вылазках. Он оставил их много лет назад, чтобы мы не потерялись. Сейчас они мне не нужны, я могу и с закрытыми глазами пройти весь этот путь, но отметины на камнях своего рода напоминание того, что я не сдалась.

Касаюсь выцветших полосок и мне кажется, что папа рядом со мной.

- Как-то они помогли мне выбраться, - Данте встает рядом со мной, я не спешу убирать свои пальцы, и ощущаю кожей шероховатую поверхность стены, - Поверь, я не использую твой проход, это было один единственный раз, - оправдывается он и я сжимаю руку в кулак.

- Значит, дорогу ты найдешь и без меня, - мой гневный голос разносится эхом по бесконечному подземному коридору.

Я размашистым шагом направляюсь к первому повороту. Свет от фонарика пробивает бесконечную тьму. Он дрожит в моей руке и я еще крепче сжимаю пластмассовую ручку.

- Что опять не так? – Данте нагоняет меня и хватает за плечо, - Что я сделал не так? – я оборачиваюсь к нему, его пшеничные волосы кажутся черными, такими же, как и глаза.

- Ты не меняешься, - я тыкаю пальцем в его грудь, – Что если в следующий раз тебя схватят? Департамент применит пытки, пока ты не расскажешь им всё! Ты хоть понимаешь, что это будет значит для меня и Самары? Смерть.

- Я никогда не расскажу им о тебе, - интенсивность его взгляда не дает мне отвести от него глаз.

Конечно, расскажет, у него не будет выбора. Я уже собираюсь высказать ему все, что думаю, но грохот за спиной выкачивает из меня весь воздух. Обвиняющие слова застревают в горле, как рыбья кость и я медленно оборачиваюсь на звук.

Макс

Я просыпаюсь от собственного крика, он звучит у меня в голове даже тогда, когда я открываю глаза. Такого давно не случалось. Я весь мокрый от пота, одеяло сбилось у меня на груди, вызывая чувство удушья. Комната расплывается перед глазами. Кажется, что люстра над головой качается в такт моему быстрому сердцебиению.

Я раздраженно скидываю одеяло на пол и сажусь на постели.

- Проклятие! – срываю с себя всю одежду, но это не помогает избавиться от жара, ломающего все кости.

Я провожу ладонью по лицу, сгоняя остатки сна и тянусь к телефону. Но не успеваю снять блокировку, как он сам начинает звонить. Мне даже не надо смотреть на имя. Я кидаю взгляд на часы и, вздохнув, беру трубку.

Пунктуальность всегда было ее лучшей стороной.

- Привет, - хрипло отвечаю я, в горле пересохло и язык, как наждачная бумага.

- Ты еще в постели? - мамин голос звучит ровно, словно она разговаривает с лаборантом, а не со своим единственным сыном.