- Уже нет.

- Я заеду за тобой через час, - деловым тоном продолжает она, значит, отец ей ничего не рассказал, оставив это мне, – И пожалуйста, на этот раз будь трезв.

- У меня не получится.

Секунду она просто молчит, я слышу только ее дыхание и больше ничего.

- Не получится что? Быть трезвым?

И на мгновение… Короткое мгновение, я слышу в ней прежнюю маму. Ту, которая могла шутить. Ту, что осталась там. На дороге.

Я прикрываю глаза.

- И это тоже, - едва слышно шепчу я, но добавляю громче, - У меня не будет времени, - на этот раз, пауза длится дольше.

Впервые за семь лет я отвечаю отказом. Наверное, ее бы так не удивило известие о моей кончине.

- Почему? – я сжимаю трубку крепче, она вновь возвращается к ледяному тону. Я не видел маму целый год и проклинаю отца, что он отнял у меня и эти нечастые встречи, – Твоей сестре сегодня исполняется двадцать один, - ее слова, как удар под дых, как острый нож, вскрывающий старую рану.

- Мне жаль, - я просто хочу, чтобы мама услышала меня. Может быть, если я буду говорить это достаточно долго, она меня простит, - Мне действительно, очень жаль.

- Знаю, - мамина холодность всё еще причиняет мне боль, - И ты не ответил на мой вопрос, - напоминает она, нетерпеливо кашлянув.

- Прием по случаю моей помолвки, если ты еще не слышала об этом, то ты приглашена, - эти слова обжигают мне горло и я поднимаюсь на ноги, чтобы избавиться от тошноты. До ванной всего несколько шагов. Пошатываясь, я плетусь в сторону матовой двери.

- Ты решил жениться? – в голосе мамы нет интереса, но ее вопрос вызывает у меня короткий смешок,- Что смешного? – разочарованно осаживает она меня и к этому я тоже привык.

Я вечно разочаровываю ее.

- Спроси у отца, ладно? Мне пора. Пока, - я нажимаю отбой прежде, чем она что-то ответит и открываю дверь.

Свет сразу включается и я морщусь. Блеск. Кругом блеск, куда не глянь. Роскошь, от которой можно задохнуться. Швыряю мобильник на пуфик и быстро избавляюсь от остатков одежды. Устанавливаю самую горячую температуры воды, какую могу только вытерпеть и залезаю в душ.

Обычно в этот день я напиваюсь в хлам в каком-нибудь баре и провожу ночь с привлекательной девчонкой. На короткий промежуток времени, реальность перестает существовать. И мне совершенно все равно, кто помогает мне в этом.

Секс. Алкоголь. Наркотики.

Я подсел на таблетки в тринадцать лет. «Пыль» можно было достать, где угодно и в любом количестве. Особенно, если у тебя на пальце кольцо аристократа. Это помогало мне в учебе. В спорте. Помогало быть первым. Лучшим. Пока мне не пришлось за это дорого заплатить.

Я прислоняюсь рукой к влажному мрамору и наклоняю голову, позволяя каплям воды стекать по волосам. Сейчас я вновь хочу испытать это чувство. Больше всего на свете, я хочу позвонить курьеру, чтобы он привез мне волшебные пилюли.

Я выхожу из ванной, обмотав бедра полотенцем и направляюсь на кухню. Босые ноги оставляют влажные следы на дорогом и редком дубовом паркете. По квартире разносится запах свежесваренного кофе.

- Когда я прописал тебя в своей квартире и забыл об этом? – недовольно спрашиваю я и подхожу к 3-D принтеру.

На зеркальной панели выбираю вафли с ванильным вкусом.

- Я привез тебе смокинг, - отвечает Клаус.

Я безучастно кидаю взгляд на темно-синий однобортный пиджак с шелковыми лацканами, который он держит в руке вместе с брюками и рубашкой.

- Давно ты стал подрабатывать еще и посыльным? – беру в руки чашку с кофе, – Но спасибо, - нехотя добавляю я и делаю глоток. Горячий обжигающий вкус бодрит лучше, чем утренний душ.

- В твоих загрузках нет нормальной еды? – Клаус аккуратно кладет смокинг на диван и разглаживает складки, - Вся эта сладкая хрень не имеет ничего общего со здоровой пищей, - он неодобрительно качает головой.

- Зато улучшает настроение, - ухмыляюсь я, - Глядишь, и ты станешь добрее, если попробуешь.

Принтер начинает пищать, я вынимаю дымящиеся вафли и кладу их на стол, поливая кокосовым сиропом. Клаус морщится и берет в руки свой кофе без кофеина, сахара и молока.

- Тебя убьет только старость, - мне доставляет какое-то извращенное удовольствие его дразнить, - Врачи заменят твою убитую поджелудочную.

Я давлюсь приторно-сладкими вафлями, но продолжаю откусывать большие куски, пока меня опять не начинает мутить, я боюсь, что меня вырвет прямо на пол кухни.

- В пять вечера ты должен быть в Северной башне, - проигнорировав мой выпад, читает в своем органайзере Клаус, - И еще… - он поднимает на меня серые проницательные глаза, - Отец просил передать тебе, что хочет с тобой кое-что обсудить, - я настораживаюсь, встреча с ним не сулит ничего хорошего.

Я вытираю рот салфеткой и бросаю ее на стол.

- Ясно, - допиваю остатки кофе, теперь он кажется мне горьким и безвкусным, - Есть что-то еще, что я должен знать? – нахмурившись, я сминаю смокинг и направляюсь в спальню. Там я швыряю его на кровать, подальше от своих глаз.

- Нет, до этого времени, можешь быть свободен, - кричит мне Клаус, я натягиваю трусы и тянусь за брюками, - Но я должен проследить, чтобы ты не нарушил дресс-код, – моя рука замирает на полпути.

- Ты издеваешься?! – облачаюсь в брюки, - Я непременно надену этот чертов смокинг! – яростно застегиваю мелкие пуговицы на рубашке, - Для этого не обязательно торчать здесь.

- Тоже самое ты говорил мне про ботинки, - припоминает мне Клаус, – Но они каким-то волшебным образом стали черными.

Я громко чертыхаюсь, когда одна пуговица отрывается и мне приходится сменить рубашку на новую.

- Я прекрасно понимаю, чего ты добиваешься, - приглаживаю влажные волосы пальцами и пытаюсь одновременно натянуть пиджак, - Но у тебя ничего не выйдет, - покончив со своим туалетом, я возвращаюсь обратно.

- И чего же я по-твоему, добиваюсь? – Клаус удивленно глазеет на меня, сидя в кресле. Я прохожу мимо и открываю входную дверь, - Я просто забочусь о тебе, - продолжает он и я не верю своим ушам.

- Заботишься?! – с силой сжимаю ручку двери, - Ты выполняешь приказы отца, а не по доброте душевной таскаешься за мной. Тебе хорошо за это платят.

- Мне жаль, что ты так думаешь, - на суровом лице проступают желваки, но Клаус поднимается с кресла и с грохотом ставит чашку кофе на барную стойку.

- Засунь своё раскаяние поглубже, - я указываю ему на выход.

- Я знаю, какой сегодня день, поэтому не злюсь на тебя, - взгляд, брошенный из-под густых черных бровей, острее бритвы, - Но если ты и дальше будешь позволять себе разговаривать со мной в таком тоне, я перестану тебе помогать, - он выходит за порог.

- Как страшно, - с грохотом захлопываю дверь.

Корпорация «Возрождение» находится в деловом секторе. За время своего существования, из единственного научно-исследовательского института, занимающего изучением ядовитого газа, она разрослась до неимоверных размеров, где работают свыше миллиона сотрудников.

В сферу деятельности моего отца входят финансирование новых проектов и международная торговля. Огромные деньги приносят не только шахты. Благодаря современным биотехнологиям, в лабораториях производят продукцию нового поколения. И это не только медицинские препараты, создание усовершенствованных криокапсул, но и выращивание синтетических органов.

Я выхожу из машины и снимаю солнцезащитные очки. Установленный в полукруге трилистник парит в воздухе. Прищурившись, я несколько минут, наблюдаю, как солнце играет на его гладкой поверхности разноцветными бликами.

Почему я понадобился отцу именно сегодня?!

Вздохнув, я пересекаю уютный дворик и толкаю вращающуюся дверь. Оказавшись в прохладном холле, я сталкиваюсь с группой стражников. Все вооруженные до зубов, они равнодушно следят за моим появлением. Сквозь черную форму проступают стальные мускулы. Никто из них не спешит ввести код, чтобы пропустить меня вперед.

И это происходит каждый раз, как я появляюсь здесь.