Погонщики отлично видят в темноте, но снег для них такая же помеха, что и для меня, а значит, они не смогут по нам стрелять. Могут свернуть не туда. Пройти мимо. Я чувствую, как липкий пот выступает на шее. От волнения, мое сердце стучит так громко, что я не способна различить никаких посторонних звуков. Я верчу головой из стороны в сторону, но вокруг нет и намека на Погонщиков.

Дверь распахивается и я едва не срываюсь на крик.

- Запасной ключ держали под бампером, - Макс устраивается на пассажирском сидении.

- Откуда узнал?

- Клаус обожал смотреть старые фильмы, у него была целая коллекция… - по его лицу пробегает тень, он делает небольшую паузу, и продолжает, - Надеюсь ты умеешь водить машину старого образца?

- Сейчас и проверим.

В теории всё просто, я вставляю ключ в замок зажигания и пробую завести двигатель. Тишина. Я пробую снова. Тоже самое. Внутри меня всё опускается.

- Давай, старичок, не подведи, меня, докажи ему, что ты еще на что-то способен, - мотор недовольно урчит и тут же глохнет.

Я чертыхаюсь, не собираясь верить, что двигатель выработал свой ресурс. Неожиданно, боковое стекло рядом со мной разлетается на мелкие осколки. Холодный ветер врывается в салон вместе с рукой Погонщика. Он открывает дверцу и хватает меня за шиворот.

На секунду я испытываю жуткий страх, но мозг начинает работать сам по себе. Я стискиваю зубы, упираясь ногами о пол и впиваюсь со всей силы в его открытое лицо, целясь ему в глаза. Мои руки становятся мокрыми от его крови. Наверное, Максу всё-таки удалось его ранить. Я стараюсь не обращать на это внимание и пытаюсь затащить Погонщика в машину, одновременно прижимая его голову к проржавевшему контуру двери. Он дергается, совершая бездумные движения руками и отскакивает прочь.

В моих ушах стоит шум борьбы и проклятия Макса, пытающего не дать второму Погонщику проникнуть внутрь. Мои окоченевшие пальцы ледяные и плохо слушаются. Я поворачиваю ключ до предела.

- Заводись же ты, черт тебя дери, - спустя секунду, машина оживает, мотор взвывает, как изголодавшейся зверь. Звук становится всё громче и я включаю первую передачу, нажимая газ до предела. Грузовик рвется вперед, отламывая дверцу и я слышу полный боли крик Погонщика, но только сильнее выдавливаю из машины всё лошадиные силы.

- Не гони, - напряженно просит Макс, - Иначе мы разобьемся.

- Будь добр, заткнись! – рассерженно ору я и тут же чувствую себя виноватой, но не могу выдавить из себя ни слова извинения. Сквозь дверной проем врывается холодный ветер и мои руки, вцепившиеся в руль, немеют еще больше, - Куда ехать? – спрашиваю спустя короткое молчание.

- Всё так же на север, - Макс снимает перстень и протягивает его мне,- Пусть он будет у тебя, - настаивает он, я бросаю на него взгляд и опять смотрю на дорогу, - Штурман из меня в такой темноте все равно никакой, - я сглатываю тошноту и позволяю ему надеть на свой палец кольцо перворожденных.

Меня передергивает от отвращения, когда оно оказывается на моём указательном пальце. Я просто ничего не могу с собой поделать. Макс делает вид, что ничего не замечает, но я вижу, как его губы превращаются в тонкую линию.

Я вцепляюсь в руль еще крепче и слежу за ярким лучом, он то и дело исчезает и мне приходится разворачиваться, выбирая правильное направление. Грузовик подпрыгивает и ревет. Я наезжаю на очередное дерево и мы ударяемся головой о крышу.

Смотрю на датчик топлива, бензина еще полбака и можно сбавить скорость, но я опять разгоняюсь, хотя опасности уже нет и мне следует внимательнее следить за дорогой.

Погонщики не могут двигаться со скоростью 50 км/ч, но я не в состоянии убрать ногу с газа.

- Тормози! – истошно кричит Макс, и я резко ударяю по тормозам.

Грузовик заносит и я стараюсь удержать его на дороге. Выкручиваю руль в сторону заноса, перемещая вес машины на нос. Колеса отрываются от земли и нас несет прямо в отвесную скалу. Моё сердце почти перестает биться. Она приближается к нам с неимоверной скоростью, но грузовик вдруг останавливается.

Несколько минут мы приходим в себя.

Макс молчит, лишь тяжело дышит.

Наверняка, в шоке от моей манеры вождения.

- Приехали, - дрожащим голосом говорю я и выбираюсь наружу.

Снег падает крупными хлопьями и под ногами хлюпает грязь. Здесь заметно теплее. Я смотрю на перстень, сейчас рубин едва светится холодным красноватым цветом и я сжимаю руку в кулак, поднимая голову.

Вершину горы с трех сторон окружают пологие скалы, укрытые столетним слоем льда и снега. Коралловые деревья выступают по краям вместе с обрезками колючей проволоки. Какие-то ржавые обломки разбросаны вокруг, как картофельные чипсы.

Но не это привлекает моё внимание, а предупреждающий знак биологической опасности, валяющийся в грязи и практически полностью стершийся, но я слишком часто вижу его, чтобы не узнать.

Этим знаком помечали двери заразившихся ядовитым газом.

Я не могу отвести от него взгляда, желудок скручивает от боли и горькая волна поднимается к горлу. Рвотные спазмы сотрясают моё тело и я закрываю рот рукой, изо всех сил борясь со слезами. Я знаю, что если начну плакать, то никогда уже не остановлюсь. Мне удается справиться с собой, больше всего на свете, я не хочу выглядеть слабой.

Ветер набирает силу, от снега и пота, вся моя одежда насквозь мокрая и оставаться в таком виде на открытом пространстве равносильно самоубийству. Мы оба выглядим, как два предельно уставших человека, которые вот-вот рухнут без сил. Всё моё тело болит, словно меня переехал каток.

Перевожу взгляд на Макса, неподвижно застывшего возле скалы.

Можно попробовать укрыться в машине, печь не работает, но это всё же лучше, чем замерзать здесь…

От невеселых мыслей меня отвлекает напряженный голос аристократа.

- Лили, иди сюда, - он поворачивается ко мне, снежинки прилипли к влажным прядям его каштановых волос, лежащая в беспорядке челка скрывает выражение его глаз,- Я кое-что нашел…

- Что? – обреченно спрашиваю я, с тоской глядя на грузовик, - Надеюсь, это место для привала, иначе я сама тебя убью, - ворчу я себе под нос и подхожу к нему.

Макс

Такие древние машины должны стоять в музее, а не нестись сквозь снег. Колеса буксуют, попадая в сугробы. Рев двигателя заглушает все остальные звуки. Из-за снегопада мы практически двигаемся в полной темноте.

Я перевожу взгляд на Лилит. Маленькая темная фигура в полумраке кабины. В тусклом свете я различаю красноватый отблеск ее решительных огромных глаз, способных поглотить целиком. Она продолжает бороться. Не сдается, не смотря ни на что. У меня пересыхает во рту. Я изо всех сил сопротивляюсь притяжению к ней, но где-то на подсознании, каком-то интуитивном уровне, я знаю, какой будет исход.

Трясущимися онемевшими пальцами отбрасываю мокрую челку назад, задевая запутавшиеся в волосах осколки. Я напряженно всматриваюсь вдаль. В свете фар деревья обретают тусклые очертания. Тень впереди из неясной формы вырастает в нечто гигантское. Я прищуриваюсь. Мозг пытается определить, что это.

Это же…

Каждый волосок на моем теле поднимается.

- Тормози!

Меня выбрасывает вперед и я ударяюсь о приборную панель. Грудь пронзает резкая боль. Машину заносит, и я вцеплюсь в трухлявую обшивку сиденья так, что у меня выгибаются ногти.

Все повторяется в точности, как в прошлый раз.

Рев тормозов, звук разбившегося стекла, и как мы вдвоем вылетаем на дорогу. Хруст осколков под ногами матери и свистящий звук моих собственных легких.

Страх и ужас сковывают мое тело.

Я не сразу понимаю, что грузовик стоит на месте и не двигается. Лилит первая выбирается наружу. Я не в состоянии пошевелиться. Мучительная боль охватывает всё тело. Ужасные образы мелькают в памяти. Мне нужно несколько минут, чтобы прогнать их и взять себя в руки.

Я вылезаю следом.

От ветра закладывает нос. Тяжелые редкие хлопья летят в глаза, оседая на ресницах. Холод с новой силой вгрызается в плоть, будто радуется, что снова может кусать и рвать своих жертв, прокладывая путь к костям. Стоит жуткая тишина. Я моргаю, избавляясь от колючих снежинок и смотрю на Лилит.