Что-то прыгает ко мне, кровь отливает от моего лица и мне приходится несколько раз моргнуть, чтобы убедиться.

Он настоящий.

Волк опускает голову и принюхивается.

Вряд ли его интересует моя добыча. Теперь я сама превращаюсь в жертву. Но я всё равно пододвигаю к нему тушку, будто предлагаю обмен. Не обращая внимания на мой дар, он подходит ближе и его огромная морда приближается к моему лицу. У меня перехватывает дыхание от его дикой красоты. Волк так близко, что я могу разглядеть всё в мельчайших подробностях.

Белоснежную, словно набитую шерсть, черную обводку вокруг умных глаз и острые влажные клыки, торчащие из-под верхней губы.

Он с таким же интересом разглядывает меня, не собираясь нападать. Я сглатываю страх и неуверенно присаживаюсь, не сводя с него испуганного взгляда. Туман постепенно рассеивается и меня окутывает странное чувство, словно волк и я связаны вместе.

Он настойчиво тыкается носом в мой карман и я почти перестаю дышать. Достаю на свет помятый, начавший увядать цветок.

- Хочешь его съесть?

Волк резко отворачивается от меня, издав утробное фырканье, хотя это больше похоже на человеческое ворчание. Махнув на прощание пушистым хвостом, волк удаляется прочь и я остаюсь одна, не понимая, что только что произошло и каким чудом, я осталась жива.

Подождав несколько минут, я выбираюсь из оврага и сразу замечаю свой оборвавшийся след. Я иду дальше и вижу глубокий обрыв. С опаской заглядываю вниз, и мне становится физически плохо, когда я понимаю, что могло случиться.

Еще чуть-чуть и меня бы здесь уже не было.

О странном поведении волка я не хочу даже думать. О голосе в соей голове тоже.

Я быстро нахожу дорогу обратно и прохожу мимо пня, заросшего мхом. Солнце поднимается выше, рассеивая лесную тень. Я притормаживаю и прижимаюсь лбом к дереву, стараясь успокоиться. Ствол охлаждает разгоряченное лицо. Внезапно чья-то сильная рука разворачивает меня к себе и я вскрикиваю от страха.

- Где ты была? – сурово спрашивает меня Макс, будто имеет на это право.

- Ставила силки, - бормочу я, чувствуя себя крайне глупо, - Вот, - показываю на кролика в своих руках, и не сразу замечаю, как у меня дрожат пальцы.

Но он это видит. Его взгляд смягчается, хотя лицо остается каменным.

- Почему не разбудила меня? – допытывается Макс, - Я не такой бесполезный, как ты думаешь.

- Не хотела, чтобы ты путался у меня под ногами…

Последние слова я почему-то произношу, утыкаясь в грудь аристократа. Он обнимает меня, прижимая к себе.

- Никогда не уходи, не предупредив меня, - шепчет он, не разжимая объятий.

И внутри меня вдруг что-то щелкает.

Боже, как эта идея не пришла ко мне в голову раньше?!

Можно попробовать соблазнить аристократа! Макс привык, что его окружают девушки, готовые снять трусики за одну его улыбку, он не сильно удивится, если я проявлю к нему интерес…

Придется сблизиться с ним, чтобы выбраться отсюда, но для этого мне придется рассказать ему о «Ковчеге».

Макс

Она ушла.

Я быстро выбираюсь наружу. Солнце поднялось, и я делаю вывод, что уже часов восемь. Оглядываю лес, и замечаю небольшие следы ног на снегу. Двигаюсь за ними в глубину пролеска.

Я вызываю у Лилит страх и отчаяние. Она ненавидит меня. То, что я собой олицетворяю: Боль. Смерть. Ужас. Никогда прежде я не испытывал такого унижения и стыда. Наверное, я должен отпустить ее, но мои ноги сами несут меня вперед.

Здесь может быть опасно.

У корпорации повсюду разбросаны специальные гарнизоны, патрулирующие участки и возможно, один из них будет здесь. Я вытаскиваю телефон и пишу сообщение. Просто отправить на случай непредвиденного.

«Тата, если ты получила это сообщение, значит, со мной что-то случилось. Я застрял вместе с измененной после крушения «Икаруса». Отец… отец может быть опасен. Я надеюсь, что у меня паранойя, но если нет, знай, всё, что говорит регламент ложь. Вся правда в «Ковчеге» И… Я люблю тебя».

У меня дрожат руки, а к сердцу подступает боль. Затаив дыхание, я пытаюсь отправить сообщение. Конечно, телефон не обнаруживает связи. Сигнала нет. Заряд батареи показывает пять процентов. Вздохнув, я убираю телефон в карман и вслушиваюсь в завывания ветра, иногда, он стихает и в ледяную тишину тут же врываются незнакомые звуки леса, от которых волосы на моей голове шевелятся.

Влажный холодный воздух режет легкие и обжигает лицо. Удивительно, но не смотря на это тело почти не ощущает холода. Кровь кипит от адреналина. Я продолжаю шагать вперед. Снег сравнительно неглубокий, под ледяной коркой жесткий наст и ноги почти не проваливаются. Пахнет сосной, землей и чем-то диким. Здесь полно живности с крепкими челюстями, для которых мы станем отличной добычей.

Вдруг я улавливаю хруст, и настороженно останавливаюсь.

Между деревьями мелькает чья-то маленькая тень. Внутри меня разливается облегчение вперемешку со злостью.

И я делаю нечто чрезвычайно нелогичное.

Понятия не имею, зачем я обнимаю Лилит после того, как догоняю её. Вот я на волосок от того, чтобы взорваться, а в другой – уже прижимаю к себе хрупкое дрожащее тело. Мое сердце бухает в груди. Это глупо. Безрассудно. Опасно. Я чувствую, как Лилит судорожно цепляется в мою куртку и это выбивает почву у меня из-под ног.

Она чем-то сильно напугана и к тому же дрожит под порывами холодного ветра.

- Тебе нужно согреться и высушить одежду, - бормочу я, касаясь ее подбородка, - Иначе ты заболеешь.

Меня беспокоит здоровье измененной. Мать твою, я и вправду об этом думаю.

- Я никогда не болею, - Лилит поднимает глаза, что-то мрачное мелькает в глубине ее необычных глаз, мелькает и прячется в глубине. - Не поможешь мне освежевать кролика? - в первый раз она просит меня о чём-то.

Я опускаю взгляд и смотрю на мёртвую тушку в её руках.

- Хочешь, чтобы я его разрезал? - стараюсь не показать своего отвращения.

- Разделал, - исправляет Лилит, - Знаешь, что это значит?

Раньше стоило нажать на кнопку на 3-D принтере и достать готовое блюдо. Никто из нас не думал, как еда попадает на стол в дорогом ресторане.

Качаю головой.

- Я тебе покажу.

Мы возвращаемся в наш временный лагерь. Солнце подсвечивает кроны высоких деревьев и когда резкий порыв ветер срывает с хвои снежную крошку, она разлетается россыпью бриллиантов. Воодушевившись, я думаю, что в разделывании кролика нет ничего сложного. Лилит кладет его на очищенный от снега пень и вынимает нож.

- Легче снимать шкуру, когда он еще теплый, - одним уверенным движением она сдирает с него шкуру, обнажая все внутренности.

Багровая кровь заливает снег, запах меди заставляет меня побледнеть, и жар наполняет желудок. Желчь обжигает горло. Боюсь, меня сейчас вырвет.

- Боже, Москвин, ты сейчас грохнешься в обморок, - смеется Лилит, - Лучше отвернись. Твоя мужественность при этом не пострадает.

- Пожалуй, ты права и я лучше займусь костром, - сиплю я, звук ее смеха как-то странно действует на меня.

Кончики ушей горят. Наверное, я обречен вечно испытывать стыд. Быстро развожу огонь с помощью сухих палок. Хоть это у меня получается с первого раза. Через несколько минут я подбрасываю сосновые щепки. Искры взлетают в небо.

Я наблюдаю, как Лилит разрезает кролика на небольшие кусочки. Рядом с ней лежат несколько заточенных с двух сторон толстых палок и она начинает нанизывать на них мясо.

- Давай, помогу, - предлагаю я.

- Если хочешь, - отзывается Лилит.

Я присаживаюсь рядом с ней на корточки, слегка касаясь ее плечом и мой пульс учащается.

- С этим я справлюсь, - уверенно беру в руки скользкий кусок и с силой протыкаю его, едва не прокалывая свою ладонь.

- Дерьмо.

- Будь нежнее, - говорит Лилит и мне мерещится скрытый смысл в ее словах.

Мои нервные окончания напрягаются. Я окидываю взглядом ее бледное лицо с высокими скулами и тонкими чертами.