- Я не хотел опять остаться один, - честно отвечаю я.

- Значит, твой эгоизм сыграл мне на руку.

- Не только тебе, - хмыкаю я.

Лилит молчит. Сворачивается калачиком, и через несколько минут, я чувствую, как она расслабляется и через минуту, засыпает. Я вновь пододвигаюсь к ней ближе и обнимаю. Это маленькое преступление и у меня нет оправдания. Собственное поведение кажется мне неправильным, но оно выглядит таким нормальным.

Во сне Лилит поворачивается ко мне, и доверчиво утыкается носом в мою грудь.

Я не в силах вздохнуть. Не в силах даже пошевелиться.

С силой зажмуриваюсь.

Регламент не может ошибаться.

Не может.

Потому что если это правда. Если допустить, что все ложь, то какие ещё жуткие секреты скрывает корпорация «Возрождение»?

Лилит

Я просыпаюсь первая, но не чувствую себя отдохнувшей. Ночь постепенно отступает. Я слушаю размеренное дыхание Макса. Его бедро прижимается к моей ноге и я не делаю попыток отодвинуться. Опускаю глаза и смотрю на наши переплетенные вместе пальцы, чувствуя его тепло сквозь перчатки.

Даже после самой разрушительной катастрофы, природа имеет необычайную способность найти в себе силы снова возродиться и Цветок умерших, лежащий в моем кармане, лучшее тому доказательство. Все вдруг встает на свои места: чистильщики, рыскающие по карантинным зонам. Призрак, всеми силами пытающийся его вернуть. Он как никто другой понимает, этот зеленый росток станет символом бунта.

Началом новой эпохи.

Мой желудок сжимается и я отстраняюсь от Макса. Холод тут же пробирается между нами и он морщится, но не просыпается. Несколько секунд я смотрю на его лицо, черные провалы под глазами, слегка приоткрытые губы и едва заметную ямочку на левой щеке.

Он даже спит красиво.

Вязаная шапка почти съехала на затылок и непослушная прядь каштановых волос падает ему на лоб. О таком парне любая девушка может только мечтать и влюбиться в него без памяти. Но проблема в том, что Макс не просто парень.

Он один из аристократов. Житель Верхнего мира. Потомок перворожденных и будущий советник.

Не удержавшись, я снимаю перчатку и касаюсь его перепутанных волос кончиками пальцев. Просто хочу удостовериться, что он человек из плоти и крови. Пряди оказываются мягкими, как я и ожидала. Макс хмурится и я резко одергиваю руку. Сердце колотится о ребра и я напряженно жду, когда он откроет глаза. Но ничего не происходит. Его дыхание всё такое же ровное и глубокое. Подождав минуту, я подползаю к почти потухшему очагу и подбрасываю несколько веток в угли. Огонь медленно разгорается.

Стараясь не шуметь, я нахожу клубок самодельной веревки и осторожно выбираюсь наружу, не взглянув на Макса.

Я решаю поставить силки, раннее утро самое время для охоты. Мне и раньше приходилось это делать. Вместе с отцом. Иногда у нас получалось поймать тощего грызуна, но здесь водится живность покрупнее…

Мы давно не ели нормальной еды, не считая шоколадных батончиков и кукурузных хлопьев.

Я удаляюсь от убежища всё дальше. Снег хрустит под ногами и ветер завывает среди высоких деревьев. От морозного воздуха, я стучу зубами и мне приходится натянуть шапку поглубже на уши.

Какая-то часть меня хочет вернуться обратно, но мне нужно раздобыть еду. Нам нужны силы.

Нам?

Внутри меня щемит знакомое чувство, где были «мы» вместо «я», но я опять отгоняю его от себя, представляя лицо Самары. Моя сестра со мной. Во мне. В моей груди. Она часть меня. Я должна думать о ней.

Серые сумерки утра больше напоминают ночь, но я упрямо двигаюсь вперед, запоминая ориентиры.

Небольшой пень, заросший мхом. Кусты волчьей ягоды, запорошенные снегом.

С сосновых веток сыпется снег, заставляя меня приглушенно чертыхаться. Я прислушиваюсь к посторонним звукам и смотрю под ноги. И вдруг замечаю на белоснежном ковре отчетливые следы лап. Мелкие комочки снега разбросаны по сторонам. Я наклоняюсь и осторожно поддеваю его перчатками.

Совсем свежие.

У меня учащается дыхание. Я быстро разматываю веревку и делаю петлю с одной стороны, а с другой двойной узел, в точности, как учил меня отец. Привязав ее к дереву, я нахожу две палки и втыкаю их в снег.

Так петля окажется прямо на уровне головы жертвы.

От напряжения, я даже не чувствую холода и почти не дышу. Установив силки, я удаляюсь от ловушки и решаю спрятаться неподалеку. Я очень надеюсь, что мой запах не спугнет животное. Я забираюсь под самый пышный куст, покрытый желтой листвой, земля под ним холодная, но снега почти нет.

Ветки цепляются за мои волосы, но меня это не останавливает, я забираюсь всё глубже, пока полностью не скрываюсь под густой кроной. Остается только ждать, когда ловушка сработает.

Подтягиваю колени к груди и зарываюсь носом в шарф, чувствуя себя с каждой минутой глыбой льда. Я достаю из кармана половинку шоколадного батончика и кладу кусочек на язык. От сладости у меня кружится голова и я позволяю себе эту маленькую слабость.

Незаметно рассветает и зловещие тени высоких деревьев уже не кажутся мне такими страшными. Но что-то в окружающей меня тишине не дает мне покоя, будто природа замирает в ожидании чего-то страшного.

- Хватит себя накручивать, - от звука собственного голоса мне становится легче.

От неподвижного сидения, мышцы моей спины затекают и я осторожно выбираюсь из укрытия. Промозглый воздух, напитанный запахом леса, пробирает до костей и вынуждает прибавить шаг.

Я нахожу в силках молодого красивого кролика. В агонии он вытянул передние и задние лапы. Опускаюсь на колени перед ним и осторожно снимаю с шеи затянувшеюся петлю. Остекленевшие глаза отражают свет. Я смотрю на него и почему-то чувствую себя ужасно. Чувствую себя чудовищем. Хотя до этого не раз охотилась одна.

Я надеюсь, что его смерть была быстрой и легкой, но знаю, что это не так и теперь не могу избавиться от чувства вины, глядя на застывшее тело, лежащее в снегу.

Но мы нуждаемся в горячей пище.

Подавив в себе приступ жалости, я быстро убираю веревку в карман и хватаю еще теплую тушку, прижимая ее к себе, как сокровище.

Надеюсь, Макс ещё спит и мне не придется ничего объяснять.

Его имя так легко вплетается в мои мысли, будто мы с ним на одной стороне. Он несколько раз спасал мне жизнь и без него я бы давно погибла. Но может быть, аристократ использует меня, чтобы выжить и мне следует уйти.

Прямо сейчас.

Я не успеваю дойти до первого ориентира, как всё вокруг накрывает густой туман. Он ползет по снегу и поднимается вверх. За несколько секунд лес заменяет плотная белесая стена и перед моими глазами остается только этот серый цвет, словно я вдруг ослепла.

Я лихорадочно озираюсь по сторонам, не понимая, куда идти. Липкие сгустки тумана обволакивают моё тело влажностью и холодом. От адреналина меня бросает в дрожь, сердце поднимается от груди к горлу вместе с желудком.

От шока я не могу пошевелиться.

Сделав глубокий вдох, я неуверенно начинаю двигаться вперед, но какой-то звук заставляет меня медлить. Я кожей ощущаю чьё-то присутствие и страх лишает меня способности здраво рассуждать.

Всё разлетается вдребезги. Моё спокойствие. Мой план.

Остается только страх.

И я рвусь вперед, туман клубится вокруг меня, как холодные извивающие змеи. Но не это пугает меня больше всего.

Что-то двигается ко мне. Быстро и уверенно.

Я в панике оглядываюсь и едва не врезаюсь в дерево. Резко затормозив, я спотыкаюсь, но мне удается удержаться на ногах и я тут же возобновляю бег. Всё моё лицо мокрое от влаги и слёз. Ужас ослепляет меня.

«Осторожно»!

Я не успеваю удивиться, как кто-то сбивает меня с ног. Я кубарем лечу в овраг и остаюсь лежать там. На подушке из прессованного снега и опавшей листвы. Свернувшись клубочком, я хочу стать невидимой. Хочу просто лежать на месте и ждать своего конца, как мёртвый кролик, что я всё еще сжимаю в руках.