- Я не скрываю, что хочу тебя, - просто отвечает Эмма и скрывается в ванной, – Я знаю, у нас не самое романтичное знакомство, - доносится из-за двери, – Но мы можем наверстать.

Я снимаю пиджак и кидаю его в кресло. Проблема в том, что я не собираюсь с ней сближаться. Не могу ей доверять. Я расстегиваю несколько пуговиц, подхожу к мини-бару и наливаю себе полный стакан виски, делаю несколько жадных глотков.

- Ты не против поцелуя на первом свидании? – хрипло спрашивает Эмма.

- Предпочитаю кое-что более неприличное, - я оборачиваюсь к ней.

Она успела переодеться в полупрозрачную комбинацию, обрисовывавшую мягкие полушария ее груди и соски.

- Ты до одури сексуален, Макс, даже когда просто смотришь на кого-то, - Эмма подходит ко мне, - Красив и опасен, - как бы невзначай, касается ворота моей рубашки, ее пальцы опускаются ниже, - Я тебе не нравлюсь? – она кидает на меня соблазнительный взгляд.

Дерьмо.

- Дело не в этом, - я делаю один жадный глоток за другим, пока не выпиваю всё без остатка и ставлю стакан на подоконник.

- А в чем? - Эмма проворно расстегивает маленькие пуговки на моей рубашке и проводит пальцами по моей голой груди. Моё тело отзывается на ее ласки и внизу живота пробуждается животная страсть.

Она запускает руки в мои волосы и тянет к себе. Я смотрю на ее влажные губы и накрываю рот жестким поцелуем. Эмма отвечает мне тем же, она атакует меня с той же беспощадностью, что и я. Наше дыхание перемешивается, я чувствую вкус мятного ополаскивателя для рта и шампанского. Провожу языком по ее верхней губе, заставляя ее стонать от удовольствия.

- Ты правда меня хочешь? – рывком притягиваю ее к себе. Эмма удивленно вскрикивает. Моя рука двигается вверх по ее бедру и касается влажных трусиков, - Я знаю, что хочешь, - вместо ответа, она издает еще один протяжный стон.

Я поднимаю ее и Эмма крепко обхватывает мою талию лодыжками, ее ногти царапают мою спину и я впиваюсь в покрасневшие губы еще сильнее.

- Теперь ты мой, - шепчет она, прижимаясь ко мне, - Только мой, - ее слова как ушат ледяной воды.

- Я не помню, чтобы ты меня покупала, - я заставляю Эмму слезть с меня.

Вряд ли отец захочет прочитать в утренних газетах, что я бросил ее в первую брачную ночь, но мне плевать.

- Весь город знает, что мы женаты… – она растерянно наблюдает, как я застегиваю рубашку и заправляю ее в брюки, - Что ты делаешь?.

- Трахать тебя я не обязан, - я нахожу свои ботинки рядом с кроватью и надеваю носки.

- Вспомни устав, - Эмма скрещивает руки на груди, - До завтрашнего утра тебе нельзя покидать эту комнату.

- Разумеется, - я хочу поскорее убраться отсюда и чем быстрее, тем лучше, - Уже рассвет, - я вызываю беспилотник и одновременно открываю шторы на окне, - Убедилась? – я прохожу мимо нее, и хватаю с кресла помятый пиджак.

- Макс, я не останусь здесь одна, - упрямо повторяет Эмма, - Ты не посмеешь опять меня бросить! – она срывается на крик.

- Я веду себя как настоящий урод?

Она оставляет мой вопрос без ответа. Теперь ее покрасневшее лицо пылает гневом, а не страстью. Я беру полную бутылку виски с собой и направляюсь к выходу.

- Если ты представляла нашу супружескую жизнь по-другому, мне тебя искренне жаль.

Лилит

Я слышу звук электрической бритвы. Каждое утро, перед тем, как идти в шахту, отец включал старенький дребезжащий прибор в розетку и водил им по лицу, напевая под нос какой-то веселый мотивчик. Я знала, где он ее достал, выглядела она неважно и здорово шумела.

Я притворялась, что сплю. На продавленном диване и пахнущем сыростью покрывале, я наблюдала за ним, слегка приоткрыв веки. Из-за этого фигура отца казалась огромной. Я старалась дышать ровно и глубоко, чтобы он не заметил.

Эти мгновения я хотела оставить себе. В комнате был только отец и его размытое отражение в зеркале. В последние дни он не часто радовал нас улыбкой, словно болезнь забрала ее и спрятала, но иногда, она возвращалась.

- Эй, полоумная, с тобой всё нормально? – кто-то осторожно трясет меня за плечо и лицо отца пропадает. Остается только его веселое пение в ушах, но я начинаю просыпаться и голос совсем стихает.

Реальность возвращается.

Я открываю глаза, натыкаясь на стену. Смотрю на небольшую трещинку, похожую на маленькую фигурку. Я касаюсь ее кончиками пальцев.

Самары здесь нет.

Первое, что выдает мне мозг. Резкие вспышки боли пронзают внутренности.

Бах. Бах. Бах.

Я подтягиваю колени к голове и стараюсь не шевелиться. Наркотики полностью выветрились и правда оставила от меня только бесполезное тело и… больше ничего.

Полнейшая тишина внутри.

Я зарываюсь лицом в мокрую подушку.

Неужели, всё это время я не переставала плакать?

- Из-за тебя мы пропустили завтрак и обед, - на сей раз в голосе говорящей чувствуется обида, - Я хочу есть, так что, тебе придется поднять свою тощую задницу.

Я провожу языком по зубам, стирая вязкую слюну и проглатываю горький комок.

- Что за звук? – глухо спрашиваю я, и смахиваю с глаз набежавшие слезы. Поворачиваюсь к ней и не узнаю свою речь, она какая-то чужая. Надломленная, будто во мне что-то сломалось.

- Отопление, - девушка пожимает узкими плечами, - Круто, да? – она бесцеремонно присаживается ко мне и несколько минут с интересом разглядывает, - Никогда не видела таких глаз, - склоняется надо мной и я напрягаюсь.

Не знаю, как себя с ней вести.

Не знаю, кто она? И можно ли ей доверять?

- Теперь увидела, – грубо отвечаю я, заставив ее обиженно поджать губы. Я сажусь на постели, и откидываю одеяло в сторону, - Сколько я проспала? – с удивлением обнаруживаю, что меня переодели в брючный костюм невыразительного цвета.

- Целые сутки, - с недовольным видом девушка скрещивает руки на груди, словно это моя вина и я здесь по доброй воле. Меня обжигает злость, но я стараюсь не подавать вида.

- Ох, - я пробую встать, ноги еще дрожат, но это ничего, по сравнению с пустотой в груди.

Такой глубокой, как кратер Гозес Блаф.

- С новоприбывшими всегда так, - девушка перебирается на свою постель, - А потом всё налаживается.

Я оглядываю комнату. Две одинаковые кровати, тумбочка на двоих, табуретка и встроенный шкаф. Слева располагается небольшая ванная комната, на полу мягкий ковер. Вот и все вещи, что были здесь.

Я медленно хожу по комнате, подмечая каждую мелочь. На окнах стоят железные жалюзи. На дверях нет ручек и замков. Я ощущаю внизу живота какое-то мерзкое напряжение. Шестое чувство. Мой внутренний голос, подсказывает мне, на этот раз, всё намного серьезнее.

- Где мы?

- В «Ковчеге», - девушка следит за каждым моим движением, - Он мало похож на рекламу из телевизора, но кормят хорошо.

Я поднимаю голову и натыкаюсь на какой-то посторонний блеск. Кожей чувствую - это место не просто тюрьма или приют. За ним стоит что-то более ужасное. Какая-то неправильная Вселенная. Как излом, черная дыра из которой нет выхода.

- Ты из зоны «Обреченных»? – спрашиваю я, лишь бы не молчать, страх существует внутри меня вне моего контроля и мне всё сложнее скрывать его.

- Даже не буду спрашивать, откуда ты знаешь, - с невеселым смешком отвечает девушка, трогая под глазами татуировку слезы, их отличительный знак.

Я забираюсь на табуретку и продолжаю обыскивать всё квадрат за квадратом.

- Что ты делаешь?

- Пытаюсь определить слабые места, - я замечаю то, что искала, небольшой глазок камеры, прямо над входной дверью и динамики.

Вот как они наблюдают за нами.

Показываю средний палец, и спрыгиваю на пол.

- Лучше так не делать, - предупреждает девушка, когда я опускаюсь на кровать

- Что «не делать»? – впервые за эти несколько минут, я прямо смотрю на нее, - Посылать куда подальше? - уточняю я.