– Выключись! – наконец, сказал он резко, в душе понимая заботу Сестерция, тот хотел хоть как-то помочь ему.

Сам торн видел в ночи значительно лучше человека. Он убрал ауру и пропал из поля видимости Свима.

– Люди!

Чтобы смягчить резко брошенное слово, Свим пояснил:

– Береги энергию. Ночь только началась, а что нас ожидает у пеленгатора, неизвестно.

– Ещё как известно. Твой мешок…

Сестерцию почему-то понравилось все время говорить о мешке Свима.

– Вот когда придём к твоему мешку… – Говорил он периодически. – Твой мешок не двигается… С твоим мешком никаких изменений… До твоего мешка осталось столько-то…

Свим смирился с его слабостью, а вначале пытался слегка сопротивляться. Смирился и сам стал думать о мешке, как об одушевлённом предмете: лежит, не идёт, не двигается…

До пресловутого мешка оставалось четыре свиджа. Свим заученно пожаловался, ни к кому не обращаясь, на неровности пути и на некоторое время замолчал, обратив всё своё внимание на решение загадки при очередном шаге, что его поджидает впереди: яма, бугор, ровное место?

Охнув, он провалился вместе с торном.

Шли бок о бок и ступили почти в одно место. Под ногами почва вдруг подалась, раздался натуженный скрип, они потеряли под собой опору, ухватились друг за друга и так полетели вниз. Падали они в какой-то колодец глубиной не меньше, чем берметов в пять.

От увечий при падении на такую глубину их спасло многое и случайное. Колодец был узким, и им вдвоём в нём было тесновато, так что падали они, цепляясь локтями и коленями, плечами и боками за все неровности вертикальных стен. Кроме того, внизу колодца лежал толстый слой рыхловатой земли, к тому же с ними рухнули вниз ветки, трава и земля, замедляющие скорость падения. Всё это закончилось небольшими ушибами и осознанием свершившегося факта – они, похоже, попали в непредвиденную и неприятную ситуацию, из которой, возможно, быстро не выбраться.

– Ты где? – первым подал голос Свим, когда в его голове прекратился шум от внезапного полёта и удара при приземлении. – Сестерций, ты где?

– Здесь я, – раздался голос торна откуда-то снизу. – Спускайся сюда.

– Если бы я знал куда, – проворчал Свим, привычно нащупывая ногой перед собой дорогу. – Нам с тобой сегодня что-то везёт на падения. Как только шею ещё не свернули…

Внизу, разгораясь, прорезалось лёгкое сияние – Сестерций окутался розоватой аурой. Здесь и такого света оказалось достаточно, давая Свиму возможность осмотреться.

Ширина колодца была не более двух третей бермета. Сверху ничего не было видно. «Там ночь, – машинально подумал Свим, – а крупных звезд сейчас над колодцем, наверное, нет». Впрочем, в своих предположениях он не был уверен. Что-то там, когда они проваливались, скрипело. Крышка какая-то? Люк?

Он стоял на довольно высокой и крутой куче земли, склон которой уводил под арочный свод какого-то помещения, где, стоя на полу, аурой светился торн.

Упираясь каблуками в податливую землю, Свим пригнул голову, чтобы не зацепиться за полусферический, чётко оформленный край кровли помещения, переходящей в колодец.

– Куда же это мы с тобой попали? – осведомился он, подходя к торну, ожидая от него того же вопроса.

– Да, местечко, – произнес торн. – Это часть какого-то туннеля. Посмотри!

Свим видел немного, но достаточно, чтобы согласиться с выводом торна: они стояли в широком коридоре. Он тянулся в одну и другую сторону, его делила куча земли, упавшая сверху через колодец. Стены и свод коридора были сделаны из серого строительного вещества, шероховатого на ощупь. Пол устлан толстым слоем пыли, на ней, похоже, никто и никогда не оставлял следов. Может быть, они когда-то и были, но так давно, что стерлись под покровом пыли, осевшей на них за многие и многие годы.

Отсутствие следов прибавило упавшим силы и спокойствия. В конце концов, могли угодить не прошеными гостями к какому-нибудь клану, проживающему в подземелье, к банде, устроившей здесь свою базу, а то и к диким.

Другое дело, что отсюда всё-таки надо будет как-то выбираться. Но спутники пока о том не хотели забивать себе голову. Надо посмотреть, где это они очутились, а уж потом решать остальное. Тем более что выход здесь на поверхность, может быть, совсем рядом. Так или примерно так подумал Свим, а что мыслилось Сестерцием, он не интересовался.

– Сюда как будто никто не забредал. Так что нам здесь можно не стесняться, да и бояться нечего, – проговорил вполголоса торн. Добавил: – Пыль веков!

Свим хмыкнул.

– Да ты лирик, уважаемый Сестерций. Не обижайся. Я к тому, что ты хорошо сказал. Только вот есть одна загвоздка, хотя бояться здесь нам некого. Это ты верно заметил. Кроме одного: как отсюда выбираться будем?

– Как забрались, так и выберемся, – хладнокровно заметил торн. – Я смогу по колодцу взобраться.

– Утешил. Спасибо! Тогда вот что, – Свим подёргал себя за щетину. – Надо бы посмотреть творение древних. Как думаешь? Если здесь никого давно не было, то можно найти много чего интересного и занятного. Времени много не займёт.

– Возможно, здесь что-то есть. Не забудь, мне нужно к свету… – бесстрастно отозвался Сестерций.

Его биологическая сущность могла поддерживать активную жизнедеятельность за счёт солнечной энергии – прямых лучей или рассеянной, а в подземелье таковой могло не оказаться. Вопреки традиции древних в коридоре не было вечных светильников, и он не освещался. Да и вообще, торн страдал, как и все биороботы его типа, клаустрофобией. Широкий коридор и высокие потолки подземелья не могли его обмануть – они уже сейчас давили на него, стесняли волю и мешали мыслить. По нервным волокнам уже потекли сбивчивые импульсы, вызывающие беспричинный страх ко всему окружающему и атавистическую потребность замереть на месте и отключить все внешние рецепторы, дабы заняться стабилизацией процессов жизнеобеспечения, тогда вокруг пусть будет темнота или теснота – они не скажутся на психике торна.

Ничего этого Свим не знал, и желание Сестерция выбраться к свету в середине ночи посчитал блажью и пропустил это мимо ушей.

– Никаких возможно! – горячо воскликнул он. – А точно! Здесь что-нибудь да есть. Та-ак! В какую сторону двинемся?

– Есть разница?

– Нет, конечно, но хотелось, чтобы ты запомнил дорогу. Если не найдём какого-то другого выхода, придётся возвращаться обратно. Не хватало нам здесь заблудиться. Не возражаешь?

Торн мигнул аурой – он не возражал.

– Тогда… Пойдём туда, где ничто нас не остановит, – Свим пренебрежительно махнул рукой в сторону завала земли. – Это обходить не будем. Пока.

Подземелье, пустое и гулкое, тянулось немногим больше ста берметов и разветвилось на три хода, а вернее, его пересекал точно такой же коридор.

Спутники остановились на перекрёстке. Куда повернуть?

– Как ты думаешь, для чего древние делали эти подземные ходы? – Свим задавал вопрос не только Сестерцию, но и себе, так как его поистине интересовало нелогичное, по его мнению, занятие древних строителей.

– Они как будто часто пользовались подземными переходами. Между зданиями или под дорогами. И сейчас в некоторых городах есть такие прямые переходы, которые минуют частные дувары, чтобы перейти из одной части города в другую. Иногда только под улицей.

– У нас в Примето такие переходы устроены для вьючных торнов, чтобы никому не мешали. Но разве над нами древний город? Не похоже. Мы когда летели на шаре, ничего подобного под нами видно не было…

– Много ты видел, – прервал его торн, – вися вниз головой, да ещё в липучке?

– Не я, так ты бы увидел, – не сдавался Свим. – Да и шли мы с тобой по незастроенной территории. И потом, если там, – он показал пальцем вверх, – когда-то и было что построено, то это, наверное, в такие далёкие времена, от которых уже ничего не осталось, кроме этого подземелья. И, обрати внимание, здесь нет следов летнего половодья. Сухо.

Торн посмотрел влево по проходу, вправо.

– Ты, дурб, прав. Но почему? Раз уж мы сюда с тобой провалились через колодец, то здесь должно быть воды под самый верх.