– Мы ничем не могли им помочь, – скорбно проговорил кто-то из кроликов, выражая общее мнение о произошедшем.

Остатки клана решили бежать подальше от страшного места, и направились к норочному поселению родственного клана сабхов. Сабхи, хотя и посочувствовали, но встретили несчастных не слишком приветливо – их Священный Стол-Помост не был рассчитан на лишних едоков, им самим удавалось едва кормиться на исходе зимы. Пришлые не обижались, а пытались как-нибудь переждать голодное время, а потом либо вернуться в своё поселение, взяв у сабхов самок, либо постепенно обжиться на новом месте.

Ни тому, ни другому не суждено было сбыться.

Все – и пришлые, и местные – уравнялись, когда несколько дней спустя, птицы напали на сабхов и уничтожили их подавляющую часть. Сохранившим свою жизнь ничего не оставалось, как бежать на север, ближе к более обжитым и цивилизованным местам, под защиту людей и других разумных…

– Перед вами, – сказал один из ведущих переговоры с печалью в голосе, – всё, что осталось от славного клана кравелей, ведущих свой род от Великого и Всезнающего Киты Всемогущего, всем известного покорителя Болот и Первого, приобретшего хвост.

– И того меньше, а вернее, лишь двое могут назвать себя сабхами, предком которых был сам Сабха Знающий Разное, – добавил другой кролик, по-видимому, сабх.

На взгляд людей он ничем не отличался от кравелей.

Харан оказался прав, команде встретился молодой, недавно созданный гурт: без истории, без устойчивой руководящей верхушки, без признанных лидеров. Вот почему они ещё спорили по всякому поводу и вырывали инициативу друг у друга по ведению переговоров. Да и опыта создания гуртов у хвостатых кроликов, по-видимому, до того не было.

После жалобы сабха разговор на себя перевёл другой кравель. Трудно было определить по его личине и внешнему виду, старше он предыдущих кроликов, говоривших о постигшем несчастье с кланами, или младше, но говорил он быстрее, понятнее и как-то солиднее предыдущих.

– Вчера, подходя и тескомовской дороге, мы встретили смешанный гурт…

– В основном собачьи… – влез другой кролик.

Но взявший на себя дальнейшее ведение переговоров, охладил выскочку холодным взглядом и продолжил свой рассказ, словно и не было реплики со стороны:

–… в нём были собачьи, но и барсуки и даже тарбаганы. Мы не захотели с ними вступать в контакт. Однако они почему-то напали на нас. Мы их превосходили числом, и значительно, но вы видите наше оружие? У нас нет опыта. Мы их, конечно, потрепали, но и сами потеряли с шестерых кравелей. Увидев сегодня этих… ваших путров, мы подумали, что они из тех, кто вчера напал на нас. Вот и… Мы приносим извинения за свой поступок.

Люди переглянулись, вежливость кравеля их поразила.

– Где произошло это нападение? – спросил Свим.

– Там, за дорогой, – наконец вмешался в разговор ещё один кролик. Он давно уже порывался что-либо сказать, не находя удачного для того предлога, а тут решил, что настало его время. – Вчера уже к вечеру, их было около десятка или чуть больше. Вооружены двумя мечами, кинжалами и чигиром. Чигир мы у них отобрали, а мечи не смогли отбить. Жаль!

Команда Свима посочувствовала кравелям и двум, оставшимся в живых, сабхам. Да и что можно было сказать разумным, потерявшим свой клан не по собственной вине? Теперь они были гуртом исчезнувших кланов, пройдёт несколько лет и от хвостатых кроликов ничего не останется, как не осталось от множества других видов разумных. Если, конечно, там, у Дороги Страха, не погибли все кролики и крольчихи, а выжили. Многочисленные кланы как раз и славились своей выживаемостью в любых условиях. И можно надеяться, что с гуртом кравелей не ушла хотя бы одна пара. Тогда лет эдак через десять вновь возродится клан под таким же именем, только род его члены будут вести уже не от Великого и Всезнающего Киты Всемогущего, а от того, кто сейчас, дрожа от страха хвостом, сидит, возможно, затаясь где-нибудь в семейной норе покинутых посёлков кравелей или сабхов…

Свим обратился к своим пострадавшим путрам:

– К”ньюша, Ф”ент, вы слышали их рассказ. Думаю, вам следует простить кравелей за неприятную встречу с вами.

Хопс промяукал нечто непонятное, зато Ф”ент пустился в рассуждения, словно только и ждал подсказки Свима.

– Да! И ещё раз да! Как не простить разумных, подвергшихся такому разгрому! Вот так живёт кто-то из нас, никому не мешает, и – раз! – Ф"ент повел вывернутым носом, подтверждая его движением всё своё сочувствие бедным кроликам. – Кому-то помешали лишь своим существованием! – Выродок опять остановился на мгновение, чтобы высунуть язык на всю длину и тут же убрать его. Продолжение его речи совершенно отличалось от сказанного ранее. И голос у него изменился от торжественного до обыденно-ироничного. – Кстати, уважаемые, что это за птицы такие, которые за раз смогли проглотить несчётное количество ваших родственников? Мне бы не хотелось уличать вас в бессовестной лжи, ибо вижу ваше печальное состояние, однако и вы должны понимать нас, что подобные рассказы, которыми вы пытаетесь кормить встречных, в том числе и нас, могут насторожить слушателей и вызвать справедливое недоверие и к вашим рассказам, и, главное, к вам самим. Не кажется ли вам, уважаемые кравели и сабхи, многое из того, что было поведано здесь вами, слегка… как бы это сказать, чтобы вам было не обидно?.. Скажем так, слегка приукрашено, чтобы не отвечать за содеянное? Я говорю о вашем нападений на меня и дорогого мне К”ньеца из знаменитого клана хиков.

Вопрос, поставленный Ф”ентом после такой длинной и путаной тирады перед парламентёрами, совершенно сбил их с толку. Простые по своему образу жизни и естеству, кравели никак не ожидали от выродка такого потока слов, да ещё со словами обвинения в их адрес.

Кролики явно растерялись.

– Ничего себе простил, – усмехнулся Свим. – Ай да, стехар. Не кажется ли тебе, Харан, что его надо первого выпускать на переговоры с кем-либо?

Харан усмехнулся, поддержал дурба.

Им потешно было наблюдать за реакцией кроликов. Уши, не слишком длинные, как у диких предков, переломились у них почти пополам, и опали, оконтурив личины, редкие волоски усов тоже опустились – всё это придавало кроликам некий скорбно удивленный вид.

Впрочем, вопрос о птицах Свима и Харана тоже интересовали. Дурб и сам был готов спросить о них у парламентёров. Ф”ент правильно заметил особенность в рассказе кроликов – уж очень невероятное виделось из их повествования о птицах. Размах крыльев – за десять берметов – пусть так, но прожорливость потрясала.

– Как выглядели эти птицы, уважаемые? – наконец задал Свим вопрос, когда кролики слегка пришли в себя после выступления Ф”ента. – С таким размахом крыльев и такой бездонной утробой?

Кролики тут же наперебой заговорили, каждый пытался перекричать соседа. Свиму пришлось остановить поднятый гвалт.

– Давайте по порядку! Что или кого видели вы, уважаемый? – он показал на крайнего слева кравеля, пока не сказавшего ни одного слова, хотя, как было видно, желание высказаться у него имелось.

После обращения к нему Свима он было запаниковал. Неподвижный до того хвост торчком встал за его спиной пушистым жезлом. Тем не менее, кролик внятно сказал следующее:

– Я лично птиц, похожих на напавших на нас, не встречал никогда, хотя я охотник и неоднократно ходил в плавни вокруг Болот. Но этих птиц я постарался рассмотреть и запомнить хорошо. Тело у них бочкообразное, не такое, как у всех других птиц. На голове острый гребень с козырьком назад. Глаза большие и расположены ниже, чем обычно, почти под раскрывом клюва. Им, наверное, так виднее, что делается на земле под ними, когда они летят, вытянув длинную шею. Перья отливают синевой. Ноги длинные с тремя пальцами вперед и один – короче и толще – назад. Когти короткие лезвиеобразные. Они не цепляют жертву, а втыкаются в ее тело. Ещё особенность – хвост. Он у них вертикальный…

– Вертикальный?! – оживился Харан. – Кто ещё из вас видел, что у птиц такой хвост?