Из-за кустов открывался хороший обзор местности, чтобы можно было увидеть встречу двух групп тескомовцев.
С севера они подходили небольшим, но плотно сбитым, словно сжатым в кулак, отрядом, отчего создавалось впечатление целеустремленности и решительности входящих в него вооруженных людей. Слева, из-за рощицы, обогнув её, выходили пришедшие с юга. Они продвигались рыхлой толпой. Шаги их были вялыми, от них доносились выкрики – перекликались между собой или выражали отношение к тескомовцам другого отряда.
– Ты хотел посмотреть, К”ньюша, так смотри. И тут в пору гадать: кто кого?
– У них равные силы, – оценил хопс. – Да и будут ли они сражаться между собой?
– Поживём – увидим. Но по всему будут. Не надо быть визингом, чтобы уже сейчас предсказать исход их встречи. Дойдёт до схватки – верх возьмут идущие с севера. У них, мне кажется, неплохой командир, они дисциплинированы. Не то, что у крина с юга. Тут явная вольница. И хотя их больше, им не устоять.
– Но они, должно быть, опытнее, – включился в рассуждения об исходе возможного сражения между тескомовцами Харан. – Одежда у них поизносилась больше. В крине явно не новички.
Свим с уважением посмотрел на худое лицо врача, отмечая его острое зрение, сам он не мог бы определить на таком расстоянии, как одеты тескомовцы. Задержав взгляд на лице Харана, Свим опять с неприятным чувством подумал о Клоуде: что она в нём нашла? К самому Харану у него не возникали никакие претензии.
– Они дольше в походе, вот и поизносились, – не согласился он всё-таки с мнением врача.
– И такое возможно, – отозвался тот. – Я как-то о таком не подумал… Сейчас они сойдутся…
Было что-то нереальное в совершавшемся на глазах у невольных зрителей.
Светило солнце, прогревая землю, готовую через десяток дней сменить своё пыльно-серое одеяние вначале на серо-зеленое, а чуть позже – зазеленеть изумрудной свежестью новых трав и листьев. И вот на фоне оживающего после зимы простора сближаются две группки-капельки вооруженных людей, чтобы…
От нетерпения люди и выродки, затаившиеся на окраине рощицы, вытягивали шеи, чтобы лучше видеть и не пропустить концовки драмы или трагедии, разыгрывающейся перед ними.
Южане остановились, стали подтягиваться в более плотное образование. От них долетели обрывки команд. От группы отделился какой-то человек и выступил вперёд шагов на десять. Северяне произвели такой же манёвр, выставив своего человека. Наверное, встретились командиры кринов.
Они сошлись, не доходя вплотную бермета на полтора – мечом противника не достать, – стали о чём-то говорить, сопровождая слова энергичными жестами.
– Они могут договориться? – спросила прерывистым шёпотом Клоуда, сжимая руку Свима.
– Кто их знает? – нехотя отозвался дурб.
Он хотел убрать руку, но раздумал.
– Их договоренность зависит от ряда факторов, – взялся за пояснение Харан. – Не важно, какую группировку расколовшегося Тескома они поддерживают. Сейчас здесь, в глуши Диких Земель, я думаю, решается не это. Они ещё не привыкли набрасываться и сражаться между собой лишь из-за принадлежности или поддержки с одной стороны Марсьека, а с другой – Такеля. Зато сверхважным становится знакомство кринейторов: или они видятся впервые и ничто их не связывает, или каким-то образом симпатизируют друг другу… Ещё имеет значение, одного ли батлана воины, есть ли в противных группах родственники, близкие друзья… Если да, то они пожмут друг другу руки и разойдутся. И никому не скажут о встрече. После этого, мне сдаётся, они объединяться против нас не станут, им надо будет разойтись как можно дальше от места сговора. Но… – Харан покусал губы. – Марсьек умён. Его там нет, но он всё это учёл и знал, кого посылать. Десант высажен не для рукопожатий, он послан против южан целенаправленно. А коли это так, то есть надежда ожидать отсутствия всего того, о чём я говорил. Кринейторы наверняка незнакомы, и сейчас выясняют, кто есть кто. Страсть к выяснениям у них в крови… Теперь смотрите. Ни один тескомовец из групп не только не подошёл к кому-нибудь из другой группы, но даже не поприветствовал хотя бы рукой. У них нет ни знакомых, ни друзей, ни родственников…
Харан говорил, комментируя происходящее. Поскольку слов переговаривающихся между собой командиров кринов нельзя было слышать, то подсказка Харана для всех являлась как бы расшифровкой того, что там говорилось, да и яснее становилась интрига встречи двух групп тескомовцев.
А врач медленно и подробно продолжал описание творимого на глазах заинтересованных зрителей действа:
– Они сейчас побеседуют со своими людьми… – Кринейторы в это время возвращались к своим группам. – Нет, нет! – громко воскликнул Харан и прикрыл рот пальцами. Чуть позже продолжил: – Уже всё решено… Жаль, у нас нет увеличителя.
Свим хмыкнул от слов Харана. Он слышал об увеличителях, используемых тескомовцами. Кто-то даже утверждал, что в одной из бандек где-то за Ахрамовым морем увеличители не редкость.
Харан на его ироническое хмыканье не обратил внимания.
– Да, увеличителя, мы бы многое увидели… Они сейчас сойдутся… Я так и думал! – опять воскликнул врач. – У северных есть арбалет! Значит, музей стрелкового оружия разворовали тескомовцы. Да-а… Сейчас они поставят стрелка так, чтобы к нему никто из южного крина пробиться не смог, а он будет бить на выбор. Ай да Марсьек!
– Разве можно так просто применить агрет? – спросил Свим сам у себя и покачал головой,
– Неужели они всё-таки начнут сейчас сражаться? – робко спросила Клоуда.
Она, хотя и желала, как все её товарищи, чтобы тескомовцы передрались, а потом убрались куда-нибудь с их дороги и с глаз долой, но выше её понимания была обыденность подготовки к сражению. Как можно вот так встретиться, поговорить, потом разойтись с намерением вынуть меч, кинуться на противника и начать резню?
– Кому охота, – безапелляционно заявил Ф”ент. – Не будут они себе усложнять жизнь.
– Перебить себя глупо, – мяукнул хопс и облизнулся.
Харан и Свим промолчали, их опытный взгляд подтверждал – сейчас крины набросятся друг на друга.
Глупо убивать? Конечно, глупо. Но у тескомовцев, похоже, происходят брожения на уровне ненависти к себе подобным.
Первыми двинулись на противника пришедшие с юга. Могло статься, они были, возможно, как предположил Харан, опытнее и потому решили не тянуть с таким важным делом, как выяснение отношений с неприятельской стороной. Мечи в их руках были приспущены вниз клинками, шаг они делали неширокий, но твёрдый. Они не просто шли – они накатывались грозной волной.
– А-а-ахх! – донеслось до рощицы – передние ряды тескомовцев встретились.
И сразу же разошлись, словно соприкоснулись и обожглись. На месте краткой встречи остались лежать не менее трёх человек. Может быть, их было и больше, но неровности земли позволяли видеть только то, что возвышалось до колен тескомовцев. Считать же живых стало трудно – они быстро перемещались.
– Вот он! Смотрите! – воскликнул Харан, словно увидел чудо и восхитился ему. – Арбалет!
Из среды северных вперед выступил один из воинов, держа в руках перед собой какой-то короткий предмет, и следом в десятке берметов от него повалился сраженный человек. К арбалетчику подтянулись основные силы северян, а южане нестройной толпой стали отступать.
– Сейчас он их всех по очереди перещёлкает, – тускло прокомментировал произошедшее Харан. – Им бы, напротив, надо навязать ближний бой, тогда арбалетчику с ними не управиться. И свои будут мешать, и чужие не дадут поставить новую стрелу. А так ему и целиться не надо… Нам надо быть начеку. Они могут побежать прятаться сюда. Среди деревьев арбалет не эффективен… Свим, они точно могут набежать на нас.
– Понял! – Свим живо осмотрел своих соратников.
Они все с напряжением следили за схваткой тескомовцев. Никто из них не был кровожадным по натуре, но каждый сейчас молил о продолжении боя. Чем больше тескомовцы ввязнут в избиении себе подобных, тем больше шансов выжить у затаившихся в рощице.
