Я дернулась на своем месте, наглый сорванец во мне захотел ударить ее по спине. Сильно. Впрочем, это была не ее вина, ведь этот мужчина источал секс и мужественность из каждой поры своего тела. Один только его вид вызывал в памяти картины пота и мускулов, двигавшихся как хорошо отточенная машина. Я вздрогнула от этого, отвернувшись, чтобы избавиться от грызущей мысли, которая заставила меня скрестить ноги.

Черт бы его побрал.

Когда я выходила из аудитории, закатив глаза на вереницу девушек, ожидающих, что они зададут миллион вопросов, лишь бы получить несколько минут его внимания, я поймала на себе его сосредоточенный взгляд, который следовал за мной. С этих пор все так и будет. Взгляды украдкой и неловкое молчание. Я ненавидела это, это напряжение между нами. Прошло всего несколько часов, а я уже скучала по его грубым рукам и по мягким губам.

Остаток дня я провела в бездумных движениях. Мышечная память. Открывала ноутбук, делала записи, собирала их, шла на следующее занятие, ела. В голове все время крутились мысли о профессоре Брамвелле и о том, чем мы занимались накануне вечером.

Стоя под долгим горячим душем, я прижалась лбом к кафелю и отчаянно пыталась воссоздать эти ощущения своими собственными пальцами. Ни струи воды, ни тепло, ни гладкость моего тела не могли воспроизвести то возбуждение, которое вызывал его рот. Как голодный, изголодавшийся зверь, который никогда не насытится. Все, что будет после него, будет посредственным.

Он был прав. Он полностью разрушил меня. Разорвал меня на части, открыв мои самые темные тайны, которые он изменил и вылепил, чтобы вместить туда себя, и сшил меня обратно, как нечто совершенно иное.

Я даже не узнала ту тоскующую дурочку, в которую превратилась. Глядя на себя в запотевшее зеркало в ванной, я покачала головой.

— Какого черта ты делаешь? — прошептала я.

Я должна была забыть об этом. О нем. Это была одна ночь. Ночь, которую я никогда не забуду.

И ничего больше.



ГЛАВА 51

ЛИЛИЯ

Мне нужно было проветрить голову.

Бег всегда был для меня источником снятия стресса, а поскольку я не могла уснуть, то решила, что пробежка вокруг кампуса может распутать клубок мыслей в моей голове.

Облачившись в толстовку «Дракадия» и черные шорты, я захватила свой перцовый баллончик и вышла в тускло освещенное раннее утро. Рассвет наступит только через сорок пять минут, и на территории университета царило умиротворяющее спокойствие. Прошло уже несколько недель с тех пор, как я в последний раз выходила на пробежку, и мне было приятно поработать мышцами, которые ослабли из-за моего безумно напряженного графика.

В начале семестра я ознакомилась с расписанием бега Деврика. Судя по тому, что я заметила, он начнет бегать не раньше, чем через час, а значит, я могу не опасаться столкнуться с ним, и, надев наушники, я пошла по дорожке вдоль общежития, где несколько других бегунов помахали мне рукой. Большинство из них были спортсменами, судя по спортивной форме Дракадии, которую я видела на поле во время тренировок. Мой плейлист представлял собой дикую смесь рэпа и альт-рока, изредка в него попадала поп-музыка.

Воспоминания о ночи с профессором Брамвеллом всплывали в памяти беспорядочными вспышками.

Напряженный взгляд. Его руки на мне. Его лицо между моих ног.

Кроссовки стучали по бетону, я ускоряла шаг, хвостик хлестал меня по лицу. Я мчалась по академическому крылу Роулингс и вверх по небольшому холму к дому Сигма Фи, как будто эти мысли преследовали меня.

Снова нахлынули образы.

Его губы на моих. Кулак, запутавшийся в моих волосах. Его ладонь зажимает мне горло.

Изо рта у меня вырвался пар, когда пульс участился, я увеличила скорость движения ног.

Пальцы внутри меня. Грязные, произнесенные шепотом слова. Развратные мысли. Зубы впиваются в мою челюсть.

Я побежала еще быстрее, дыхание стало неровным, сердце колотилось в груди. Я уже не бежала, а мчалась по территории университета, мышцы слабели от напряжения. Прохладный воздух загустел в легких, и я сбавила темп до бодрой ходьбы, с трудом переводя дыхание. Зажмурив глаза, я усилием воли заставила себя прогнать мысли о нем, потому что, черт возьми, я знала, что это не сработает. Он был моим профессором. Он мог повлиять на мою оценку и, возможно, даже на стипендию. Я не могла позволить себе потерять ее. Я не могу позволить себе покинуть Дракадию.

Вытащив один из наушников, я остановилась, положив ладони на верхние части бедер, и вздохнула. Насытившись кислородом, я поднялась и приготовилась к очередному обходу кампуса, как вдруг вдалеке увидела профессора Брамвелла, огибающего угол Прайтер-холла в серых трениках и черной футболке, подчеркивающей его мускулистые руки.

О, черт.

Взглянув на часы, я увидела, что у меня есть еще тридцать минут, прежде чем он, как правило, отправится на пробежку. Что за черт!

Повернувшись на пятках, я бросилась вперед.

К моему полному ужасу, он догнал меня и поравнялся со мной. Он вытащил из уха один из черных наушников.

— Что вы делаете, мисс Веспертин?

— На что это похоже? — Я бросилась вперед, мое лицо пылало от унижения. Господи, этот мужчина, наверное, подумал, что я пытаюсь его преследовать, или что-то в этом роде. Он снова догнал меня и схватил за руку, заставив нас обоих медленно остановиться.

— На улице чертовски темно, — сказал он, его яростный голос лишь слегка изменился от бега. — Ты не должна бегать одна.

— Я пыталась избежать столкновения с вами, мистер Бегает-Точно-в-Одно-и-тоже-Время-Каждое-Утро-Кроме-Сегодняшнего.

— У меня позже важное заседание совета директоров, и мне пришлось перенести свою пробежку. Значит, ты не подвергаешь себя риск столкнуться со мной?

— Ты даже не посмотрел на меня. А теперь тебе вдруг стало не все равно? — Покачав головой, я повернулась в сторону своего общежития, но почувствовала, как меня крепко схватили за руку.

— Чего ты хочешь, Лилия? Хочешь, чтобы я объявил о своих чувствах и трахнул тебя на глазах у всего студенческого сообщества и администрации? Чтобы все знали, что я так сильно одержим тобой, что натер свой член до крови с тех пор, как ты ушла? Может быть, мне следует извиниться перед советом директоров сегодня днем за недоделанный отчет, потому что киска моей ученицы была всем, о чем я мог думать, когда писал его?

Он провел руками по волосам, вышагивая передо мной.

— Нет, я не могу смотреть на тебя прямо сейчас, потому что я из кожи вон лезу, желая прикоснуться к тебе. — На его лице появилось выражение отвращения, когда он жестом указал на мои ноги. — И если ты думаешь, что я хоть на секунду позволю тебе бегать здесь в темноте в этих крошечных шортах, выглядя как ночной перекус, то ты сильно недооцениваешь, насколько я могу быть мудаком.

Я не знала, что на это ответить. Я буквально лишилась дара речи, глядя, как он мечется от злости и разочарования. Из-за меня. Из-за того, что мы сделали.

— Прости. Я тоже не переставала думать о тебе.

Два бегуна приблизились, и он прочистил горло, отворачиваясь, как будто желая увеличить дистанцию между нами, когда они проходили мимо.

Как только они скрылись за холмом, он снова повернулся ко мне лицом и провел рукой по лицу.

— Давай назовем это как есть — одна удивительная ночь. Надеюсь, ты будешь вспоминать ее с той же неизбывной тоской, злостью и болью, которую я испытываю каждый раз, когда смотрю на тебя. Мне чертовски больно осознавать, что я не могу обладать тобой, Лилия. В этом отношении я в проигрыше. Но такова трагическая реальность всего этого. То, что мы сделали этой ночью, не может повториться. Понимаешь?

— Да. Я понимаю. — Как бы это меня ни беспокоило, я понимаю.

Он быстро кивнул, вывел меня на тропинку и пошел следом. Он наблюдал за мной, бегая трусцой на расстоянии позади меня. Вместо того чтобы сделать еще один круг по кампусу, я направилась прямо к своему общежитию.