То, что моя мать всегда умело справлялась с кухонными делами, не передалось мне по наследству.

Я ненавидела готовить консервированную дрянь, но в последнее время у мамы появилась странная тяга к мясу, а у нас закончились тонкие круглые стейки, которые она привыкла есть с кровью. Я не могла не задаться вопросом, не являлись ли ее странные просьбы попыткой организма поправиться.

Во всяком случае, я на это надеялась.

Наблюдая за тем, как она поглощает мясо с кровью, вытекающей из уголков ее рта, я чувствовала себя зрителем в жутком эпизоде «Враждебной планеты» (Прим. «Враждебная планета» — американский документальный сериал, премьера которого состоялась 1 апреля 2019 года на канале National Geographic). Зрелище, отбивающее аппетит. Особенно если учесть, что моя мама никогда не любила мясо. Консервированное мясо был далеко не бифштексом, а мой отчим Коннор, если я вообще могу его так назвать, не работал пару дней, и у нас не хватало денег на продукты.

— Би! — позвала я свою младшую сводную сестру, Беатрис, и бросила подгоревшее мясо на ожидающие тарелки. — Ты заглянула к маме, как я просила? (Прим. В оригинале прозвище Беатрис — Bee (пчела, пчёлка)).

— О, черт! — За ее проклятием последовал звук шагов, и я с ухмылкой покачала головой. В свои двенадцать лет, на четыре года младше меня, она несла гораздо больше ответственности, чем большинство девочек ее возраста.

Мы обе несли.

Состояние мамы ухудшилось. Так сильно, и тот факт, что она отказалась обратиться по этому поводу к врачу, только усилило давление на нас с Би, заставив нас самостоятельно разбираться с прогрессированием ее странной болезни. Несмотря на то, что мама, казалось, все еще была в здравом уме, были некоторые случаи. Пугающие случаи. Как в те ночи, когда она говорила мне, что за мной придут злые люди. По ночам она была вся в поту, а ее глаза светились от невидимых ужасов.

Она называла этих невидимых мучителей монстрами, но в ее сознании они были так же реальны, как и глубокие черные круги под глазами. Хотя, как бы ужасно это ни было говорить, с её болезненным, искажённым позвоночником, полными серебренного блеска глазами и глубоко выступающими костями, она стала походить на тех самых монстров, о которых говорила.

Молиться на самом деле никогда не было моим коньком, но за последние несколько недель я ужасно много бесцельно умоляла, стоя на коленях, и если Бог и существовал, то он, черт возьми, точно не давал особой надежды.

Когда я накладывала последнюю порцию картофельного пюре для Би, стук в дверь прервал мои размышления. Нахмурившись, я тихо поставила сковороду обратно на плиту и вытерла руки о кухонное полотенце. Осторожными шагами я шла в прихожую и подошла к двери. Еще один сильный удар заставил мои мышцы вздрогнуть, и дерзость того, кто стоял за этим несносным грохотом, разогрела мою кровь. Я рванулась к двери и через глазок увидела незнакомого мужчину.

Глубоко посаженные глаза-бусинки, шрам у левого глаза и странно искривленный нос, как будто он слишком часто дрался, делали его похожим на ходячий фоторобот.

Живя в таком городе, как Ковингтон, я усвоила одну вещь: нельзя открывать дверь незнакомцам. Особенно тем, кто выглядит как преступник.

Он снова постучал в дверь, и я с досадой стиснула зубы.

— Да? — спросила я через дверь. — Что вам нужно?

Сначала он не ответил, и я увидела, как он оглянулся в сторону коридора. Что-то в нем — эти темные глаза, которые я видела лишь мельком, и ухмылка на его губах — заставило меня покрыться мурашками.

Вот гад.

Я взглянула на дверной засов, убеждаясь, что он заперт. К сожалению, в квартире были не самые лучшие или самые надежные замки.

— Я друг Коннора, — наконец заговорил он. — Он здесь?

— Нет.

— Есть идеи, когда он вернется?

Изучение его лица оказалось сложной задачей, так как парень, казалось, отказывался смотреть вверх.

— Послушайте, я не...

При звуке пронзительного крика я выпрямилась, и мое внимание переключилось на комнаты за мной. Не обращая внимания на чудака у входной двери, я бросилась через всю квартиру к полоске света пробивающейся из-под двери ванной.

Свет — первый признак того, что что-то не так. Мама ненавидела свет. Говорила, что от него болят глаза.

— Мама! Нет!

По моему затылку пробежал холодок страха, когда я узнала голос Би, кричащий на мою мать с другой стороны двери, и я протиснулась в ярко освещенную ванную комнату.

Мама стояла рядом с ванной, издавая странный рычащий звук, а вода плескалась на полу. Две ноги в розовых носках свесились с края ванны.

О, Боже.

Би!

Ледяные импульсы адреналина захватили меня, когда я бросилась к ним и отбросила маму в сторону, к стене.

В тот момент, когда Би освободилась, она вынырнула из воды, её верхняя часть тела была насквозь мокрой, и она хрипло закашлялась.

— Что, черт возьми, ты делаешь! — закричала я на маму, чьи глаза переливались на свету.

С визгом мама снова рванула вперед, врезавшись в меня, и толкнула Би обратно в воду.

Паника прокатилась по моим мышцам, мое тело больше мне не подчинялось, а действовало инстинктивно. Я схватила мать за волосы, отшвырнув ее от Би. Клочок тусклых рыжих локонов оказался у меня в ладони, когда мама выскользнула из моих рук и упала задом на унитаз. Би с трудом поднялась на ноги на скользком полу ванной, когда я вытащила ее из комнаты, скользя по мокрому кафелю, и подтолкнула к двери.

Оказавшись в коридоре, я захлопнула за нами дверь, потянув за ручку, чтобы она осталась закрытой.

— Иди в свою комнату! Запри дверь и не выходи, пока я тебе не скажу! — приказала я.

— Я просто... — Она кашлянула и захрипела. — Я... просто пыталась не дать ей... выпить воды, а она... напала на меня!

Мама боролась с другой стороны двери.

— Она одна из них! Она одна из них! — кричала мама через барьер. — Не дай ей уйти! Она скажет им, что я здесь!

— Иди! Сейчас же! Запри дверь! Не открывай ее, что бы ты ни услышала! — Я уперлась ногами в стену и прислонилась спиной к ручке, удерживая дверь закрытой, пока Би бежала к своей спальне.

После еще одной минуты борьбы за то, чтобы сдержать ее, стук прекратился. Мамины крики затихли.

Тяжело вздохнув, я расслабила мышцы и выпрямилась, больше не чувствуя сопротивления с другой стороны.

— Мама? — тихо позвала я через дверь, надеясь, что она даст разумный ответ. Объяснит, что, черт возьми, только что произошло. Она и раньше говорила, что за ней кто-то охотится, но никогда не проецировала эти параноидальные мысли на меня или Би.

Ни разу.

Но удушливый запах, который был спутником болезни моей матери, казался сильнее обычного. Густой и липкий, он забивал мне горло, и я поднесла тыльную сторону ладони к лицу, в слабой попытке заглушить его.

За последние несколько месяцев мамин сладкий цветочный аромат, который я знала всю свою жизнь, померк под тяжестью этой незнакомой вони.

Теперь я дышала только ей.

Не обращая внимания на рвотные позывы, я повернула ручку и вошла в ванную.

Мама лежала, перегнувшись через край ванны, ее лицо было погружено в воду.

— Мама! — Я бросилась к ней, и от всплеска воды она покачнулась и снова закричала.

Я потянулась к ее руке, но она отмахнулась и ударила меня кулаком по щеке. Вспышка боли пронзила мои кости, а в глазах замелькали звезды.

Мне удалось избавиться от головокружения, но когда она снова замахнулась, я успела увернуться. На этот раз ей не удалось попасть, так как ее руки метались в приступе ярости. Схватив ее руки в крепкий захват, я впилась ногтями в ее хрупкие кости, но острый укус пронзил мою руку, когда она вонзила зубы в мою плоть.

— Ай! Черт! — Я оттолкнула ее от себя, и она поскользнулась, размахивая руками, и упала спиной в ванну. Когда я попыталась поднять ее, она потянулась ко мне, схватила мою рубашку и потянула меня к воде.