— Похоже, ты веришь слухам?

Она пожала плечами.

— Я верю в неудачников, и могу тебя заверить, что профессор Брамвелл — не неудачник в этом университете. Он — состоятельный человек, а состоятельность в этой школе означает власть.

— Возвращаясь к исследованию Крикссона, ты сказала, что о нем мало что известно. Откуда ты так много о нем знаешь?

— Исследования. Я хотела узнать, почему все в кампусе избегают общежития. Если копать на кладбище, то в конце концов найдешь кость. — Мы пересекли двор и подошли ко входу в здание, где темные, выветренные камни, покрытые мхом и лианами, создавали жутковатый вид. — В общем, вот он. Крикссон Хаус. — На флаге, торчащем из фронтона входа в здание, был изображен фиолетово-черный щит с вороном, или вороной, трудно было сказать. — Одно из первоначальных зданий, когда это место еще было монастырем. До того, как некоторые здания сгорели.

— Это было недавно?

— Нет. Столетия назад. Это то, из-за чего в бухте Трешер-Бей стоит памятник Аддерли. То, что мы чтим память британского солдата, который изгнал туземцев с острова и участвовал в сожжении ведьм — это как раз говорит о том, что не так с этой страной.

Я вспомнила, что видела памятник перед самой посадкой на паром.

— Зачем им его увековечивать?

— Потому что никому нет дела до реальной истории. Чтобы узнать правду, нужно отбросить всю ложь. В их сознании он своего рода спаситель за то, что убил кучу ненормальных пациентов и дикарей, — сказала она заключив слова в воздушные кавычки. — В наше время мы бы назвали их душевнобольными, но тогда они были одержимы демонами. — Вздохнув, она покачала головой. — В любом случае, я не буду тебя утруждать этим. На каком этаже твоя комната?

— На третьем.

— Я помощник администратора на третьем этаже. Если ты куришь, открой окно или зажги благовония. Все комнаты в Крикссоне имеют ванные комнаты, так что если ты будешь выпивать спрячь улики в душе во время обхода. Мы никогда не проверяем душевые. И если ты решишь пригласить компанию, я предлагаю воспользоваться подвалом, если ты любитель постонать.

— Вообще-то я довольно спокойная. Я здесь только для того, чтобы учиться.

Она фыркнула и закатила глаза.

— Это то, что каждый студент говорит в свой первый день. В любом случае, проверь на ресепшене ключ-карту от своей комнаты. Не потеряй ее. И если ты еще не получила свою идентификационную карту, сделай это прямо сейчас. Она нужна для посещения столовой. Книжный магазин Дракадии находится на противоположной стороне часовой башни, на площади. — Она пренебрежительно взмахнула руками, словно пытаясь отмахнуться от всей информации, вылетевшей изо рта за один раз. — Это как собственная маленькая деревня, там много классных маленьких магазинчиков.

— Спасибо. Я ценю твою помощь.

— Без проблем. О, и еще кое-что. Если у тебя нет занятий в Башне Эмерика, я бы на твоем месте держалась от нее подальше, особенно ночью.

Взглянув на свое расписание, я поняла, что у меня там есть занятия. По крайней мере, три из них. Одно из них ночью.

— Почему?

— Она просто жуткая. Именно там работает Доктор Смерть. Там находится морг с трупами и все те вскрытия, которые он проводит. И помещение для сжигания отходов.

— Он проводит вскрытия здесь, в кампусе?

— Только в особых случаях. Университетская больница находится примерно в двух милях от кампуса. Сразу за центром Эмбервика. — Маленькая деревушка, о которой я узнала только из поиска в Гугл до моего приезда. — На самом деле ты не видишь тел, слава богу, если только ты не участвуешь в программе медицинской школы. Они приносят их через туннели за воротами.

— Интересно. — Чем больше я узнавала о профессоре Брамвелле, тем меньше мне удавалось представить себе человека, получившего такое мрачное и жуткое прозвище. — Он проводит эти вскрытия один?

— Да. Он не самый дружелюбный парень. Как я уже сказала, если тебе не нужно быть в той части кампуса, лучше избегай его.

Я не могла понять, пытается ли она напугать меня, зная, что это мой первый год там, или искренне предупреждает.

— Понятно.

Однако ничто из того, что она сказала, не испугало меня. Я уже достаточно насмотрелась на призраков и опасных мужчин. По крайней мере, от тех, кто живет в Дракадии, не будет пахнуть, как от гробокопателя.

После регистрации на ресепшене, где мне выдали ключ-карту, меня направили по коридору в кабинет, где сделали мою не слишком удачную фотографию для идентификационной карточки, прикрепленной к черно-золотому шнурку Дракадия. Затем я наконец-то добралась до своей комнаты.

Ключ-карточка щелкнула зеленым, когда я вставила ее в устройство для считывания карт и повернула ручку, после чего распахнула дверь в небольшую, но уютную комнату с блестящими деревянными полами и простой кроватью. Хотя общежития и были насыщены древними элементами, казалось, что в них есть и несколько современных вещей. Слева от меня находилась небольшая гардеробная из толстого дерева того же оттенка, что и остальная часть комнаты, с тяжелым на вид комодом, прижатым к стене. Много места для хранения, которое я, скорее всего, не заполню.

Из окна на южной стене виднелся океан вдали, а у противоположной стены стоял письменный стол и стул, окна которого выходили во внутренний двор Дракадии. Почему эту комнату не заняли сразу, ведь из него открывался такой прекрасный, почти панорамный вид, было абсолютной загадкой.

Мой чемодан был поставлен рядом с кроватью, а на матрасе лежала стопка сложенных белых простыней, рядом со сложенными черными толстовкой и футболкой с золотым логотипом Дракадия. Рядом с ними лежал маленький черный рюкзак, открыв который, я обнаружила значок, дневник, блокнот, ручку и бутылку с водой — все в тех же школьных цветах и с тем же логотипом. Внутри была прикреплена небольшая карточка с надписью: Добро пожаловать в Корбо Хаус, товарищ Дракадиан!

Когда я улыбнулась ей, меня охватило странное и чуждое чувство.

Впервые после смерти матери я ощутила чувство принадлежности.



ГЛАВА 13

ДЕВРИК

— Я чувствую себя... чертовски хорошо, — сказал Барлетта. — Не считая того, что сплю почти весь день. В последнее время я превратился в сову. Но в остальном я чувствую себя лучше, чем когда-либо прежде. Что это значит? — Он запихнул в рот яичницу, его аппетит был таким же отменным, как и у крошечных незваных гостей, которые, несомненно, начали поселяться в его кишечнике.

Желтая бледность его кожи уже приобрела здоровый оттенок, и даже в растрепанном виде он выглядел в лучшем состоянии, чем тогда, когда я впервые его поймал.

— Организму, растущему внутри тебя, не нравится грязный дом. Он очень разборчив в выборе места, где пускает корни.

— Ты можешь не говорить подобное? Это отвратительно. Не люблю об этом думать.

Всего через несколько часов мучительной детоксикации он стал более покладистым, даже приятным. Удивительно, насколько манипулятивным может быть чувство хорошего. Барлетта, вероятно, прожил большую часть своей жизни с хроническими болями из-за своих пагубных привычек, а теперь они исчезли. Скорее всего, сейчас у него не было даже головной боли.

— Как? Как он очищает организм?

— Он вырабатывает токсин, очень мощный токсин, который уничтожает конкурирующие организмы и запускает механизмы восстановления клеток. К счастью для тебя, печень — единственный орган, способный к регенерации, поэтому токсин усиливает факторы роста, которые увеличивают деление клеток, что приводит к быстрому восстановлению.

Широко раскрыв глаза, он покачал головой и фыркнул от смеха.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, но что бы это ни было, оно работает. У меня нет ни малейшей тяги к выпивке. Я не чувствую боли. Меня не трясет, не тошнит. Ничего. — Он откусил еще кусочек своего завтрака. — Я снова чувствую вкус, — сказал он с набитым ртом. — Запах. Я не чувствовал себя так хорошо с тех пор, как был подростком. Мне даже пить не хочется.