Я смотрела на него, не произнося ни слова, пока он наконец не отпустил меня.

Еще раз дернув, он потащил меня вперед, к небольшому каменному строению, напоминавшему мне маленький коттедж. За ним стоял черный спортивный мотоцикл.

Покачав головой, я отступила на шаг.

— Я не сяду на эту штуку. Только не с тобой.

Не обращая на меня внимания, он подтолкнул ко мне шлем, который я оттолкнула.

— Не шути со мной. Надень его.

— Хотя бы скажи мне вот что. Ты планируешь меня убить?

— С каждой минутой, пока ты тянешь с надеванием шлема, я нахожу все меньше причин оставлять тебя в живых.

Дрожащими руками я натянула шлем на голову, издав болезненное шипение, когда его мягкая внутренняя часть скользнула по моим швам. Оставшись без шлема, Кейд перекинул ногу через мотоцикл и дернул головой, чтобы я садилась.

Я могла бы убежать, но я не верила, что он меня не убьет.

Поэтому я выполнила его приказ.

Я села на этот чертов мотоцикл.



ГЛАВА 64

ДЕВРИК

Пока Липпинкотт допивал свой напиток, я щелкнул на письме от Спенсера — прикрепленная видеозапись с сообщением, которое гласило: Подумать только, этот самонадеянный придурок думал, что все это зашифровано. Видимо, ему не следовало размещать меня в комнате с компьютерным гением. В полночь это будет разослано всем студентам и преподавателям в кампусе. Просто подумал, что вы захотите посмотреть пораньше. Спросите его о папке, которая была у Дженни той ночью.

Липпинкотт продолжал болтать, жалуясь на Гилкрист и на то, как он собирается отплатить ей за все неприятности, которые она причинила.

Как можно незаметнее я щелкнул на видеозаписи, открывшейся в туннеле для доставки трупов — очевидно, до того, как я убрал камеры. По коридору, оглядываясь через плечо, шла фигура молодой блондинки, держащейся за ремень сумки с учебниками. Дженни Гаррик.

Экран переключился на следующий кадр: она входит в мусоросжигательный цех. Направившись к выходу в противоположном конце помещения, она остановилась и отступила назад. Звук на видео отсутствует, поэтому я не смог разобрать, что заставило ее попятиться к выходу.

Только когда в кадре появилась еще одна фигура.

Мелисандра Уинтроп.

Судя по выражению лица и вскинутым рукам, они ссорились. Я бросил быстрый взгляд на Липпинкотта, который наклонился вперед и пододвинул ко мне свой бокал.

Я налил ему еще зараженного ликера, затем снова переключил свое внимание на видео как раз вовремя, чтобы увидеть, как Мел хватает лопату, которой убирают золу из мусоросжигательных установок. Она так сильно ударила Дженни по голове, что я вздрогнул, заметив, что Липпинкотт уткнулся лицом в свой стакан. От сильного удара девушка рухнула на пол, а Мелисандра, словно ошеломленная содеянным, отступила назад, выронив лопату.

Посмотрев в сторону двери и обратно на Дженни, она, казалось, раздумывала, помочь ли ей или убежать. Она достала из заднего кармана мобильный телефон и сделала звонок.

Время на видео замедлилось, затем ускорилось, как будто оно было отредактировано. Две минуты. Три. Четыре. Пять. Почти через десять минут в комнату вошла третья фигура.

Липпинкотт.

Посмотрев на него в реальности, я увидел, что он опустился в кресло и нетерпеливо постукивает пальцем по ободку своего бокала, ожидая меня.

На видео Мел бросилась к Липпинкотту, и мне пришлось сдержать отвращение, когда она его поцеловала. Странно, если учесть, что он переметнулся на сторону сына сразу после исчезновения Дженни, когда Мел обвинила Спенсера в нападении на нее. Конечно, чтобы сохранить лицо. Не похоже, чтобы ему было наплевать на Спенсера.

Она повернулась к двери, и в тот момент, когда она вышла за ее пределы, Липпинкотт опустился на пол и стал рыться в сумке Дженни. Он вытащил то, что оказалось манильским конвертом, и стал перелистывать страницы. Сделав паузу и, похоже, читая, он провел рукой по лицу. Вскочив на ноги, он бросился к одной из мусоросжигательных печей, нажал кнопку, чтобы зажечь ее, и продолжил листать папку. Еще одно беглое прочтение, и он бросил всю папку в печь, провел рукой по волосам и снова посмотрел на Дженни.

— Это занимает довольно много времени, Деврик. Давай поторопимся, — скучающим тоном сказал он, сидя напротив меня.

— Ты просишь данные за два десятилетия, Эдвард. Расслабься.

На видеозаписи Липпинкотт тащил обмякшее тело Дженни к мусоросжигательной печи.

Скрежеща зубами, я смотрел, как он открывает дверь.

Он положил ее на стальную кровать.

Нет. Блять.

Одним сильным толчком ее тело было отправлено в ожидающее пламя. Когда он захлопнул за ней дверь, мне пришлось прикусить свою гребаную щеку, чтобы не издать ни звука. Огонь мерцал в окошке двери мусоросжигательной установки.

С другой стороны показалась рука.

На видеозаписи Липпинкотт отпрыгнул назад одновременно со мной. Я провел рукой по волосам, чтобы унять бьющуюся во мне тревогу.

Он убил ее.

Сжег ее.

Живую.

Все это запечатлено на видео, которое он каким-то образом уничтожил. Я не знал, как черт возьми Спенсеру удалось заполучить эту запись, но он только что очистил мое имя с помощью ролика продолжительностью шестнадцать минут и тридцать семь секунд.

— В чем проблема? — спросил Липпинкотт, небрежно держа пистолет в руке.

— Программа дала сбой. Мне нужно перезагрузить ее. Это займет минуту.

— У меня нет чертовой минуты.

— Тогда, я полагаю, ты должен был одобрить эту долбаную заявку из финансового отдела на усиление интернета.

— Ладно. — Ворча, он провел рукой с пистолетом по лбу. — Но поторопись. Этот пистолет становится тяжелее с каждой минутой.

Сделав вид, что жду перезагрузки компьютера, я скрестил руки и уставился на него.

— Ты помнишь тот странный глюк, который у нас был недавно? Из-за которого все отключилось на час?

— Как я мог забыть? Все обвинили меня в этом. Они вообще во всем меня винят. Отсутствие Интернета, отсутствие снабжения отдела, приливные волны и полнолуние, — сказал он насмешливым голосом. — Я ненавижу эту чертову работу. Когда президент Уайтинг уйдет, я пробью себе дорогу бульдозером на его место и покончу с этим рутинным дерьмом.

Не обращая внимания на его замечание, я спросил:

— Это сбой повлиял на пленку с записью, не так ли?

— Почему ты спрашиваешь об этом? Мы действительно собираемся сейчас вернуться к Дженни Гаррик? Ты чувствуешь себя настолько разбитым, что тебе нужно, чтобы я снова ткнул тебя носом в это дерьмо?

Я посмотрел ему прямо в глаза.

— Что это была за папка, которую ты бросил в мусоросжигатель?

Острый смешок исказило его выражение лица, и он провел языком по зубам.

— Осторожно, Деврик. Ты идешь по той же тонкой нити, что и твой отец.

— Какая разница? Если ты не убьешь меня, Уинтроп сделает это. С таким же успехом ты можешь сказать мне, что именно заклеймило меня как гребаное чудовище.

— В той папке, которую она украла, были улики против твоего отца.

— С каких это пор тебе не плевать на его репутацию? Ты обливал его имя грязью на протяжении всей моей академической карьеры.

Он издал невеселый смешок.

— Ты — неблагодарное дерьмо. Я защищал тебя! Тебя, Деврик! На кону была твоя репутация. А не его. И я все убрал, не так ли? Ты хоть один час провел в тюрьме?

— На смертном одре мой отец сказал мне, что ты саботировал эксперимент. Из-за тебя его закрыли. Тогда я подумал, что он просто отчаялся и жалок, и хочет свалить вину на кого-то другого. Но теперь я думаю, может быть, в тех документах была другая правда.

Его челюсть дернулась от очевидного гнева.

— Это исследование должно было быть моим. Моим! Я должен был быть главным исследователем.

— От тебя забеременела мать Лилии. Мой отец выгнал тебя, ты разозлился и подменил инъекции. Ты заразил этих женщин. Ты отправил их на смерть, а наша семья взяла вину на себя!