— Я понимаю, это звучит дико. Но всякое бывает. Иногда надо оставить прошлое в прошлом.

Элеонора невесомо коснулась Лелькиного плеча и поднялась с лавочки.

— Там ручкой мой номер дописан. Звони в любое время.

Лелька кивнула. Она была будто во сне. Кровь гулко стучала где-то в ушах, ноги стали ватными. Что сейчас ей предложила Элеонора? Избавиться от ребенка?

После встречи с Элеонорой в голове Лельки поселилась мысль. Она была мерзкой, ужасающей. Но она свербела в мозгу, словно заноза, приводя девушку в исступление. Она ненавидела себя за эту мысль и пыталась ее прогнать. Даже визитку клиники порывалась выбросить сколько раз, но вновь украдкой бросала в сумку.

Измучившись, спустя пару дней, Лелька решила-таки поехать в Раменки. Это — унижение, конечно. Увидеть его, сказать правду — значит, переступить через себя, но Лелька решила оставить себе маленький шанс. Если она не скажет, то до конца дней будет гнобить себя, что не использовала хоть малюсенькую возможность.

С работы до высотки из стекла и бетона, где обитал Алимов, было идти минут пятнадцать спокойным шагом. Лелька очень нервничала весь день. Ей казалось, что что-то не в порядке с ее одеждой или прической. Она даже накрасила губы, брызнула его любимыми духами себе на запястья и за ухом. А вдруг все возможно вернуть? Наивная, она верила, до сих пор верила, что словно в сказке можно все изменить. Ведь, Рус — ее принц на белом коне. Она же так любит его!

Была вечер пятницы, и на летних верандах в предвкушении выходных сидели расслабленные люди, пили вино, смеялись и разговаривали.

Перейти дорогу и войти в подъезд. За два месяца обитания в этом ЖК Лелька успела примелькаться на рецепции и потому надеялась, что ее пропустят. Выдохнула на светофоре в ожидании зеленого, интуитивно коснулась своего еще плоского живота. Все обязательно будет хорошо!

***

Эту пятницу перед Обручением Рустем пропустил. Он не ложился спать еще с ночи четверга и был сейчас дико пьян. Они были за городом в каком-то доме отдыха с друзьями. Этакой мальчишник. Даже в Москву возвращались на такси под вечер. Марина увязалась за ним. А он не в силах был противостоять. Пусть едет. В конце концов, она следовала рядом как тень и не мешала. Если будет раздражать, просто отправлю ее домой, решил Рустем. Дальше здравый смысл покинул его.

Он решил, что это — последняя гулянка. Завтра он протрезвеет, приведет себя в порядок и будет готов к Обручению. А там уже и до свадьбы недалеко.

Он не думал, что будет так плохо. Та сцена на лестнице вновь и вновь всплывала в памяти и в последние дни он старался избавиться от этого воспоминания — стереть из памяти, забыться. Выходило не всегда. Это бесило. Чертова Булка! Забралась под кожу, отняла сердце. И с ней он быть не мог, и забыть ее не получалось.

Марина вошла вслед за ним. Рус, шатаясь, шёл по квартире, даже не потрудившись разуться. Он бы элементарно не смог. Замер посреди гостиной, соображая. Стекла плавил закат. Выпить кофе или сразу лечь спать?

— Рус, милый. Я соскучилась.

Марина подошла со спины, дотянулась до плеч, прикоснулась. Он замер. Совсем не то, совсем не та. Как? Как вырвать из сердца эту чёртову Лельку? Как запретить себе думать о ней, как избавиться от навязчивых сновидений, в которых приходит к нему она? Чёртова гордость, которая не позволяет переступить через себя. Чёртова принципы воспитания. А теперь уже и невозможно все вернуть. После той ночи. После того, как Амина сказала — да.

— Рус, милый! — Шептала Марина чужим голосом, поглаживая тонкими пальцами его обнажённые плечи.

Совсем не так как Лелька. Когда он успел снять рубашку? Спать, надо просто лечь спать. Чтобы не вспоминать и не думать. Скоро обручение и свадьба, скоро эта чистая юная девочка Амина с серыми, ясными глазами и кроткой улыбкой станет его женой. Рус пошёл в направлении спальни, игнорируя блондинку. Она так и осталась стоять посреди комнаты на ковре прямо в туфлях. В руке её была рубашка, которую она так виртуозно сняла с Рустема.

Марина криво усмехнулась: так давно она хотела попасть к Алимову, быть с ним, а теперь, когда, наконец, её желание исполнилось, он пьян и не обращает на неё внимания. Зло сжав в руке рубашку, она поплелась за ним в спальню. Там, на кровати уже спал мужчина. Кажется, он даже не лёг на кровать, а просто упал лицом на матрас и раскинув руки.

Марина на автомате прижала рубашку к носу, вдыхая запах чужого мужчины. Он всегда будет для неё чужим, независимо от того, остался бы он со своей Булкой наперекор воле отца или если женится на этой кроткой овечке Амине, привезенной из городка в горах, чтобы выйти за Руса замуж. Марине подле него никогда не было места. А ведь ей был не важен статус, плевать она хотела, кем быть — женой или любовницей. Он нужен ей. Но вот, к сожалению, сама Марина ему была не нужна. В отличие от этой серой мыши Булки. Она не ухаживала за собой, не посещала спа и косметолога, не умела зарабатывать деньги, как иные девушки, не красилась и в основном ходила в джинсах и футболке. Чем привлекла его?

Марина стянула платье. Старая уловка, но ведь, работает. На ней Рустем конечно не женится, горько усмехнулась, но возможно будет держать рядом, денег даст, ещё что-то. А ей этого и достаточно пока. А там будет видно. До зубного скрежета она хотела быть с ним и мешала ей лишь эта дикая влюблённость Руса в эту бледную поганку. Они вроде расстались, но с ней Рустем так и не был ни разу. Марина бросила платье где-то у входа в спальню, туфли раскидала по ковру в гостиной. Пусть думает, что между ними была страсть.

Словно по запросу на её мысли в дверь позвонили. Марина ошарашенно соображала, что делать. Не откроешь — Рус проснётся и увидит, что она совершает подлог, а откроешь — мало ли кто там? Да и она в одном белье мечется по богато обставленной квартире завидного холостяка. Не придумав ничего лучше, она схватила рубашку Руса и набросив на себя, застегнула её на одну пуговицу в районе груди. Момент Икс. Кого же там принесла нелёгкая?

Отворив, она чуть не подпрыгнула от радости. За порогом стояла, опустив от волнения веки, Лелька. Девушка, словно решившись, подняла глаза и остолбенела. Явно не такую картину она планировала увидеть. Нервно сглотнула, даже не скрывая своего состояния.

— Рустем дома? — Проблеяла.

Марина поморщилась, отмахиваясь, как от надоедливой моли.

— Спит он! Чего ты хотела?

— Н… ничего. — Выдавила Лелька.

Она наконец разглядела, что блондинка стояла посреди прихожей неглиже, прикрытая лишь его рубашкой. Кровь прилила к лицу, зашумело в ушах. Всё поплыло перед глазами.

— Ну, и проваливай тогда, раз ничего! — Грубо оборвала её Марина. — Или может, что передать?

Она издевалась. Форменно издевалась. Лелька сглотнула и задала самый важный, мучающий ее вопрос:

— И тебя не смущает, что у него скоро свадьба?

Марина пожала плечами.

— Нет. Почему это должно меня смущать? — Она усмехнулась. Усмешка эта была больше похожа на оскал. — Я просто знаю свое место.

Лелька смотрела сквозь блондинку, осмысливая услышанное. Марине достаточно места любовницы. А ей, Лельке, — нет. Это подло и бесчестно. Это так мало, катастрофически мало! Она хотела его всего, полностью. Она хотела быть одним целым с ним, раствориться в нем, подарить ему детей, встретить с ним старость. Какая пошлость. Ее никогда не устроит эта роль, никогда!

Лелька вдруг осознала себя у двери в квартиру на 33 этаже. Марина так и стояла в рубашке Руса, опершись о косяк. На фоне белоснежной его рубашки кровавым пятном выделялись ее ярко-красные длинные ногти. Нет уж, хватит! Теперь уже навсегда! Лелька бросилась прочь от ненавистной двери. От квартиры, где была не так давно несказанно счастлива.

Руса разбудил звонок мобильника. Телефон трезвонил, не переставая, и звук его бил по голове, которая итак была словно колокол. Солнечный свет ослепил. Рядом на подушках в одной его рубашке распласталась Марина. Добилась-таки, своего.