— А я смотрю, смотрю, где же мой сын? А он вот где. — Весело сказала женщина и поставила на соседний диванчик напротив несколько пакетов из магазина.

Рустем торопливо поднялся, помогая матери уложить её покупки на сиденье. Обнял её и поцеловал.

— Здравствуй, мама. По тебе хоть часы сверяй!

Родительница рассмеялась и уставилась на Лельку.

— Мама, разреши тебе представить Ольгу. А это моя мама, Фатима Фархатовна.

Девушка, наконец, отмерла и торопливо поднялась с диванчика.

— Зачем так официально, сынок? Здравствуй, дорогая. — Фатима открыто улыбнулась им.

Отпустило. Фатима Фархатовна уселась за стол и с любовью посмотрела на Руса.

— Что ты будешь, мама?

— Да подожди ты, дай налюбоваться, насмотреться на тебя. Месяц не видела единственного своего сына, а он все про еду. — Женщина подмигнула Лельке, и они рассмеялись.

С матерью Рустема было легко. Она весело болтала, рассказывала разные мелочи, много улыбалась. Надо сказать, выглядела Фатима прекрасно. И конечно, деньги играли свою роль, но все-таки от человека тоже многое зависит.

К середине обеда Лелька почти расслабилась, так «свекровь» расположила её к себе.

— И когда приедет Гюнай? — Спросил Рус, отпивая из чашки чай, ароматный и крепко заваренный.

— Сдаст свои экзамены и прилетит.

Сестра Руса училась во французской Сорбонне и даже Рус не знал, как она смогла убедить отца отпустить её в Европу.

Лелька подумала с облегчением, что семья Руса живет по европейским правилам, а значит, не будут они и против неё. По крайней мере, она не заметила, чтобы мама выказывала ей пренебрежение.

Напившись от волнения чаю сверх меры, Лелька вышла в известную всем комнатку. Возвращаясь из уборной, она заметила развязавшийся шнурок на кедах и, не дойдя до их столика метр, наклонилась, чтобы завязать упрямые завязки.

— Сынок, она хорошая девочка, это видно, но не забывай, что отец давно уже все решил.

— Ты про то старое обещание, мама? — Будто нехотя спросил Рус. — Разве оно имеет силу? Сколько лет уж прошло.

— Для договора друзей не имеет значения срок давности. Ты же знаешь отца.

— Но это же глупость! — Не выдержал Рус.

— Смотри, отцу так не скажи, сынок.

Копаться дольше было невозможно, и Лелька, поднявшись, намерено громко сказала, предупреждая о своём появлении.

— А вот и я. Чай вкусный такой, но от него бегаешь потом и бегаешь.

Она несла какую-то ерунду, а сама переваривала услышанное. Что за обещание они обсуждали? И почему вначале Фатима Фархатовна сказала о ней? А может, Лельке просто показалось?

Рустем сидел, нахмурив брови, но при появлении Лельки морщинка на его лбу разгладилась. Она уселась рядом, улыбаясь ему.

— Я совсем забыла, — будто опомнилась мама, — я же принесла тебе подарок. Она вытянула один из пакетов и протянула Лельке.

Лелька не знала, как вести себя. Она-то без подарка. Так неудобно. Осторожно она взяла пакет, открыла и достала платок.

Он был выполнен из какого-то полупрозрачного материала, лёгкого и невесомого. Расцветка его была яркой, но не вычурной — на глубоком синем аккуратный розовый орнамент. Казалось бы, не сочетаемо, но нет, смотрелся он очень органично. Лелька ахнула в восхищении.

— Платки красят девушку. Их можно и завязать по-всякому, и просто на плечики накинуть. — Фатима Фархатовна набросила ей на плече материю.

— Спасибо Вам, спасибо!

— Смотри, какая красавица!

Лелька была счастлива и благодарна за подарок. И забыла даже о том неприятном разговоре, что услышала, возвращаясь за стол.

Мать рассказывала Русу новости из жизни посёлка, где находится их дом, шутила. И в целом остаток обеда прошёл довольно расслабленно. Лельку даже отпустило. Она влюбилась в Фатиму с первого взгляда и было за что — открытая и веселая женщина впечатлила.

— Когда вы возвращаетесь в Москву? — Спросила мама, уже собираясь сесть в такси, вызванное Русом, чтобы отвезти её прямо домой.

— Ещё пару дней и вернемся. — Прикинул Рус, целуя мать в щеку.

Лелька топталась неподалеку, держа заветный пакет с подарком в руках.

— Что ж, погуляй ещё, конечно, отдохни.

Фатима Фархатовна простилась с ними и уселась в авто.

Оставшиеся пару дней пролетели так быстро, что Лелька не успела даже осознать. Они также много гуляли, Рус показывал ей город, старинные улочки, рассказывал об истории Баку. О том, что город застраивался и начинал развиваться ещё во времена Российской империи, как город нефтедобычи. История Азербайджана и Баку в частности была сильно связана с Россией и лишь после распада СССР молодая республика взяла курс на отдельное плавание. Стали возвращаться традиции, которые в советское время соблюдались не везде.

***

— Шамиль Давидович, к вам Дато. — Секретарша не успела договорить, а старший Алимов уже оторвал взгляд от документов, лежащих перед ним на столе.

— Впусти.

— Поняла.

Селектор замолчал. Шамиль посмотрел в сторону двери. В неё буквально через несколько секунд вошёл друг его сына.

— Дато! Мальчик мой, рад тебя видеть, проходи!

Дато поприветствовал хозяина и после жеста рукой, означающего приглашение присесть, поспешил умоститься рядом с креслом старшего Алимова.

— Ты, наверное, знаешь, что Рустем не в Москве.

— Наслышан. Но я не к нему, Шамиль Давидович. — Дато откинул челку привычным жестом. Это движение выдавало его волнение. — Я к вам.

Алимов посмотрел удивленно. Что же привело этого мальчишку к нему?

— Интересно. — Шамиль Давидович был не многословен. Он ждал пояснений.

— Я пришёл к вам, потому что переживаю за вашего сына. Рус в последнее время совсем голову потерял. А все из-за одной девки, которая может принести вашей семье множество проблем.

Лелька и Рустем вернулись в Москву поздним вечером. Перелет ей дался легко — так хотелось домой, в родные стены, на милый сердцу топчанчик. Так соскучилась по маме, Таньке, Вадюхе и даже, прости Господи, по Катьке. Лелька навезла родным сладостей, чая, ну, и магнитиков, куда ж без них?

Семейство, раскрыв рты, слушало рассказы Лельки о чудесном Баку, о тёплом, ласковом Каспийском море, о вкусной местной кухне.

— А со свекровкой-то познакомил? — Запивая шекинскую халву ароматным чаем, спросила Катька.

Лелька нахмурилась. Заметив перемену в настроении дочери, мама, которая до того поглаживала пальцами свой подарок — невероятный шелковый платок кялагаи с ярким, растительным, словно набивным орнаментом, посмотрела на подругу строго:

— Кать! Ну, ты опять за свое? Расскажет, если сама захочет.

— Да что такое, Галина Ивановна? Ни о чем теперь спросить нельзя? Тьфу… — Вспылила Катерина.

— Да потому, что думать надо, Кать, прежде, чем спрашивать. — Подала голос Татьяна.

— Да ну вас! — Отвернулась подруга.

Лелька молчала. Да и что скажешь? Что познакомил, но в ресторане? И не повез домой? И что слышала она странную концовку разговора о ней и о каком-то обещании?

— Познакомил. — Наконец, решилась Лелька. — Она мне подарила платок. Сейчас покажу.

Порывшись в чемодане, достала подарок Фатимы Фархатовны. Мама и Танька в восхищении рассматривали нежнейшую материю. Одна Катька разочарованно взирала на платок — в ее представлении будущую невестку, наверное, полагалось осыпать как минимум золотом, а не укутывать в платки. Но она предусмотрительно промолчала.

— Ой, я забыла совсем. Я же вам еще кое-что привезла! — Перевела тему Лелька, извлекая из чемодана дизайнерские вещи из кожи и шелка, купленные в маленьких магазинчиках на центральных бакинских улочках. Тут уже что Татьяна, что Катерина восторженно уставились на подарки. Вопрос со «свекровью» был если не закрыт, то внимание удачно перенаправлено.

***

Через пару дней Рустем сообщил Лельке, что вечером они ужинают не одни, а с его сестрой, которая прилетела, сдав экзамены раньше срока. Лелька как обычно жутко волновалась. Ей казалось, что она может не понравиться Гюнай и тогда, зная, как Рус отзывается о сестренке, с какой нежностью он к ней относится, она может как-то повлиять на брата. Ей очень хотелось подружиться с девушкой.