Сам полёт прошёл неплохо, все-таки самолёт из Москвы летит в Баку не так уж и долго, около трех часов. Они сидели в комфортных и удобных креслах, так не похожих на эконом-сегмент. Лелька попросила место у иллюминатора и всю дорогу пялилась в окошко, рассматривая пейзаж.

В небесах её всегда охватывало странное чувство. Видимо, психика отказывалась воспринимать тысячи метров пустоты под ногами и рисовала девушке картинку, в которой плотная пелена облаков воспринималась землёй, а пронзительно голубое небо самим небосводом. Вырисовывалась даже этакая линия горизонта. Так было спокойнее смотреть в иллюминатор. Будто не в куске металла висишь где-то над облаками, а на машине едешь. Только пейзаж скудный, без зелени и населённых пунктов.

А вот при посадке, когда самолёт опускался так низко, что становились отчетливо видны дома и квадраты полей, Лельку всегда охватывала паника. Но сегодня с ней был её Аполлон и девушка успокоилась. Да и не истерить же перед ним!

Шасси плавно коснулось взлётной полосы и самолёт покатился по земле, подпрыгивая на неровностях. Лелька ощутила бешеную скорость, которую на самом деле развивала стальная птица, и сейчас, только благодаря усилиям пилотов, она её сбрасывала, тормозя.

Долетели, выдохнула. Ещё в небе она видела широкую полоску Каспия и сейчас, пока самолёт завершал манёвры, устраиваясь согласно утверждённому плану в нужном секторе поля на стоянку, Лелька с нетерпением ждала, когда увидит, наконец, море. Она бывала, конечно, на юге, но в последний раз, кажется, ещё учась в институте.

Мама тогда продала их участок в СНТ под Чеховым. Без отца поездки на дачу перестали иметь хоть какой-то смысл. На вырученные деньги в бабушкиной квартире сделан был косметический ремонт, чтобы отселить Танюху с Вадькой. А на остатки они с мамой ездили на море. Лелька хорошо помнила ту поездку. Это было этакое её прощание с детством. С отдыха Лелька приехала взрослой девушкой. Море тогда поразило её своей лаской и теплотой. «Интересно, Каспий такой же?» — думала Лелька, пока люди, толпясь, пытались выйти из лайнера.

— Давай подождем, куда торопиться? — Сказал Рус, и Лелька кивнула — действительно.

Рус собрал ноутбук, за которым работал и в полете и потер переносицу.

— Устал? Ты совсем не спал ночью. — С тревогой спросила она и вдруг покраснела до кончиков ушей, вспоминая, отчего они не спали почти до рассвета.

На губах его мелькнула улыбка. Заметил её реакцию.

— Ты тоже спала мало.

— Я в самолете подремала, — оправдалась Лелька и решила перевести тему.

Странное дело, но она могла обсуждать с ним всякое, но вот близость или воспоминания о ней заставляли её краснеть. А Рус словно тащился от этих её эмоций.

Лелька была безоговорочно счастлива. Она знала, что в Баку летом живёт мама Рустема в их доме в пригороде, в родовом гнезде, как он сам выражался. Она могла не приезжать и жить постоянно в Подмосковье, но не хотела бросать дом. Рус рассказывал, что когда-то, пока они с матерью не перебрались в Москву и Рус не пошел в частную школу, они жили здесь.

Она была уверена, что они остановятся именно в этом доме, а потому жутко волновалась. Каково ж было ее удивление, когда Рус обмолвился, что сейчас они завезут вещи в гостиницу и пойдут осматривать город. Она согласно кивнула и не смогла спросить, боясь показаться нетактичной.

Да и какая разница? Он взял её с собой в отпуск, а мог бы и не брать. А учитывая, чего ей стоило согласовать перенос отпуска на работе, то чудо, что он вообще состоялся! Лелька подавила смешок, вспоминая, как уговаривала Ильиничну отпустить её на недельку.

— Чему ты улыбаешься? — Спросил Рустем.

— Вспоминаю, как у начальницы отпрашивалась в отпуск.

И вот они уже стояли на террасе номера с видом на Каспий. Где-то внизу он плескался у их ног, неповоротливо, с утробным рокотом укладываясь вдоль берега. В отдалении, почти на горизонте, тут и там виднелись нефтеустановки, которые качали со дна моря черное золото.

— Наверное, тут очень красиво ночью! — Охнула Лелька, рассматривая пейзаж, как на ладони раскинувшийся по обеим сторонам от неё. Впереди было море, широкой лентой убегающее, покуда хватало взгляда, и упирающееся в самый горизонт.

— Конечно, ведь, Баку — город огней. — Прошептал он над самым ее ухом и коснулся губами мочки. По венам опять потек огонь. Лелька блаженно прикрыла глаза. — Я тебе обязательно его покажу, но немного позже.

***

Что-то угнетало Лельку. И нет, Рус не делал ничего такого, что бы натолкнуло её на переживания, но все-таки что-то было не так. Весь отпуск они жили в шикарном номере в огромном отеле на берегу. Из окон его был восхитительный вид на море.

Днём они гуляли по центру и старой части Баку, забредая время от времени в маленькие ресторанчики. Рус показал ей улицу Низами, площадь Фонтанов, Старый город «Ичери-Шехер», крепость «Девичья башня», а также Новые кварталы, которые построены были еще в конце XIX — начале XX века, когда в Баку был настоящий бум и он богател и разрастался на глазах в связи с открытием месторождений нефти на Каспии. По центру можно было бродить часами и любоваться, рассматривать фасады выстроенных в разных стилях домов, находить отголоски разных архитектурных стилей от готики до модерна. А если заглянуть внутрь, за фасадами пытливого путника встречали уютные дворики с анфиладами лестниц и галерей, на веревках сушилось белье местных жителей, а под раскидистыми деревьями сидели старики и вели неспешные беседы. Мальчишки гоняли мяч, девчонки шушукались между собой, обсуждая секреты. Все это создавало особую атмосферу — неспешного течения жизни, скрытого от взгляда случайного туриста.

Несколько раз они ездили на частные пляжи за городом и там грелись на песочке, изредка заходя в море.

Все было здорово, но вот домой он её так и не повез. Как спросить об этом, Лелька не знала, ей казалось это бестактным. В итоге на третий день пребывания в столице Азербайджана, Рус наконец озвучил то, что собирается повидаться с матерью.

— Завтра пойдем на обед с моей мамой. Познакомлю вас.

— Она приедет в столицу или? — Спросила Лелька и Рус ответил, прерывая её.

— Да, будет по делам в городе.

Лелька не понимала, почему они не поедут в их доме в пригороде. Зачем останавливаться в дорогущей гостинице, если мама Рустема коротает дни одна в собственном доме? Но потом она решила, что, наверное, есть какие-то правила относительно женщин. Может быть, у них в традиции просто не приветствуется приводить домой всех своих девушек. Но она ведь, не все? Лелька измучилась от вопросов, которые роились в её голове.

Рус заметил её преображение, задумчивость.

— Что тебя тревожит, — спросил он, когда они уже вечером гуляли по Приморскому бульвару.

Солнце садилось где-то сбоку, за горами. Каспий плескался у ног, ворочался, укладываясь на ночевку.

— Волнуюсь перед знакомством с твоей мамой. — Сказала она полуправду.

Рус притянул её к себе и поцеловал жарко.

— Вот увидишь, она замечательная. Ты ей обязательно понравишься.

Лелька кивнула и больше не спрашивала ни о чем. Какая в сущности разница? Они вместе. Разве ей недостаточно этого? Они еще так мало знакомы, не будет же она требовать от него привезти её домой?

Обед был назначен на следующий день. В ресторан они приехали заранее. Лелька жутко волновалась, не представляя даже, что её ожидает. А вдруг мама Руса примет её холодно? А вдруг она не понравился свекрови? Ой, свекрови!? Надо же, как быстро она приняла маму Руса в роли своей свекрови. Надо признать, с матерью Андрюшеньки такого и близко не было. Ту она боялась до трясучки и четко понимала, что не соответствует их семье. А семье Рустема разве соответствует?

Пока Лелька размышляла обо всем этом, в ресторан вошла женщина. Платок на её голове был завязан интересным узлом. Из-под платка выбивалась прядка чёрных, не тронутых сединой, волос. Весь наряд женщины говорил о вкусе. Стильный брючный костюм свободного кроя из синей, лёгкой ткани, яркие босоножки на небольшом каблуке. Женщина поискала взглядом и, узнав Руса с затылка, устремилась к ним. Лелька в восхищении застыла, пялясь на даму. Только что рот не открыла.