— Ты же знаешь, отец, что эти слова обижают меня. Тебе ли не знать, что я, не покидая рук, прилагаю все силы для того, чтобы наше дело процветало.

— Прилагаешь, в свободное от развлечений время.

Это было несправедливо. Лелька закусила губу привычным, не заметным самой себе жестом, и прислушалась. Так всегда было, когда она волновалась.

Алимов старший тяжело вздохнул.

— Мать говорила тебе, что скоро приедут Хасановы? — Спросил он и Лельку прошиб холодный пот — не зря она чувствовала, что что-то с этим семейством не так.

— Говорила, но причём тут они? Они никак не относятся к нашему делу.

— Это тебе так кажется, сын. А между тем, через некоторое время они будут относиться к нашему делу так же, как сейчас относимся мы.

Лелька ничего не понимала в этих отсылках. Зато, похоже, прекрасно отца понял Рус.

— Прости мне мою дерзость, отец, но я не понимаю, зачем тебе это? Эта старая история, она уже давно не актуальна. Ни я, ни Амина не желают этого.

— А это не тебе решать, Рустем. Мы с Гаджи давно обо всем договорились. Ты же знаешь, у них с Хадижей много лет не было детей. А когда родились по благословению Аллаха две дочери, Гаджи был очень рад, но так и не дождался наследника. Соединив наши семьи, мы только укрепим семейные связи, улучив наши активы и породнился с моим лучшим другом. Не о том ли мы с ним мечтали многие годы?

— Но, отец! Я не знаю о Хасановых ничего кроме того, что это — друзья нашей семьи. Не думаешь ли ты, что при выборе — Рустем словно запнулся, — жены, нужно хотя бы узнать её получше?

Шамиль Давидович усмехнулся нехорошо:

— Не думаешь ли ты, что узнать получше, это то, в чем ты преуспел с этой юной девицей?

У Лельки ноги ватными стали. Это ведь, он о ней сейчас?

А Шамиль Давидович между тем продолжал:

— Мне достаточно, что я знаю отца Амины много лет, он друг моего детства, мой добрый друг. Она из приличной семьи и составит тебе отличную пару, родит наследников. Остальное меня мало интересует.

— А меня ты не хочешь спросить относительно невесты? Мое мнение не имеет значения? — Рус начинал закипать.

Он держался из последних сил, отцу нельзя перечить, родительское слово — закон, но то ли ему самому было противоестественно, что решают за него, то ли, Лелькино сердце сладостно затрепыхалось, чувства Рустема были отданы ей, но в этот раз, впервые, пожалуйста, за всю свою жизнь, Рустем позволил себе воспротивиться.

— Не смей повышать на меня голос! — Гаркнул Шамиль Давидович. — Твоё мнение важно для этой девчонки с косой. Меня волнует лишь благополучие моей семьи. И никакие протесты не изменят моего решения. Об этой свадьбе мы с Гаджи договорились 30 лет назад, а своё слово нужно держать, ты ведь, помнишь, надеюсь? К тому же, ты давно не видел Амину, она выросла прелестной девушкой и составит тебе отличную пару.

— Но…

— Никаких «но»! Я больше не намерен это обсуждать! Завтра поедешь встречать Амину с семьей в аэропорт. В ближайшее время нужно будет нанести им визит. Гыз гёрме* можно пропустить, через пару недель зашлем сватов.

Рус промолчал, только сцепил зубы до скрежета. Лелька на кухне никак не могла прийти в себя. Сама не заметила, когда успела опуститься на высокий барный стул и подпереть спиной стену. В голове кружились мысли. Они напирали друг на друга, путались, сливались в одну кучу, а потом разбегались и Лелька не могла собрать их воедино. Получается Хасановы — друзья семьи. Гюнай говорила, что у них есть две дочери, одна из которых старшая Амина только-только закончила университет в Баку. И теперь они летят сюда, чтобы показать Алимовым свою красавицу-дочь?

Выходит, чтоб это — и есть то старое обещание? А как же она, Лелька? Разве может быть так, что в XXI веке, не сам человек решает, на ком ему жениться? Он не только слушает отца, который руководствуется старым, поросшим мхом обещанием, но и молчаливо это принимает? _____________

Гыз гёрме* — азербайджанский обряд «смотрин», когда родственники жениха (обычно по женской линии) собирают о будущей невесте всю информацию. Гыз гёрме является первым этапом в длительном свадебном обряде.

Мне бы взять, и тебе поверить

И упасть в эту бездну чувств,

И не важно будет ли берег,

Или я от всего отрекусь… (с) В. Фалеев

_______________

Отец ушёл так же стремительно, как появился на пороге. Дал указания, объявил свое решение и покинул дом. Решение это свалилось Рустему как снег на голову. Он, конечно, знал старую историю с дочерью Хасановых. В юности ему казалось это даже забавным и интригующим — приедет, приплывет, прилетит к нему, когда наступит срок, чудесная девушка с родной стороны. Она обязательно будет прелестной, послушной и воспитанной. И сыграют они свадьбу такую, что весь мир не видывал. А друзья будут ему завидовать.

Но чем старше наследник Алимовых становился, чем больше жил в Москве по законам общества, тем более глупой ему казалась идея жениться на незнакомой, но обещанной ему ещё в детстве девушке. Даже если она была и прелестной скромницей. Конечно, он никогда бы не женился без благословения отца и одобрения матери, но не думал, что дело примет настолько скверный оборот.

Рус пока не думал о свадьбе вообще. Он жил в удовольствие. С Лелькой было легко и весело. Он чувствовал, что стал для неё целым миром. Любил ли он её? Пока Рустем не мог ответить себе на этот вопрос. Ему нравилось дарить ей подарки, баловать, делать приятности, узнавать её все больше. Нравилось, как она смотрит на него, преданно, с обожанием. Но мысль о женитьбе не приходила ему в голову. Может быть, когда-нибудь. Им и так отлично. Он понимал, что когда-то этот вопрос встанет перед ним, непременно, но предпочитал решать проблемы по мере их поступления. Где-то в глубине души, на подсознании он, наверное, допускал мысль, что женится на Лельке, но понимание это было столь далеким, таким невесомым, что почти не тревожило его.

Закрывая дверь за отцом, он удивился, что стало вдруг слишком тихо. И только потом понял, что Лелька все слышала. Он же сам даже двери в кабинет не удосужился прикрыть.

Булочка сидела в кухне на барном стуле, подперев стену спиной и уставившись взглядом в одну точку. В глазах опасно плескалась влага, рискуя излиться с секунды на секунду. «Черт», выругался про себя Алимов. Надо ж было такое допустить, чтобы впечатлительная Лелька услышала их разговор.

— Ты тут, малыш? — Спросил он намеренно спокойным голосом.

Лелька подняла на него взгляд, полный укора. Поджала упрямо губы.

— Почему ты не сказал, что у тебя есть невеста? — Не стала притворяться, будто бы ничего не произошло, девушка. Да и не умела она врать и притворяться.

— Ты же все слышала сама. Я и сам не думал, что отец решит довести до конца ту старую историю.

Рус был так спокоен, даже равнодушен, что Лелька удивилась. Неужели, его совсем не волнует то, что сказал отец?

— И что же нам делать? — Обреченно спросила она.

— Что и собирались. Фильм смотреть будем. — Пожал плечами Рус.

Он приблизился к ней, поцеловал в русую макушку.

— Кино, а потом, что сама захочешь.

А у Лельки от его слов, поцелуя, интонации по спине побежали мурашки. Иногда она чувствовала себя жертвой, которую гипнотизирует своим взглядом и голосом опасный хищник. Жертва уже и сама рада быть съеденной, только бы он все так же смотрел на неё, целовал вот так, касался.

Рус заключил её в объятия, шепнул на ухо:

— А ты что бы хотела делать после фильма?

Лелька собрала остатки себя в горстку. Нельзя расплываться, словно пломбир под палящим июльским солнцем.

— Я серьезно, Рус. — Почти умоляла она. — Ты женишься на ней?

— Я её в глаза не видел. Думаю, Амина тоже не горит желанием выходить замуж за первого встречного, как бы этого не хотелось нашим родителям.

У Лельки появилась призрачная надежда. Может, и правда, эта Амина сама не захочет связывать свою судьбу с ним? Может, она и сама влюблена, а тут ей новости объявляют? Лельке так хотелось ему поверить, что она сдалась. Засунула подальше свою гордость, чуйку и растаяла от его голоса, прикосновений, слов.