— Это безумие и преступное безрассудство, — выдохнул Андрей и впервые за долгое время повысил голос. — Твоя воинственность нас всех и погубит! Какой смысл драться сейчас? Надо отступать и ждать подкрепления! Через день-другой прибудут волшебники из других городов и сотрут предателей в порошок!

— Да! — хлопнул по столу. — А заодно и половину Петербурга с большей частью жителей. И какая новость вскоре разлетится по колонии? Что дворяне сбежали и оставили простой народ на произвол судьбы! А потом вернулись и вырезали под корень, лишь бы защитить свою власть! Вот чего добивается Николь, — ткнул пальцем в полированную гладь и для пущего вразумления постучал ногтем. — Вот где фитиль, от которого взорвется все — от побережья и до Фронтира! И мы должны его погасить, а не поджигать!

— Я голосую за предложение Гектора, — Кросс-Ландау встал и положил ладонь на сабельную гарду. — И готов передать ему полномочия коменданта под свою ответственность. Но речь сейчас не о должностях и званиях, а о стратегии. Поддерживая Гектора, я поддерживаю бой, а не бегство.

Орест фыркнул и покачал головой. Генрих пристально посмотрел на полицмейстера, и тот в итоге сдался и махнул рукой.

— Я только за. Не мне, старому легавому, бегать от своры шантрапы! Но здесь мой отец, поэтому решать ему.

Я не смог сдержать улыбку, глядя на красное сердитое лицо большого ребенка, в решающий миг взявшего на себя столько ответственности, сколько и не снилось умудренным годами «взрослым».

— Хреновый бы из меня вышел родитель, если бы не поддержал ребенка в такой час, — бросил главный оружейник. — Пушкины никогда не боялись драки. Я — за.

— Против, — вполне ожидаемо отозвался Андрей.

— Я тоже, — поддержала Распутина. — Не хочу, чтобы кто-либо из учеников погиб. Они мне как дети… Простите.

— Двое против двоих, — Ратников развел руками. — И как быть?

— Есть еще один советник, — сказал я. — Причем совсем недалеко.

— Кто? — Юстас нахмурился. — Хмельницкий? Он такой же предатель.

— Серьезно? — в недоумении развел руки. — Подпольный динамит то же самое, что и всемирная революция с геноцидом чародеев?

— Все равно суд лишил его титула. А значит и места в Совете.

— Вы, млять, издеваетесь?! — откинулся на спинку и уставился на заседателей. — На кону судьба страны, а вы продолжаете играть в бюрократию? Сейчас каждый боец на счету. Дмитро — подонок, Гордей — еще хуже, так пусть искупят вину кровью. Иначе может выйти так, что они отсидятся в безопасном месте, пока остальные будут гибнуть на передовой!

— Давайте тогда и преступников из тюрем повыпускаем, — буркнул Орест.

— Если придется — выпустим. И поставим под ружье всех, кто может сражаться. А до тех пор…

Грянул такой грохот, что дрогнул тяжеленный дубовый стол. А миг спустя кабинет тряхнуло так, что мы только чудом не попадали со стульев. К счастью, башню надежно защитили от магии, и многотонная болванка чиркнула по стене и улетела в море. Но это — лишь пристрелка, и очень скоро нас накроют по полной программе.

— Довольны?!

Я подскочил к обомлевшей от ужаса Афине, но сестру уже подхватил стоявший рядом Альберт. И заодно прикрыл щитом от каменной крошки, брызнувшей из разбитого карниза.

Но пострадал сам — с виска стекала алая струйка, а щека выглядела так, словно в нее вцепился лапой орел.

— Софья Ивановна, пожалуйста, — взмолилась Рита, присев на корточки рядом с наставницей, чьи роскошные черные волосы подернула седина осевшей пыли и побелки.

— Кажется, бежать уже поздно… — Распутина встала и подошла к увеличившемуся вдвое окну. — Я отзываю свой голос. Гектор — командуй. И останови эту тварь любой ценой.

— Итак, внимание, — я выпрямился и приосанился, точно выступал не перед группкой испуганных богатеев, а перед отрядом верных разведчиков. — С этого момента все споры, ссоры, распри прекращаются. То, что я говорю — больше не мнения, предложения и варианты. А приказы, — выдержал секундную паузу, чтобы впиталось получше, и продолжил. — Которые должны исполняться беспрекословно. На кону судьба нас и наших детей как класса. И я не позволю, чтобы история чародеев закончилась сегодня. А значит — никаких сомнений, рассуждений и споров. Я сказал — вы сделали. И вот мой первый приказ: Юстас — свяжись со всеми, с кем только получится. И передай, что Гектор Старцев объявил общий сбор. Кто готов драться за лучшее будущее — добро пожаловать. Остальным лучше не мешаться под ногами. Вопросы?

— Вопросов нет, — старый лис встал и с хитрой улыбкой надел котелок. — Давно хотел сдуть пыль с кое-каких папок…

— Орест, твоя задача — не допустить новых беспорядков. Есть большие подозрения, что бунт повторится, так что дави подстрекателей на корню. Если же достойные и проверенные горожане захотят вступить в ополчение — снаряди каждого по полному разряду.

Усач встал и после недолгих раздумий взял под козырек, прежде чем покинул комнату.

— Софья.

Женщина вздрогнула, как от пощечины, и подняла слезящиеся глаза.

— Вы — самый сильный и опытный маг. И как никто иной нужны на переднем рубеже обороны. Поэтому прошу вас — соберитесь. И передайте полномочия Рите — на случай, если придется биться в Академии.

— Да… — волшебница кивнула. — Так будет лучше всего. Я готова.

Рыжая тяжело вздохнула, но не стала ничего говорить. Пыталась храбриться и не падать в грязь лицом, хотя видел, как ей тяжело.

— Мы сделаем все, чтобы ослабить врага, а вы постарайтесь его добить. Альберт вам поможет.

— Но я хочу драться! — возмутился юноша, однако Генрих жестом велел замолчать.

— Отец, — обратился к «Чехову», но тот даже не повернулся и продолжил безучастно смотреть на океан. — Оставайся здесь. Твой дар придется как нельзя кстати.

Андрей коротко кивнул — и на этом все. Нет, я понимаю, что можно по-разному относиться к скитаниям по свету в поисках воинской славы, но когда враг на пороге — все должны действовать заодно.

— Николай Григорьевич — вы с нами.

Пушкин-старший пошевелил губами и молча направился к двери. И судя по вздувшимся желвакам и сжатым добела кулачищам, прихвостням Теслы придется несладко.

— Господин адмирал — вы тоже.

Генрих хлопнул меня по плечу и вышел в коридор. Вот и вся моя команда по спасению мира: ректор-архимаг, два главы семейства, преступник под вопросом и я в качестве оперативной поддержки.

В плане колдовства толку от меня немного, но отбивать атаки и превращать обычные здания в крепости я научился неплохо.

Вот только прежде еще не доводилось вести бойцов на самоубийственную миссию по прикрытию отступающих частей.

Что ж, все бывает в первый раз. Инициатива наказуема исполнением, и раз уж выбрал такую тактику, будь добр встать в первый ряд.

— Рита — поднимай учеников. Пусть посменно держат щиты — защита не должна спадать ни на секунду.

— Поняла.

— А теперь проводите меня к Хмельницкому.

— До сих пор не могу поверить, — выдохнул Юстас, когда мы спускались по широкой винтовой лестнице.

По правилам Пана должны держать в канцелярии — тем более что особист собирался поболтать с ним по душам. Однако недавний взрыв сильно повредил подвальный этаж, а на ремонт не было ни денег, ни сил.

К счастью, для опальных чародеев отвели специальное место в подземельях Академии. Этакую гауптвахту повышенной комфортности, где пленников запирали перед отправкой в местный аналог Азкабана. Ну, или на эшафот — тут уж кому как повезет.

И порядки здесь царили совершенно иные, нежели в тюрьме. Ведь дворяне — даже преступники — все еще оставались чрезвычайно привилегированным сословием и требовали особого содержания.

В этой среде, как и в разведке, бывших не бывает. И благодаря влиятельным друзьям (читай — подельникам) и спрятанным капиталам, благородные заключенные могли позволить себе условия, о которых обычные узники не смели и мечтать.

— Идеальный послужной список, — продолжил сокрушаться спутник. — Ни единого выговора, ни одного замечания. Всегда исполняла работу в срок и с похвальным старанием. Несколько наград — в том числе и ведомственных. И вот итог.