Просека закончилась, и впереди до самого океана протянулись прерии и поля. Выделенная ветка стыковалась с южной железной дорогой по ниспадающей дуге и дальше шла по прямой до самого города.

И от места слияния до цели — километров двадцать, не больше. Если не остановить состав на подступах, защитникам придется туго.

И когда я уже отчаялся как-либо изменить ситуацию, сквозь стук и грохот пробился протяжный гудок. Так реветь мог только крупный военный корабль. И сквозь узкую бойницу увидел идущий каботажем белоснежный крейсер.

У «Разящего» весьма характерный профиль с высокими бортами, четырьмя трубами и радиомачтами по бокам от них, так что флагман торгового флота Кросс-Ландау узнал сразу.

Вдоль палубы носились матросы и канониры, готовя к залпу шесть тяжелых орудий калибром в сто пятьдесят миллиметров и дюжину стволов поменьше.

Стрелять придется на ходу — иначе паровую махину не догнать, но на воде царил почти полный штиль, и за успех залпа я не переживал.

— Всем приготовиться! — Тесла одной рукой вцепилась в рукоятку перископа, а другой схватила трубку внутренней связи. — Поднять щиты!

Над вагонами будто разом надули по несколько мыльных пузырей, переливающихся в ярких лучах всеми цветами радуги.

Миг спустя грянули выстрелы, и дождь пудовых болванов обрушился… прямо на поезд. И от столь неожиданного и глупого решения я стиснул зубы до треска эмали. Пути! Надо громить дорогу, а не сам состав!

Который без малейшего вреда пережил обстрел, а те снаряды, что чудом пробились сквозь заслоны, просто чиркнули по броне, растеряв большую часть мощи.

— Бездари, — Николь фыркнула, прилипнув к окулярам. — Эй, у топки! Поддайте-ка жару! Надо прорваться, пока те балбесы перезаряжаются!

«Балбесы» оказались не такими уж тугодумами и быстро смекнули, что если паровоз неуязвим, то приоритетная цель — насыпь.

И следующий залп, что раздался через пару минут, превратил метров сто железки в лунный пейзаж с переломанными шпалами, искореженными рельсами и глубокими воронками.

Теперь или лететь — или отступать, иного не дано. Но предательница выбрала свой вариант — и даже неплохо к нему подготовилась, загодя сформировав отряд из сильных магов земли.

— Стоп машина! Пошлите ремонтную бригаду! И штук пять щитоносцев! Всем остальным — держать заслон! А я пока приготовлю к бою мою малышку.

Да уж, эта мразь считает своих людей в штуках, как товар или расходные материалы. А им все равно — вот вам и свобода с братством. Но ничего — еще поквитаемся. Нужно лишь найти способ сбежать. И Николь подсказала мне его, сама того не подозревая.

Ученая вышла в соседний вагон — единственный во всем составе без башен и пушечных портов. И вскоре оттуда послышался скрежет, лязг и натужный электрический гул, а в бронированный коридор пахнул свежий соленый ветер.

Я до хруста повернул голову, и увидел нацеленную прямо на себя дуру такого калибра, что поместился бы в ствол вместо снаряда.

Скорее всего, это было корабельное орудие в триста пять миллиметров, только укороченное до подходящей длины и снабженное сразу шестью противооткатными амортизаторами вокруг казенника.

Николь сосредоточенно дергала рычаги подъемного крана, чья механическая клешня первым делом открыла створки наверху ствола, играющие роль зарядной каморы.

Такой прием сильно экономил место, вот только в прочности конструкции я сильно сомневался. Но раз уж заговорщица пошла на эту меру, значит, сумела решить все сопутствующие проблемы. Либо так, либо пару минут спустя вагон разорвет на части, и всех нас — тоже.

Захват вложил в ствол капсюль размером с колесо внедорожника. Следом — здоровенный цилиндр гранулированного артиллерийского пороха. И напоследок — фугасный снаряд с клеймом Хмельницкого. Даже будучи полностью разгромленным, этот хрен сумел немножко подгадить.

— Канонир! — рявкнула Тесла. — Заснул?

Прибежал белобрысый низкорослый мужичок в кожаном фартуке и сварочных очках. Вскарабкался на пушку, закрыл створки и заварил шов ослепительным колдовским огнем, а после добавил для прочности несколько поперечных «стежков».

Сразу после этого крыша разъехалась в стороны, открыв взору низкие косматые облака. И огромный домкрат с множеством шестерней и винтовых передач поднял пушку над вагоном и развернул в сторону крейсера.

Николь меж тем подошла к привинченному к стене электромеханическому вычислителю и принялась вбивать данные, передаваемые подельниками по телефону.

— Скорость корабля?! Есть, — щелк-щелк-щелк. — Направление ветра? Приняла, — щелк-щелк. — Наша скорость? Угу, готово. Упреждение и угол вертикальной наводки рассчитаны. Навожусь на цель!

Пока Иуда занималась подготовкой, я тоже не сидел без дела. К тому же, трое моих надзирателей перешли к пушке и уперлись ладонями в стену.

Вполне резонный выбор, ведь даже самый лучший механизм не спасет вагон от опрокидывания, как только изрезанная рунами громадина выстрелит.

Без магии не обойтись, а мне и так не сбежать — куда я денусь с бронепоезда?

— Всем приготовиться! Начинаю отсчет! — женщина схватила рычаг детонатора. — Три, два, один… Огонь!

Громыхнуло так, что вздрогнула каждая клеточка тела, а все звуки перекрыл монотонный пронзительный писк.

Но контузило не только меня — помощники переправили всю силу на поддержку и не догадались прикрыться щитами.

И потому вяло трясли башками, точно пьяные, роняя на пол капли крови из носов и ушей. А самое лучшее — так это непроглядное облако дыма, заволокшее все вокруг.

И пока мятежники приходили в себя, как ежики в тумане, я сорвался с места, вскарабкался по домкрату на лафет, а оттуда — прямо на раскаленный ствол.

Разбежался, не обращая внимания на боль в обожженных локтях и ступнях, и со всей силы прыгнул в траву.

Ноги обожгло огнем до самых коленей — ничего, не привыкать. Главное, что к серому пушечному дыму примешалась струя белоснежного тумана, из которой с бодрым всхрапом выскочил Снежок.

— Прости, друг…

Пришлось вцепиться пальцами в гриву — иначе со скованными руками на спину не взобраться. И стоило мне сомкнуть пятки на боках, как мустанг во всю прыть припустил вдоль дороги.

И прежде чем мятежники заметили побег, я умчал достаточно далеко, чтобы не попасть под удар вражеской магии. Чего, увы, не скажешь о пулях.

Над головой засвистело куда быстрее, чем ожидал. Я распластался на спине, но до спасительного укрытия оставалось слишком далеко. И судя по тому, что пули пролетали все ближе и ближе, меня могли подстрелить еще на половине пути.

И тут жеребец внезапно затормозил, приподнялся на дыбы и скинул несостоявшегося всадника на землю. А затем встал так, чтобы заслонить меня от пальбы.

— Снежок, не надо… — простонал, хрустя песком на зубах.

Конь оглянулся и тряхнул гривой в сторону города — мол, беги, а я прикрою. Затем вздрогнул, издал похожий на кашель звук и отшатнулся. Но после недолгой пляски на полусогнутых ногах все же устоял, а с могучей груди сорвалась алая капель.

— Снежок! Бежим!

Я подскочил и попытался взобраться на скакуна, но тот мотнул головой и оттолкнул прочь. Раздался еще один мокрый хлопок, точно лопнул наполненный водой мяч, и конь пошатнулся.

— Суки… — изо всех сил натянул цепь, но зачарованный металл, разумеется, не поддался.

Выстрел — попадание в бок — и короткий хриплый взвизг.

— Прости, брат, — в последний раз похлопал по горячей влажной шее, понимая, что на кону судьба целого государства и времени для сантиментов больше нет. — Я отомщу. Клянусь всем, что мне дорого — они заплатят.

Мустанг устало фыркнул — хватит болтать, займись уже делом. И я рванул прочь со всех ног, вздрагивая всякий раз, когда до ушей долетал очередной мокрый удар.

А затем шандарахнуло так, что я споткнулся и грохнулся плашмя. Защитники понесли очередную потерю — второй выстрел из пушки подорвал погреб боезапаса «Разящего». И огненный гриб, который вполне можно принять за ядерный, взмыл над разломанным надвое кораблем.