— Спасибо, — сунул документ за пазуху. — Как сестра?

— Поправляется, — Орест надул красные щеки и отвернулся, сделав вид, что погружен в работу.

— Я рад. Как увидишь — передай привет и мои наилучшие пожелания.

— Сам сходи и передай. В конце концов, это твоя будущая жена.

— Боюсь, я сильно занят.

— А я, черт тебя дери, нет?! — мохнатый кулак грохнул по столу.

Взял под козырек и вышел из кабинета, пока там не вспыхнула новая ссора.

— Жена? — с напускной серьезностью спросила Рита.

— Отец обо всем договорился, а меня поставил перед фактом, — виновато развел руками. — Сама понимаешь: договорной брак — дворянская доля. Но знай — ты навсегда останешься в моем сердце.

Волшебница с усмешкой натянула мне котелок на глаза.

— Завези меня домой. Возьму кое-какие инструменты, если кейс все еще заперт на кодовый замок.

Как тут откажешь прекрасной даме, особенно, когда речь идет не о прихоти, а о благом деле. Девушка отлучилась буквально на десять минут и вернулась с тонким чемоданчиком.

Мы поехали к указанному складу, по-прежнему тормозя у каждого КПП. Необходимое неудобство — ничего не попишешь. У пятого пакгауза дежурили городовые в кирасах, шлемах и с винтовками на плечах. Всего две дюжины бойцов снаружи и примерно столько же агентов канцелярии внутри.

Внутри полным ходом кипела работа. Ворота в сторону океана распахнули настежь, и вдали заметил баржу с краном посреди россыпи оранжевых буйков. Так, похоже, обозначили место крушения и разлет обломков.

С бортов баржи свисало по четыре крана, и на дно помимо тросов уходили и воздушные шланги. Одного водолаза подняли, открыв взору жуткий скафандр, напоминающий сплав латного доспеха с миниатюрной субмариной.

Подводник передал агентам «авоську» — объемистый сетчатый мешок, который тут же погрузили на борт пришвартованного рядом катера. Тот чихнул дымом из длинной трубы и поспешил к причалу, чтобы доставить важные улики на берег.

В это время сотрудники канцелярии раскладывали вещи на брезентовых полотнищах на полу, фотографировали и описывали во всех подробностях.

Если же с баржи подвозили саквояжи, портмоне, дамские сумочки и прочие подобные предметы, коллеги, вооруженные щупами, увеличительными стеклами и пинцетами, приступали к вскрытию.

Вся работа кипела под огромными электрическими лампами на потолке, а от частых и вспышек и стрекота печатных машинок я вновь ощутил себя в окопе на передовой. И только грозный окрик охранника вернул в реальность:

— Разрешение!

Показал подписанный Орестом документ, и после короткого досмотра нас отправили к агенту с позывным Завсклад. Мужчина внимательно выслушал суть нашего визита и молча указал на дальний угол, где на длинных стеллажах лежали найденные кейсы.

Я с предельным вниманием осмотрел и ощупал все, но не нашел того, что видел во время сеанса. Было много просто запертых чемоданов, но бронированных и с кодовым замком — ни одного.

Впрочем, не стоило и надеяться на такую удачу. С учетом силы взрыва, багаж разбросало во все стороны, как шрапнель. И лично я оценил бы радиус разлета метров в двести, и с такими вводными найти нужную вещь сложнее, чем иголку в стоге сена. Но попытаться стоило — лучше отработать все версии, чем снова упустить что-то важное.

— Сегодня не повезло, — волшебница вздохнула. — Может, найдут позже.

— Тебя отвезти?

— Да, если не затруднит.

Полчаса спустя спорткар остановился у ворот резиденции — местами обшарпанных, обожженных и расписанных пожеланиями скорейшей смерти угнетателям. Несмотря на непростое положение, ни на вышках, ни на стенах охранников не увидел.

— Отец уехал на Совет, — подруга прижалась к плечу и шепнула на самое ухо. — С ним Альберт и почти вся охрана. Так что никто не заметит, если мы тихо прошмыгнем в мою спальню.

— Неожиданный поворот, — ухмыльнулся. — Мне нравится.

В ответ на звонок створки разъехались ровно настолько, чтобы пропустить человека.

— Ты ничего не видел, — строго бросила девушка единственному дозорному, тот приложил палец к губам и с пониманием кивнул.

Рита забрала чемоданчик и быстрым шагом направилась к крыльцу, пригнув голову и воровато озираясь, словно у каждого окна засело по снайперу.

В принципе, так и было, только у стрелков вместо прицелов имелись наметанные глаза, а вместо винтовок — длинные языки. Но как ни всматривался, так и не заметил нигде подозрительного шевеления за шторами.

Зато ощутил заметное шевеление в штанах, о котором, казалось, полностью забыл за прошедшие с пленения годы. Однако молодое и полное гормонов тело проявило вполне здоровую реакцию на предстоящие события.

И пущей перчинки добавляли воспоминания из далекой юности, когда мы с подругой уединялись в ее комнате, куда в любой момент могли заглянуть родители. И шанс быть застуканными впрыскивал в кровь столько адреналина, что каждый нерв раскалялся до предела, вызывая ни с чем не сравнимое удовольствие.

И от осознания схожей обстановки в висках стучало так же, как и при первой вылазке в тыл врага. Точно два диверсанта мы прокрались на второй этаж — в будуар прелестной наследницы.

Рита пропустила меня за порог, закрыла дверь и привалилась к ней спиной. Я тут же прильнул к красавице, осыпая поцелуями шею и содрогаясь от ее участившегося дыхания, что раз за разом срывалось на нежное постанывание.

Когда же ласка распалила страсть, колдунья легонько оттолкнула меня, после чего рванула блузку, обнажив стянутую кружевным корсетом грудь. Большую, крепкую, невероятно соблазнительную, от одного взгляда на которую вновь ощутил себя семнадцатилетним пацаном.

Я возложил ладони на упругие холмы и потянулся к губам, как вдруг красавица неуловимо быстрым жестом выхватила из кармана наручники и защелкнула на запястьях.

— Ого… Так ты у нас любишь пожестче?

Похоже, даже слишком. Рита ударила меня в грудь, и воздушная волна опрокинула на кровать. Сразу после этого на кандалах вспыхнули золотые руны — точно такие же, как и на решетках в околотке и суде.

Девушка ударила пяткой в дверь и отошла от порога, в спешке застегивая пуговицы. Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ввалились «черные бушлаты» с пулеметами и карабинами наперевес. Последним вошел Генрих в сопровождении сына и окинул меня таким взглядом, словно я уже взобрался на его дочурку.

— Что это значит? — с удивлением осмотрел собравшихся. — Мы взрослые люди и имеем полное право…

— Заткнись, — прорычал адмирал. — Рита мне все рассказала.

— Что — все? — взглянул на подругу, но та отвернулась.

— Все о твоих связях с заговорщиками, — Кросс-Ландау произнес это таким тоном, что мне захотелось провалиться под землю.

— Я с ними не связан, а вот…

— Довольно баек! — мужчина махнул рукой, точно держал в ней саблю. — Про подселенцев, попаданцев и прочий обмен душ. Никто в здравом уме не поверит в эту чушь. А твоему поведению есть более разумное и научное объяснение. Даже два.

Скорее всего, после крушения ты тронулся умом и просто забыл о своих делишках с предателями. Такое вполне возможно и часто встречается в психиатрической практике. Иногда после сильнейшего стресса люди не только теряли память, но и начинали считать себя другими личностями.

Ничего не напоминает? По мне так диагноз очевиден. Но вторая причина куда более простая и прозаичная. Ты — двойной агент, и после провала мятежа решил втереться в доверие, чтобы нанести удар в спину.

— Да вы себя вообще слышите, Генрих?! — в гневе бросил я. — После всего, что было…

— Тишина! Еще успеешь наговориться на допросе. Твердых доказательств у нас нет, и мы не знаем, кому из городской верхушки можно верить, а от кого лучше держаться подальше. И после твоих откровений мои сомнения лишь укрепились. Так что мы проведем собственное расследование. И молись всем богам и стихиям, если сказанное тобой окажется правдой.

— Я спас вашего сына! — процедил сквозь стиснутые зубы и тряхнул цепями. — Остановил бунт! И почти вышел на заговорщиков! И вот ваша благодарность?