— Среди них достаточно шаманов и, вероятно, друидов. Они сумеют вырастить фруктовые деревья или что-то подобное поодаль от гробницы, а если ты обуздаешь всех мертвецов в этих землях, то друиды смогут приманить животных.

— Если эта проблема решается так просто, почему цитадель орков не окружена фруктовыми садами и заповедниками?

— Ест не тот, кто созидает, — произнёс Угрук. — Ест тот, кто забирает у слабых. Белые Вороны — слабый клан. Они неспособны противостоять большинству других и неспособны вести войны. Но их вождь мудр и осторожен. Он не сделает из своего клана мишень, не станет обогащаться возле стен цитадели. Здесь другие порядки, мало голодных ртов. Только гоблины… и гули.

С этими словами Угрук потёр на плече новообретённый шрам от укуса. Иногда мне казалось, что неповреждённых участков кожи у этого воина значительно меньше, чем покрытых следами бесчисленных сражений.

Прибывшие орки умудрились притащить на телегах множество шкур, древесины и костей. Они передохнули совсем немного, а затем приступили к работе и принялись возводить шатры на островках твёрдой почвы поодаль от гробницы.

— Наверно, и мне стоит заняться делом, — сказала я, лениво потягиваясь. — Пора подчинить себе всю нежить, пока она никому не навредила… Ох, это отнимет очень много времени и сил.

Карл согласно щёлкнул челюстями и кивнул.

— Для этого тебе нужно её приманить к одному месту, — посоветовал мне Тарагвирон. — Орки сгодятся для этого. Отправь несколько разведывательных групп прочёсывать все Мёртвые Земли, а затем пускай они вернутся сюда. Думаю, этого будет достаточно.

— Кажется, они прибыли сюда, чтобы начать новую жизнь, а не выбросить её на ветер, — я строго посмотрела на лича, но затем бессильно махнула на него рукой. — Есть способ проще и эффективнее: я попробую стянуть к гробнице как можно больше некротической энергии и преобразовать её так, чтобы с её помощью я могла напитать нежить и подчинить её своей воле. Как только энергии придут в движение, мертвецы сами сюда заявятся.

— Мы дадим им славный бой! — воскликнул Угрук, удовлетворённо кивнув. — Мертвеца давно пора отведать вкус наших топоров!

— Нет, нет, большинство из них попадут под мои чары гораздо раньше, чем сумеют приблизиться к гробнице. Однако, Угрук, на всякий случай собери бойцов, живых и мёртвых. Пускай они оберегают гробницу и лагерь орков до конца ритуала. И возьми с собой Карла: он хороший боец.

— Я сделаю это, Кинамора.

Орк бросил скептичный взгляд на Карла и вместе с ним направился к своим сородичам.

— Ты хотя бы приблизительно понимаешь, с какими объёмами арканы тебе предстоит работать? — недоверчиво спросил у меня учитель. — Призови на помощь нескольких шаманов: пускай они проведут ритуал вместе с собой.

— Если хоть один из них допустит серьёзную ошибку, то умрёт и, полагаю, тут же обратится в неконтролируемую нежить, — рассудила я. — Нет, я сделаю всё сама. В конце концов, не воспламенюсь же я от всей этой энергии.

— На твоём месте я бы не был в этом так уверен.

— Я же не собираюсь впускать некротическую энергию в своё тело, я просто задам ей направление и совсем немного её перепишу. Внесу небольшие правки в её «код».

— Что ж, если это твоё окончательно решение, то я прослежу за ритуалом и буду с тобой до самого конца.

— До конца чего? — недоумённо спросила я. — До конца ритуала?

— Нет, — ответил лич, зловеще блеснув глазами.

— То есть ты совершенно не веришь в мой успех и практически не сомневаешься в фатальном для меня исходе ритуала, но не пытаешься меня отговорить?

— Именно так. Ведь, если учитывать всю ту некротическую энергию, что пропитает здесь воздух и материю, я могу с уверенность сказать одно: ты будешь оставаться мёртвой совсем недолго.

Уйдя вглубь подземных катакомб вместе с Тарагвироном и множеством других мертвецов, я заняла один из наиболее просторных залов, вдоль стен которого стояло несколько металлических стоек с комплектами очень старых, тяжёлых доспехов. Я принялась расчерчивать на его полу руны, расходуя остатки магических красок, и мысленно жалела о том, что не могу использовать их для покраски миниатюр.

— Почему не насекомые? — поинтересовался лич, наблюдая за процессом моей работы.

— Я собираюсь читать крайне сложное заклинание и не хочу рассредотачивать свою концентрацию, — пояснила я. — Если насекомые выйдут из-под контроля и нарушат целостность рун, то я, полагаю… Ох, да я тогда однозначно умру!

— Ты повелеваешь некромантией, магией смерти. Смерть всегда будет твоей спутницей и рано или поздно заключит тебя в свои вечные объятия. Но после того, как это произойдёт, тебе будет больше нечего терять, практикуя своё искусство.

— О, так ты всё-таки пытаешься отговорить меня от ритуала! А я думала, ты никак не проявишь своё беспокойство.

— Ты неправильно меня поняла. Напротив, я пытаюсь тебя приободрить и помочь тебе не свернуть с намеченного пути.

— Что-то непохоже, — сказала я, опустив на пол кисть для нанесения рун. — Я начинаю думать, что игра не стоит свеч. Я слишком сильно собой рискую.

— Нет, напротив, ты совершаешь необходимый шаг к истинному величию! — торопливо воскликнул Тарагвирон. — Не вздумай отказываться от него сейчас!

— Так, нет, всё, ты окончательно меня разубедил. Придумаю что-нибудь другое… рано или поздно.

Я быстро убрала краски в небольшой потрескавшийся сундучок и собиралась уже покинуть помещение, как вдруг лич завис прямо у меня на пути.

— Этот ритуал может принести тебе и другую пользу, — вкрадчиво сказал он, не сводя с меня пронзительного взгляда.

— Какую? — спросила я с нескрываемым недоверием в голосе. — Поможет мне сбросить лишний вес, обратив в скелета? Навсегда избавит меня от проблемы укладки волос вместе с самими волосами?

— Я не просто так сказал, что смерть всегда будет идти с тобой рука об руку.

— Ты не так сказал!

— Неважно. Джуди, ты слишком тесно взаимодействуешь с некротической энергией, и она уже пропитала всё твоё тело. Теперь она с каждым днём постепенно, но неизменно сокращает срок твоей жизни и искажает твою душу. И это процесс, который просто так не повернуть вспять.

— Ты это только сейчас придумал, — отмахнулась я, но ощутила, как на мгновение в груди легонько кольнуло. — Понял, что правдой меня не убедить, и теперь попросту пытаешься обмануть. Я бы почувствовала, если бы что-то изменилось в моём теле.

— В своё время я тоже так думал, — сказал Тарагвирон с какой-то очень непривычной и плохо понятной мне интонацией. Это что, сожаление? Даже окружающие нас скелеты обратили на это внимание и принялись удивлённо перешёптываться, глядя на лича. — Я изучал магию смерти слишком долго и вскоре оказался на краю пропасти. Выход из неё был один — прыгнуть в неё самостоятельно, принять объятия смерти и стать её партнёром, а не пешкой. Последние годы своей смертной жизни я провёл в судорожных поисках способа обратить себя в лича, и делал я это лишь по той причине, что боялся. Я боялся умереть навсегда.

Я мрачно взглянула Тарагвирону в глаза. Да, на его черепе было невозможно читать эмоции, но глубоко внутри я чувствовала, что он говорит искренне, что он говорит правду, изливает душу и обнажает на ней старые и очень глубокие шрамы. Шрамы, которые не исчезнут никогда.

— Ты с самого начала знал, что эта магия со временем меня убьёт? — сухо спросила я.

— С того момента, как осознал, что ты наделена невероятным талантом к управлению арканой и можешь стать выдающимся некромантом, — честно ответил Тарагвирон.

— Но ведь на одной некромантии свет клином не сошёлся. Я могла бы преуспеть не хуже и в других школах магии.

— Верно.

— И осталась бы цела и невредима.

— Верно.

— Но ты всё равно ничего мне не сказал о главном риске применения некромантии.

— Так и есть.

Я поджала нижнюю губу и стиснула кулаки. Я была безумно зла на лича, но ещё больше злилась на саму себя. С самого начала я знала, что Тарагвирону нельзя доверять, что он эгоистичен, жесток и опасен. В прошлом он творил ужасные вещи и не испытывает угрызений совести за содеянное. Он тот, кто он есть, и не собирается меняться.