— Кажется нам туда, — княгиня восторженно смотрела в открытые огнём двери. — Ты не против, если мы пойдём с тобой, Кэй? Кто знает, где тебе ещё пригодятся мои услуги, — она вопросительно выгнула бровь.

Я согласно кивнул, памятуя о том, что услуги княгини действительно могут быть более чем востребованы и возможно в самом ближайшем времени. Тем не менее, в раскрывшиеся в гостеприимном нетерпении двери я вошёл первым. К моему удивлению на узкой, дерзкой спиралью уходящей вниз лестнице огня было крайне немного. Его лепестков вполне хватало, чтобы осветить наш усталый путь, но не более того. А ведь я уже успел привыкнуть к целым хороводам пламени, заботливо собранного Трёхрогим в своих чертогах.

Возможно, как раз в связи с этим спуск оказался долгим и скучным. Вероятно Нар-Дагор стремился к абсолютному уединению и не жалел для этого времени. Ни своего, ни, увы, чужого. Весёлые огоньки, беззаботно прыгающие по раскалённым от их частых прикосновений стенам, провожали нас насмешливыми взглядами и рассыпали перед нашими шагами сонм испуганных искр.

Наконец я сошёл с последней ступени этой бездонно-утомительной лестницы. Передо мной открылся небольшой, увенчанный приглашающим проёмом коридор. Но только я успел сделать пару облегчённых шагов, как из манившего своей широтой проёма обманчиво ленивой, грациозной походкой вышел изящный, незнакомый мне зверь. И всё бы ничего, вот только зверь этот целиком состоял из блистающих крыльев мечущегося пламени.

Его Путь был дорогой огня, — дорогой, которую мне переходить, отнюдь не хотелось. Зверь не проявлял агрессии, но почему-то было ясно, что он здесь находится совсем не для декора. Заранее обжигаясь, я с грустью приготовился тушить этот переливающийся пожар.

— Постой, Кэй. Дай мне.

Ашзар плавно вышла у меня из-за спины. В руке княгини уже тянулся смертоносной змеёй любимый кнут. В походке сквозил интерес и азарт. Я не видел глаз Ашзар, но был уверен, что в них танцует веселье.

Огненный зверь не отпускал от дьяволицы настороженного взгляда. Его тонкий, длинный хвост угрожающе ударил об пол. Ухмыльнувшимся эхом щёлкнул пламенеющий кнут, рассекая воздух в нескольких сантиметрах от морды домашнего любимца Трёхрогого.

Зверь зарычал. Так рычит костер, в который бросили сухой хворост, — яростно, предвкушающе. Огненное тело бросилось на упруго покачивающуюся Ашзар и, не пролетев и мгновения, с жалобным стоном упало на каменный пол, сбитое жестоким ударом кнута. Эта довольно тривиальная процедура повторилась раз пять, а потом зверь покорно склонил голову перед гордо стоящей княгиней. Пламя его утратило дерзость и блеск, превратившись в тихие угли, готовые согревать, но не жечь. Дьяволица бестрепетно опустила свою ухоженную ладонь на широкий лоб укрощенного зверя.

— У меня дома такой же, — она обернулась и лукаво подмигнула мне, — только симпатичней.

Ашзар первой вступила под низкие своды таинственной лаборатории Нар-Дагора. Пока мы с Элати следовали её обязательному примеру княгиня уже почти по-хозяйски осматривала местные натюрморты. Присоединился я к ней с неподдельным энтузиазмом. Честно говоря, мне уже несколько надоело искать тот единственный ответ, который меня на данный момент волновал.

В первые же секунды нашим общим вниманием завладела не самая экзотическая, но, безусловно, самая яркая деталь интерьера. Это было большое, идеально-овальное зеркало. Вместо рамы его окружал ореол задумчивого и, честно говоря, уже несколько приевшегося огня. И мне выпала вероятная честь посмотреть в это творение Великого Пламени.

У меня было усталое лицо. Усталое, но странно влюблённое, как будто я не замечал этой усталости. Или просто не хотел замечать. Не хотел смотреть вниз, на утомлённые ходьбой ноги. Только вперёд, только за горизонт. Туда, где кончается видимая для моих, таких слепых в этот миг глаз дорога. Кончается лишь затем, чтобы дождаться, когда я, наконец, догоню её страстные порывы. Когда я, наконец, пойму её извилистые взгляды. Пойму и обниму её дрожащими руками.

И эта дорога дымчатой лентой отражалась в моих слишком трезвых в этот миг глазах. Я уже видел её, уже мечтал о ней, уже падал от истощения в её саркастическую пыль. На её мерцающей поверхности прорастали извивающиеся от неги листья огня. Они смеялись и сожалели, что я вновь не пришёл на их вечерний хоровод. Они звали и ласкали. Мне оставался лишь шаг. Проклятый вечно-последний шаг.

Рядом с моим лицом появилось другое — дерзкое, гордое, уверенное. В зеркале Ашзар показалась мне ещё прекраснее, чем была на самом деле. В алых глазах рвался к вершинам мятежный огонь. Опалённые недавней схваткой волосы тяжёлыми прядями окаймляли изящный овал лица. И я видел, как перед ней из гремящего пламени восстаёт своя дорога.

Дорога не вдаль — дорога наверх. Туда, где уже нет тесноты и конкурентов, туда, где никто не посмотрит на тебя сверху. Туда, где само Великое Пламя улыбнётся тебе, улыбкой равного. И я видел, как княгиня с лёгкостью юного ветра поднимается всё выше и выше. А внизу стоят тысячи тех, кто надеется, что вот сейчас она оступится и упадёт, но их надежды рассыпаются вместе с их ветхими душами, разбиваются с их падшими сердцами.

Вдруг, между двух костров бросили осколок забытого временем льда. Между нами холодным сиянием возник лик ангела. Бледные губы были тревожно приоткрыты, меланхоличные пальцы нервно касались заснеженных щёк. Алмазные глаза с роковым спокойствием смотрели на что-то за гранью добра, зла и веры. Я не видел её дороги. Она была слишком хрупка, и мой неловкий взгляд мог навсегда разрушить её шепчущиеся опоры.

Глаза Элати безумно сверкнули. С испуганным звоном по огненному зеркалу прошла пьяная трещина. Через мгновение их были уже сотни. А через два зеркало взорвалось пламенными брызгами, украшая каменный пол сонмом крошечных островков отражённого огня.

— Тяжёлый у тебя взгляд, крылатая, — я печально взглянул на разлетевшиеся по всей комнате осколки.

— Слишком много огня, — Элати с трудом выбросила в воздух короткую цепочку слов. — Мне больно, мастер.

— Потерпи, сестра, — Ашзар ласково погладила её по руке.

— Конечно, — леди грустно улыбнулась, — я потерплю. Опять.

— Не стой, Кэй, — дьяволица почти с ненавистью посмотрела на меня, — ищи быстрее. Здесь действительно слишком много огня.

Что ж с этим утверждением спорить было достаточно сложно — огня здесь действительно хватало. И в каком именно пламенном цветке стоило искать давно утомившие меня ответы, я представлял крайне слабо. Оставалось возложить все эти обжигающие цветы к милостивым стопам тривиальной надежды.

— Зачем тебе всё-таки эта дорога, Кэй? — Ашзар благосклонно решила оказать мне посильную помощь в потенциально затянувшихся поисках.

— Мне нужны все дороги, по которым я ещё не ходил, Ашзар, — я рассеянно повертел в руках очередной, подобный маленькому вулкану канделябр, — а по этой я не ходил уже слишком давно, чтобы остаться к ней равнодушным.

— А ты уверен, что у тебя хватит времени пройти по ней? — дьяволица отвернулась от привлёкшей её ищущий взгляд статуи.

— За тем и иду, — я иронично взглянул на княгиню, — за тем и иду. А разве тебе никогда не хотелось увидеть Предвечное Пламя, а, Ашзар? — я остановился, пронзительно глядя на дьяволицу. — Никогда не хотелось рискнуть?

— Хотелось, мастер, хотелось, — Ашзар гордо прошествовала мимо меня, равнодушно осматривая дальние стены, — пока не выросла, пока не перестала верить в сказки, — в её голосе прорезалась странная злость.

— Сказки?! — я бешено улыбнулся. — Сказки?! Это сказки твоего Ордена, Ашзар! Это сказки Риар-Шагота и Нар-Дагора, Это сказки, за которые я шёл своей самой безумной, самой жестокой дорогой. Это сказки, в которые не верят просто потому, что боятся. Ты боишься, Ашзар? Боишься?!

Княгиня резко развернулась в мою сторону. Лицо её пылало от гнева, рука яростно поглаживала рукоять кнута, губы исказились в проклинающем оскале. Несколько секунд мы напряжённо смотрели друг другу в сверкающие глаза, а потом Ашзар неожиданно опустила голову.