— Хорошо, — ответил я ледяным голосом, от которого меня самого проняло, — мне придется убедить вас в обратном. Я лично срублю вам головы… Живым! — Я повернулся к стоящему рядом Локу. — Свяжи их. Нужно выяснить у Хаса, кто эти каары. Что-то кажется мне, что они из его пополнения.

В могилу с Лисом мы уложили еще Рени и Бига, а затем вернулись в поверженный лагерь лаинов. С отрубанием голов каары уже закончили. Теперь они стаскивали трупы в кучу и обкладывали их хворостом. Я подозвал к себе Хаса и предъявил ему для опознания двух кааров.

— Кто они? — Вопрос мой был чисто формальным. Я и так уже знал ответ.

Только мне нужно было убедиться в этом окончательно.

Колдун внимательно осмотрел кааров, заглядывая им в лица, а затем повернулся ко мне:

— Это пленные лаины, Великий. Они перешли на сторону народа Ирави. — Колдун ткнул пальцем в одного каара, потом в другого. — Сихих и Милин, — произнес он, демонстрируя чудеса памяти.

— Сихих и Милин… — повторил я холодно. — И тех пятисот пленных, которые перешли на твою сторону?

— Да, Великий, — подтвердил Хас.

— Казнить всех, возражений. — приказал я тоном, не терпящим возражений.

Колдун в испуге отступил.

— Всех! — повторил я громко. — Всех, кроме этих. Ими я займусь сам.

Колдун продолжал стоять. Я не стал больше с ним разговаривать и, ухватив пленных за веревку, потащил их подальше от любопытных глаз. Волат хотел пойти за мной, но я жестом остановил его. Мне не нужны были свидетели. Свой приговор я собирался привести в исполнение единолично. Почему? Не знаю. Наверное, потому, что мне самому он был неприятен.

Я нашел группу небольших молоденьких деревьев, проросших друг около друга.

Если зайти между ними, то можно было бы совсем пропасть из виду. Туда я и завел пленников. Здесь же нашлась и пара толстых суков. Я достал из своего походного снаряжения веревку и отрезал два небольших конца. Каары продолжали молчать. Они со страхом смотрели на мои приготовления и понимали в том, наверное, не больше, чем в копченом свином окороке.

Сделав две петли, я накинул их на головы кааров и поочередно вздернул сначала одного, а затем другого. Аборигены засипели, задергались, но не умерли.

— Однако крепкая у вас горлянка, ребята, — произнес я почти с уважением. — Но от того лишь вам хуже будет. Быстрой смерти вы не получите. Будете висеть здесь, пока не сгниете и ваши головы сами не отвалятся. Кстати, кто такой этот Кхрат? — спросил я, но каары уже не могли мне ответить. Только глаза их еще оставались по-прежнему живыми. Должен признаться, что я не испытывал жалости к повешенным. В любом случае они подлежали уничтожению.

Я вернулся к разгромленному лагерю лаинов. Каары еще продолжали стаскивать обезглавленные трупы в одну большую кучу. Не работали только дети, которым удалось остаться в живых. Я подошел к Локу. Он уже развернул передающую станцию и ждал только меня. Я не стал напрямую связываться с мусорщиками, разговаривать с ними не было настроения, а вызвал челноки. Мне ответили сразу.

— Лэд? — узнал я голос солдата еще до того, как на экране появилось его лицо.

— Да, капитан, — подтвердил он.

— Как у вас дела, Лэд, все хорошо? — спросил я. Почему-то мне хотелось поговорить с этим солдатом. Наверное, я просто ждал от него сочувствия в гибели трех ребят.

— Все отлично, капитан, только скучно. Уже подумываем о замене. А что у вас?

Голос солдата звучал беззаботно, и такая же на лице у него была улыбка.

Почему-то меня это задело. Захотелось вдруг подавить эту беззаботность, вырвать ее с корнем!

— У нас дела не слишком хороши, — немного резко ответил я. — На первой чистке потеряли троих ребят.

— Кого? — тихо поинтересовался Лэд.

— Лис, Рени и Биг, — на одном дыхании произнес я. — Лис погиб на чистке, а Биг и Рени… Их убили после… из-за спины, стрелой в горло.

Наступило продолжительное молчание, во время которого я почувствовал легкий укол совести за то, что постарался переложить груз ответственности на плечи новобранца. В гибели солдат был виноват командир, и только командир.

— Лэд, — снова позвал я дежурного на челноках.

— Слушаю, капитан, — немедля ответил он.

— Засеки наши координаты и свяжись со звездолетом. Пусть пришлют сюда «шакалов», чтобы убрали «мусор». И скажи, пусть присылают сразу всех. Без работы не останутся. Мертвых кааров у нас не меньше девяти тысяч.

— Хорошо, капитан, я понял. — Лэд с секунду помолчал. — Девять тысяч… — произнес он после паузы. — Хоть не напрасно ребята легли.

— Да, не напрасно, — пробормотал я, взяв в руку металлическую трость с непонятным, вроде хрустальным набалдашником. Это было оружие предков, которое я нашел в хижине колдуна лаинов. Оружие… Но я даже приблизительно не знал, как им управлять.

Мы продолжили поход почти сразу. Хас, правда, хотел еще на пару дней задержаться, чтобы сжечь мертвых, но я заверил его, что слуги Ирави придут и заберут их. И это было не сильным преувеличением. Для Хаса и его клана мусорщики были такими же слугами Ирави, как и мы. Уж шакалы то знали свою работу. Они уничтожали трупы и даже следов не оставляли. Была у них одна компактная передвижная печь. За час До двух сотен кааров могла обработать. Лишь один раз я увидел эту штуку… Мерзостно пахнет.

Следующим в нашем боевом походе значился клан Самисуса. Я едва смог выговорить имя этого бога — владыки воды и песка. Клан жил на почти непроходимых болотах и по своей неприступности считался самым неуязвимым. Но неуязвимость эта касалась прежде всего самих кааров. Для нас же самисусы были очередным объектом чистки — ничуть не более сложным, чем предыдущий.

Неприступность клана Самисуса заключалась в том, что никто, кроме них, не знал заветных тропок по болотам. Какого-либо понятия о гати у кааров абсолютно не было. Этот пробел я и собирался восполнить по прибытии на место. Но до болот, где располагался клан Самисуса, было не меньше восьми местных суток пути, если считать ночлеги. И за это время колдун Хас успел мне порядком надоесть, расспрашивая о том, как я собираюсь перенести через болото целое его войско. Несколько раз я пытался ему объяснить… Но он не понял, и мне пришлось на следующие вопросы отвечать, что Ирави может все, даже, как это ни странно, перенести войско через болото.

На продолжении всего пути караульную службу несли только мои солдаты.

Каары почему-то были абсолютно уверены в своей безопасности и по ночам спали все поголовно. Я же не хотел рисковать жизнями ребят, и поэтому возле нашего расположения всегда стоял караул из трех солдат — конечно же солдат Чистки.

Через девять местных суток мы благополучно подошли к болотам, и каары под моим руководством принялись возводить гать. Своих ребят я не трогал, хотя некоторые из них на добровольной основе помогали мне в руководстве. Работать каары не умели, но их количество с лихвой возмещало все издержки при строительстве. Лок организовал нечто наподобие живого конвейера, который перетаскивал деревья к болоту. И работа пошла значительно быстрее. Уже через три часа мы заметили первых любопытных кааров клана Самисуса, которые наблюдали за нашей работой. Но ответных мер они никаких не предпринимали, хотя точно знали, что происходит. И мы продолжали строить, а противник наблюдать.

К концу следующего дня гать через болото была проложена. Дальше вновь начиналась суша. Там уже была территория самисусов, и где-то в глубине леса, они, возможно, теперь полным ходом укрепляли свой лагерь. Выступление я назначил на утро. На ночь же дал Волату приказ охранять гать и держать в прикрытии один из «смерчей». С таким оружием на узкой дороге можно было уложить в болото всех кааров, а не только клан Самисуса. Поэтому, не опасаясь никаких нападений, я спокойно проспал всю ночь. А утром меня разбудил Волат.

— Прибыли парламентеры от клана Самисуса, — сообщил он мне.

— Парламентеры, — пробормотал я, протирая глаза, — это интересно. Пойдем посмотрим.