Я согласился с этим утверждением и позволил колдуну в очередной раз обнять себя. Заседание «боевого штаба» было завершено. Мы оба поднялись и разошлись каждый к своим воинам.

Ровным боевым порядком каары клана Ирави двинулись в поход первыми. Чтобы лишний раз не афишировать своего присутствия, мы пристроились им в спину. По пути к нам присоединились еще три почти точно таких же отряда. На нас внимания никто не обратил. Или прибывавшие каары уже знали о посланцах Ирави, или просто их мысли были полностью поглощены предстоящим сражением. Так или иначе, но нелюбопытство аборигенов было нам только на руку.

На территорию лаинов мы вышли через восемь часов. Воины Хаса подстрелили из лука нескольких кааров, собиравших каширу, и тут же отрубили им головы.

— Мертвые головы, плохие головы, — продекламировал колдун, демонстрируя мне одну.

— Да, — согласился я, — плохие головы. Меня едва не вырвало, когда я заметил, что отрубленная голова, из которой продолжала капать кровь, еще жива.

Глаза жертвы излучали живую, почти ощутимую ярость и постоянно бегали из стороны в сторону.

— Плохая голова, — вновь повторил колдун и с силой стукнул «трофеем» о корневище гигантского дерева. — Лагерь лаинов уже близко, Великий. Надо поторопиться, чтобы они не успели подготовиться. — Да пусть подготавливаются, — презрительно ответил я. — Им не выстоять против нас. Значит, так, Хас, действуем, как я и говорил. Ты со своими, — я едва не сказал людьми, — каарами окружаешь лагерь лаинов, а мы пробьемся вовнутрь. Нападайте непрерывно и не вздумайте удирать. Возмездие Ирави настигнет вас в любом месте.

Колдун поклонился и ушел. Я с облегчением вздохнул. Вид отрубленной, еще живой головы начинал уже действовать мне на нервы. Я повернулся к своим ребятам:

— Приблизительно час отдыхаем, пока Хас завершит окружение, а затем идем на прорыв. Мы займем круговую оборону внутри круга лаинов и будем трепать их с тыла по мере возможности.

— А нас не затопчут? — поинтересовался Волат. — Их же не меньше восьми тысяч!

— Вряд ли лаины поймут, что происходит. Им будет не до нас, когда Хас начнет атаку по всему периметру их хваленого круга. По моим подсчетам, численность кааров Ирави после этого сражения сократится наполовину, а лаины и вовсе исчезнут. Результат этой чистки должен был составить приблизительно двенадцать тысяч особей. Неплохое начало.

Мы начали атаку через час с лишним, после того как ко мне подбежал гонец и сообщил, что Хас завершил окружение лаинов. Теперь они ждали моего сигнала для нападения.

Выстраивать какую-то сложную линию атаки я не стал. В этом не было необходимости. Мы просто выстроились двойной развернутой цепью и в открытую, не прячась ни за какие деревья, двинулись вперед. И даже это произвело на кааров Ирави должное впечатление.

Мы прошли линию их окружения и, не останавливаясь, двинулись дальше.

Только когда в воздухе засвистели стрелы, первая цепь на миг замерла.

Остановившись, ребята дали залп из звукового оружия и пропустили вперед вторую цепь. Те в свою очередь продвинулись на двадцать шагов и дали еще один залп.

Затем вперед вновь вышли ребята первой цепи. И через двадцать шагов они дали очередной залп. Так, театрально, мы и продвигались вперед — временами останавливаясь и стреляя из звукового оружия.

Свист стрел прекратился. Лаинам было уже не до сопротивления. В лесу стоял гул стонов тысяч кааров. И доставалось не только лаинам. Каары Ирави тоже страдали от звукового поражения. Наше оружие хоть и было направленного действия, но обладало чем-то вроде отдачи. Звук имел неприятную тенденцию распространяться во все стороны. От чего лично нас предохраняли каски. Но конечно, каары Ирави испытывали лишь совсем слабую боль по сравнению с лаинами.

Тем-то уж глухота была обеспечена. Но что глухота, когда их ждала смерть, а затем и обезглавливание. К последнему, однако, мы не имели никакого г отношения. Это уже была местная «традиция».

Мы ворвались в лагерь лаинов подобно урагану. Надо отдать должное каарам — они дрались отчаянно, даже невзирая на звуковое поражение. Но что эти низкорослые аборигены могли противопоставить нашему отточенному в чистках мастерству?

Стремительным рывком, применяя в основном «ИО-35» и тесаки, мы прорвали довольно умело выстроенную из камней линию обороны лаинов и залегли в центре их круга. И в ту же секунду на напиравшую на нас со всех сторон толпу глянули стволы четырех «смерчей». Это хорошее оружие. Оно поступило к нам на вооружение три года назад и полностью вытеснило такие анахронизмы, как гранаты. «Смерчи» работали куда более эффективно.

Каары напирали на нас со всех сторон. И когда они приблизились достаточно близко, четыре «смерча» дали дружный залп. Огненная ударная вол смела со своего пути не меньше тысячи кааров н а полнив лес воплями ужаса, вонью опаленных теп треском падающих деревьев. Мы встали и по трупам аборигенов двинулись в разные стороны расширяющимся кругом. Через несколько шагов «смерчи» дали еще один залп, потом еще, еще и еще. Истошные крики кааров не задевали наших сердец.

Около двадцати залпов оказалось вполне достаточно. Как я и говорил, круг обороны лаинов был буквально разорван нами в клочья.

Я достал из кармана имитатор звука и жалобным воем боевого рога клана Ирави дал Хасу сигнал к атаке. Теперь настало их время действовать. Добивать тех, кто попробует еще дать отпор после нашей обработки, и снимать им головы.

Результат этой чистки оказался несколько иным, чем я ожидал. Наверное, все же мы немного перестарались. У меня было двое раненых и один погибший. Лаины потеряли всех, за исключением пятисот пленных, которые сдались на милость Хаса.

Теперь они были воинами его клана. Каары же Ирави потеряли всего лишь меньше тысячи своих соплеменников. И общий итог чистки едва превышал восемь тысяч против двенадцати, которые я планировал. Но и с этими, как оказалось, каарам Ирави хватило работы. Я имею в виду отрубание голов. Мы на это не смотрели, а, взяв погибшего Лиса, отправились подальше в лес, чтобы там в тиши похоронить его.

Церемония, как всегда, прошла тихо. Мы не любим говорить на похоронах.

Словами нельзя было вернуть погибшего. Мы просто по очереди обняли Лиса, у которого почти полностью был разворочен кишечник, и закопали его в рыхлую почву леса.

Мы уже собрались возвращаться, когда в воздухе вдруг просвистели стрелы.

Двое моих ребят, вскрикнув, схватились за горло и рухнули на свежую могилу.

Стреляли в спину, и очень метко. Мы залегли и почти в то же мгновение дали залп из звукового оружия. Послышались стоны, и из-за деревьев вывалились два каара.

Я послал солдат, и те, пиная убийц ногами, быстро приволокли их ко мне. На каарах была одежда цветов клана Ирави и такое же оружие. Мне это совсем не нравилось. Или Хас оказался куда хитрее и умнее, чем я предполагал, или его каары заподозрили что-то неладное.

Пленные валялись у моих ног и продолжали громко стонать. Я посмотрел на них, а затем на двух мертвых ребят с торчащими из горла наконечниками стрел.

Они погибли глупо, даже нелепо, не имея никакой возможности постоять за себя. И меня это злило больше всего. Рени был со мной с первой чистки, а Биг со второй.

Он перешел ко мне из подразделения Терри, когда того переквалифицировали на спеца. И вот они, уже не новички в чистке, мертвы. Я вновь повернулся к пленным. Больше всего мне хотелось убить их прямо здесь, возле Рени и Бига, но ради дальнейшей безопасности следовало еще произвести допрос.

— Поднимите их, — приказал я двум солдатам.

Схватив кааров за редкую шевелюру на голове и не лишком с ними церемонясь, ребята поставили их на ноги..

— Вы кто и почему стреляли в нас? — спросил я, ощущая непреодолимое желание срубить каарам головы, как то они сами делали.

— Мы народ Лаина, — пытаясь сохранить остатки достоинства, произнес один из пленных. — Вы посланы злым Кхратом, чтобы сделать много мертвых голов. Мы видели, как вы убивали и не отрубали головы! Только слуги Кхрата делают так.